Леонид Корниенко - Фантастика № 2.2011 Приложение к журналу "Знание-сила"
— Я всегда говорил, что Дробный наш лучший репортер, — не унимался шеф.
— Как насчет повышения оклада, — невзначай бросил я.
— Василий! Какой разговор! Сумму можешь назвать сам.
Нет, все-таки я родился под счастливой звездой. Может быть, даже под той самой, к которой мне уже сегодня предстоит отправиться на борту «Странника».
Оставалось лишь собрать вещи, коих оказалось совсем немного, да попрощаться с Питером. По правде говоря, я подозревал, что бедняга расстроится. Главное, чтобы от полноты чувств он не разворотил ни в чем не повинный космический корабль. А с него станется! По колесикам, крылышкам и винтикам раскатает «Странник», лишь бы я остался. Поэтому разговор я начал, как нельзя более дипломатично.
— Пит, ты хочешь, чтобы твой друг стал самым известным журналистом в мире? — вкрадчиво спросил я.
— Хочу! — закивал Пит.
— Тогда мне придется улететь с Луны.
Он сначала не понял. Лишь смотрел мне в глаза и улыбался. Постепенно до него начал доходить смысл фразы. Губы бедняги затряслись, он сжал кулаки, да так, что захрустели костяшки пальцев.
— Останься, — пробормотал он, опустив голову.
— Нет, дружище. — Я похлопал его по могучему плечу. — Но я ненадолго. Слетаю, гляну одним глазком на зеленых человечков и вернусь.
Пит исподлобья глянул на меня.
— Ты же их уже видел. В прошлом месяце.
Я расхохотался.
— У прошлом месяце, — передразнил я Питера, — я видел не человечков, а чертиков.
Для этого не обязательно лететь в космос.
— Так оставайся, — снова пробубнил Пит. — Вместе посмотрим.
— Нет, Питер. Чертиков, мы смотреть не будем. Разум им по братьям, — хохотнул я. — Обещаю, что в следующий раз возьму тебя с собой. Будешь мне вещи таскать. Доверю тебе камеру и диктофон.
— Правда? — на лице Питера появилась улыбка.
— Чистая, правда! — сказал я. — Чище самого чистого и неразбавленного марсианского спирта!
Уладив таким образом свои лунные дела, я отправился на борт звездолета.
* * *«Странник» оказался достаточно необычным космическим кораблем. Невысокий и дискообразный, он больше всего напоминал «летающие тарелки», которые любили описывать в прошлом веке фантасты да сумасшедшие уфологи. Этим, собственно, он и отличался от большинства шпилевидных ракет, что бороздили пространство солнечной системы. Впрочем, оно и ясно. Обтекаемая форма ему не нужна, ускорения для выхода из атмосферы не требуется. Сборка «Странника» происходила на земной орбите, а все комплектующие доставлялись на транспортных ракетах. А новейший гиперсветовой ускоритель позволял развивать скорость, ранее просто немыслимую. Я уже давно забросил идею разобраться в принципах работы ускорителей и в технических нюансах функционирования звездолета. Для человека с гуманитарным образованием сложно понять все тонкости приспособлений, позволяющих обойти законы физики. Да это и не требуется. Разве так уж необходимо ребенку, играющему на компьютере, знать принципы его работы? Главное, чтоб на экране бегало и стреляло. Какое дело человеку, сидящему в туалете, до технологии изготовления туалетной бумаги? Выполняет свою функцию и слава Богу. Перестанет выполнять, вернемся к лопухам, дело нехитрое. Так и я. Спросите меня, чем отличается репортаж от обзора — отвечу. Или задайте вопрос о структуре и методах журналистского расследования. Да я сутки напролет вещать буду. А про звездолет пусть лучше конструкторы или, на худой конец, пилоты рассказывают.
Экипаж встретил меня настороженно. Новый человек, да с моим послужным списком — это, я вам скажу, не подарок. Однако любопытство взяло верх, и ко мне в каюту стали заглядывать гости. Первым зашел второй пилот, Степан. Долговязый и нескладный, он смотрел на меня почти с обожанием. Как вскоре выяснилось, он всегда мечтал стать журналистом или писателем. Пришлось рассказать ему парочку выдуманных историй о героической профессии работников пера. Из цикла: «Я хочу, чтоб к штыку (то есть к бластеру) приравняли перо». Степан оказался очень внимательным слушателем. То и дело почесывая острый подбородок, он задавал вопросы, ставившие меня в тупик. Например, когда я рассказал, как Джон Бенсон своими материалами привел к краху могущественную империю «Натагрюэль» и в результате был убит киллером, Степан вполне обоснованно спросил, почему сей замечательный журналист просто не взял с концерна «Натагрюэль» денег и не оставил его в покое. Пришлось объяснять юнцу что-то о кодексе чести и журналистской этике. А на самом деле все было гораздо проще. Бенсону предложили сто миллионов кредитов, чтобы он прекратил писать разоблачительные материалы. А Бенсон, разум ему по братьям, запросил миллиард. Вот и получил вместо денег банального киллера у порога квартиры.
