Александр Белаш - Эскорт
Эпидемия фэл на станции вернула ему телепозитивность, отдыхавшую десять лет. Он хорошенько нарисовался на ТВ, скрупулезно подбирая грим и выражение лица к каждой коротенькой пресс-конференции. Отзывы аналитиков, придирчиво измеряющих, у кого насколько вырос рейтинг, были вполне дружелюбными: «Комиссар Сато держится молодцом, несмотря на смертельный риск своей работы», «Этот чудак с белой шевелюрой и птичками на щеках демонстрирует выдержку и стойкость, достойную трагического героя, в то время как у медиков трясутся губы, а начальство станции словно таблеток объелось».
Сато и умереть смог бы шикарно. Роль фрейлины он помнил назубок и отыграл бы блестяще, только б голова от жара не пошла по кочкам. Впрочем, артистические натуры и в помраченном состоянии ума играют ярко, увлекательно — так, как живут.
После общего выступления с шефом спасательной медбригады («Меры, принятые комиссаром Сато, заслуживают самой высокой оценки») он углубился в доклад для СК. Диадумен уже сделал необходимые подчистки, следовало их украсить и гармонизировать. И не надо стесняться смелых выражений в превосходной степени — «самый», «наилучший», «максимальный». Сато любил все самое-самое, в том числе себя.
Пусть только попробуют не отметить его заслуг! Это будет дискриминация меньшинств в чистом виде, повод для новых обид и жалоб по инстанциям. Каждый чиновник обязан помнить, что первыми награждают ущербных, убогих и вывихнутых, чтоб им не было так кисло жить на свете. Нормальные подождут.
Исправлял и комбинировал он под музыку из ОЛДО. Все сходилось и друг друга подпирало. Осторожно и дозировано ввести тему феномена и того, как Сато его верно распознал. Он запросил консультацию бладраннеров, занятых инопланетными аномалиями, и получил обстоятельный ответ — да, встречается, крайне редко; феномен обозначен как «неосадочная монолокулярная конкреция Торна-Зиновича-Рейзера», обладает парабиологической активностью и субкристаллическим метаморфизмом с выходом/поглощением энергии, не изучен.
Увлеченный делом, он недовольно оглянулся на вошедшего Дорифора. Азиат ему тем более не показался желанным визитером, что был еще угрюмей и темнее, чем вчера.
— Я занят, Дори. Занят! Уйди, и если хочешь что-то мне сказать, отправь это по почте. Я прочту.
— Ты отключил свой майлер, Сато. Смотри не надорвись, читая, что там накопилось на твое имя.
— Не учи меня, помощник. Эпидемия идет на спад, больше мне ничего не интересно.
— А ты отвлекись. Новость того стоит. У нас… большая информационная проблема, я нуждаюсь в твоей санкции. Хотя по большому счету меры запоздали.
— Ну, давай! — Сато развернулся вместе с креслом, скрестив руки на груди. — Вываливай, да поскорей.
— Получено письмо с «Сервитера».
— О боги, ни один покойник не обошелся мне во столько нервов, как этот артон! Кажется, я тебе ясно сказал — знать о нем ничего не хочу!.. А что, они все летят? Держатся? Еще немного — и я его прощу, наверное.
— Они летят, мой комиссар. Летят и пишут письма. Почта от них пришла в 12.04, но не для вас, а веерной рассылкой на семь адресов станции — в пресс-центр, техникам, на отделение Ллойда и так далее. Откуда текст ушел дальше, в сетевые новости и на телевидение — пока неясно, но факт, что наружу информацию послал Рей Магнус… угораздило эту язву застрять тут на карантине!
Сато подобрался, как перед броском. Магнус с канала VIII был не единственным репортером, угодившим на «Скайленд» в эпидемию, но наиболее болтливым и развязным. Словно какой-нибудь мелкий туанский князек, кочующий по курортам, он шастал с командой по объектам заоблачного базирования, освещая и извращая жизнь косменов. Страсти на «Скайленде» и потеря двух сотрудников дисциплинировали Рея, и об эпидемии он рассказывал довольно объективно, хоть и не без смакования жутких подробностей, — а что теперь?..
— Вот письмо, — пришлепнул Дорифор бланк к столу. — Все только о нем и говорят. Слухи куда заразней фэл. Что из этого выдоил Рей — смотри в сетях.
Сато читал, и белые волосы его понемногу поднимались дыбом — не реально, разумеется, но ощущение было именно такое.
«На случай, если мы погибнем, сообщаю, что, по нашим предположениям, в грузовых отсеках „Сервитер Бонд“ могут находиться тела умерших от фэл на станции „Скайленд-4“. Если сложная техническая обстановка позволит нам подробнее обследовать отсеки, мы постараемся уточнить сведения о наличии и количестве мертвых тел, которые не числятся в перечне грузов».
Сато бросило в мертвенную синеву, даже макияж не спас.