Вслед за Степаном зашел пожилой врач и спросил, что я думаю о проблеме возникновения неизлечимых болезней. В ответ я пробормотал что-то про грехи наши. Бортовой священник, заглянувший как раз в это время, удовлетворенно кивнул и, перекрестив нас, удалился.
Наконец появился капитан и выдворил всех из каюты. Надо сказать, это оказалось кстати. Я уже давно сдерживал зевоту, и с трудом ворочал языком, ведя глубокомысленные беседы.
— Мсье Дробный, — капитан обеспокоено прикрыл дверь, — нам надо поговорить.
— Может, завтра? — добродушно покосился я на капитана.
— Хорошо, — поразительно быстро согласился Жан. — Завтра, так завтра. Времени у нас вагон и маленькая тележка.
— Это точно, — я начал расстегивать рубашку. — Или, как говорят на Луне, контейнер и маленькая бандеролька.
На следующее утро, естественно, по бортовому времени, я в сопровождении капитана посетил рубку управления. Едва я переступил порог, как сразу же застыл на месте, недоуменно озираясь по сторонам. Прямо новогодний утренник. Все сверкает, переливается, огоньки мигают, только елки не хватает и Санта-Клауса. За бортовым компьютером сидел мрачный Степан. Увидев меня, улыбнулся и кивнул, как старому другу. Кресла, обшитые настоящей кожей аллигаторов, оказались мягкими и удобными. Расположившись напротив капитана, я приготовился слушать. Однако, Жан не торопился. Плеснув в кофе немного бренди, он протянул мне чашку. Аромат восхитительный. У меня даже в ноздрях защекотало. Да и сам напиток оказался под стать запаху. Горячий, обжигающий, бодрящий! Мне положительно здесь нравилось.
— Степан, координаты ввел?
Второй пилот угукнул.
— Иди, погуляй. Ускорители запускать еще рано.
Степан безмолвной тенью проскользнул мимо нас и скрылся за дверью.
— Так, вот мсье Дробный, — начал капитан.
— Можно просто Василий, — поправил я его, все еще разглядывая окружающую обстановку.
— Хорошо. — Капитан встал с кресла и неторопливо прошелся по рубке.
— Так вот, Василий. Думаю, пришло время рассказать о предстоящем полете и, так сказать, о некоторых нюансах, которые посторонним знать не полагается.
Он с шумом прихлебнул кофе. Я терпеливо ждал.
— Одна из целей нашей экспедиции — звездная система «Мнемоник». Насколько нам известно, там есть несколько планет земного типа, населенных относительно разумными существами. Плюс ко всему, эти планеты богаты флорой, фауной и природными ископаемыми.
Я внимательно слушал, хотя на языке уже вертелось множество вопросов.
— В случае успешной колонизации планет Мнемоника, человечество сделает огромный шаг к освоению вселенной. А вы, — он внимательно посмотрел на меня, — станете самым первым журналистом, который опишет начало освоения планет.
Я удовлетворенно кивнул. Такая перспектива была мне по душе.
— Но вот в чем дело, — капитан нахмурился, — главная наша цель совершенно иная.
— Даже так? — делано удивился я. — Что же может быть важнее?
— Постарайтесь не иронизировать, Василий.
Жан уселся в кресло.
— Вы знакомы с категорией секретности по форме G?
— Угу, — кивнул я. — Но, насколько мне известно, такая форма еще ни разу не применялась.
Капитан помолчал, затем снова поднялся с кресла и начал мерить шагами рубку.
— Речь идет о возможном уничтожении человеческой цивилизации, — он нервно покусывал губу, — именно поэтому, впервые, установлена такая форма секретности. Представляете, что начнется на Земле, когда люди узнают о том, что жить им осталось всего пару, тройку месяцев?
— Разум вам по братьям, — присвистнул я. — Но, послушайте, Жан. Неужели все так серьезно и пессимистично? Или все это дурацкий розыгрыш?
Капитан пожал плечами.
— Могу объяснить в двух словах, а вы сами решите, шучу я или нет. Кстати, вы помните, чем грозит разглашение секретной информации формы G?
Я кивнул. Наказание за публичное обнародование таких сведений предусматривалось очень жесткое, если не сказать жестокое. Я не говорю уже о пожизненном лишении права заниматься журналистской работой. За такой проступок можно угодить и на электрический стул. В зависимости от последствий.