— Как он посмел?!! Что за бредятина?!! Да у него мозги скисли в колбе — или где они там у артонов всунуты!..
— Магнус продал новость своему каналу, а оттуда… короче, смотри Закон о свободе информации, — недобрым голосом добавил Дорифор. — Сейчас это вывешено везде, где только можно.
— Пункт шесть, параграф десять Закона о чрезвычайном положении! — вскричат Сато. — Статья о заведомой дезинформации! Вот тебе санкция! Не допускать репортеров к прямой связи! Перекрыть каналы!
— Поздно, могут оспорить в судебном порядке. Лучше готовиться отвечать на вопросы; боюсь, они уже посыпались.
Впившись в экран, Сато включил обозреватель почасовых новостей. Ужас объял его; первое, что бросилось в глаза, был блиц: «КОРАБЛЬ СМЕРТИ. Устаревший лихтер „Сервитер Бонд“ (классификация FЗс/с, модель „гросс марди 56“), возможно, несет в своих трюмах тысячи неучтенных трупов — они сгинут вместе с кораблем в дьявольском пекле Нортии».
Комментарии были не лучше:
«ТАК ПРЯЧУТ КОНЦЫ В ВОДУ! ТОЧНЕЕ — В ОГОНЬ. По неподтвержденным данным, их морили в трюме „Скайленд-4“ без оказания медицинской помощи, воды и пищи, чтобы скрыть незаконный найм рабочей силы и торговлю людьми…»
«СТАНЦИЯ В ШОКЕ. ТРАНЗИТ МЕРТВЕЦОВ. Ужасные подозрения множатся на „Скайленде-4“, где лишь в последние часы остановлена безудержная эпидемия мутантного вируса фэл. Полагают, что лихтер „Сервитер Бонд“ ушел в последний рейс к Нортии, полный трупов нелегалов и мигрантов, умерших взаперти в страшных муках…»
С трудом удержавшись, чтобы не сцарапать мерзкие сообщения с экрана и не растоптать их в бешенстве, Сато напустился на Дорифора, меланхолично стучащего ногтем по бронзовым туанским фигуркам, отлитым в соблазнительных позах.
— Дори, куда ты смотрел?! Как ты допустил это?!!
— Повторяю, — бесчувственно и мерно отозвался азиат, — письмо пришло в 12.04. Пришло не ко мне. Никто меня не извещал о нем до 15.47, когда со мной связался инженер службы магистралей высокого давления и спросил, не видел ли я в новостях сюжет о «Сервитере» и что это значит. Я вышел на связистов и…
— Дори, я тебя уволю!! За бездействие!
— Не посмеешь, — грустно, но без выражения в глазах азиат качнул головой. — Скоро у тебя прибавится работы, и ты будешь нуждаться в верных людях. Лучше оставь меня. Я могу дать хороший совет. Скажем, соединиться с «Сервитером»…
— Без тебя знаю, что мне делать! — Сато дробно выстучал по клавиатуре свой код, ткнул в прорезь детектора картой допуска и прокричал в микрофон: — Срочно, немедленно, мне on-line с капитаном «Сервитер Бонда»!!
— По-моему, я удержал нашу развалюху на векторе одной силой воли, — поделился Форт чувствами с Далан. — Ума не приложу, с чего ее вдруг повело рыскать. Сделал раскладку выхода секунда за секундой — ни черта не прояснилось. Гляди — вот мы входим, вот начались отклонения… Градусом больше, и нас нет. Как ты хочешь, а мне кажется, что эта надувная черная бестия в стволе скривила силовые линии стержней. Много не надо, хватит изогнуть их на семь-восемь делений.
— Ему же хуже, — молвила Далан, внимательно уставившись в экран. — Нагрузки, если входить-выходить вкривь, слишком высоки.
— Учитель уверен, что он выдержал бы. Это камень в оболочке плазмы, а не мы с тобой.
Учитель, которого никто не видел ни живым, ни в его теперешнем «особом состоянии», постепенно приобрел достаточный авторитет, поскольку никто, кроме него, не был осведомлен о свойствах и намерениях черной бестии.
Установив однажды странную, во многом ненадежную связь с ним, экипаж больше не мог забыть о пассажире из отсека 14 и время от времени обращался к Учителю. Как он слышит и отвечает, каким образом поддерживает контакт, будучи мертвым, — экипаж не слишком заботило. Важней не оставить человека в одиночестве.
Форт убедил Учителя перейти на звуковую речь. Голос пришлось выбрать синтетический, машинный, поскольку речью как таковой — он сам сказал — Учитель не владел. Через динамики он говорил так же суховато, отрывисто и не всегда правильно.
Другая причина, что заставляла обращаться к нему, — информация о противнике. Это куда серьезней.
— Зря вы его распаковали, — заметила Далан, выслушав историю камня с Арконды. — Столько напрасных жертв случилось.
