Андрей Дай - Вторжение в Ад
По ее лицу я понял, что она снова мной недовольна. По правде, я должен был бы сильно
переживать, осознав это. Но вместо этого, пришлось подавить вспышку гнева в душе.
– Я – Сударыня Око, – медленно и от этого зловеще произнесла она, сверкая глазами. – За долгие времена в горе ты забыл Правду?!
– Нет, моя сударыня, – выдавил я, не удержался и тяжело вздохнул. – Я не забыл.
Девушка прищурила глаза и медленно кивнула.
– Хорошо, – все еще недоверчиво согласилась она и добавила уже ни к кому не обращаясь:
– Почему гора выбрала Воем мужа?
Я с трудом удержался от горького смеха. Мне очень, так сильно, что я готов был много чего отдать за это, захотелось, чтоб эта молоденькая Сударынька увидела хоть крохотную часть показанных горой картин. Например, ту, где идущий впереди муж вдруг разрывается на сотни маленьких кусочков и эти кровавые лохмотья медленно, не торопясь опускаться, кружат в нестерпимо голубом небе, роняя черно-красные капли...
– Так от чего, Вой, ты не позаботился о пище для остальных? – надменно вопросила она, снова вырвав меня из мира снов горы.
– Вой все принесут с собой, – уверенно ответил я, – их так учила гора.
– Я проверяла тебя, – поспешила загладить свою оплошность девушка.
– Конечно, Сударыня Око, – согласился я. – Позволь мне задать вопрос?
– Почему к тебе пришла я? – вскинула брови девушка и улыбнулась, довольная тем, что, как ей казалось, предупредила мой вопрос. Только она ошиблась. Она меня не интересовала, я хотел узнать, как долго еще оставаться в бездействии.
– Я обучена быть Сударыней Ловли. Совету показалось, что мы будем заняты примерно тем же.
Я фыркнул. Совсем тихо, но это все-таки услышали псы и насторожились.
– Я хотел узнать, где и когда мне искать недруга, – как можно мягче спросил я. – И... какой он?
– Ко времени первого луча здесь должны оказаться те из людей, кого гора тоже выбрала в вой. Они же принесут с собой скорпии... – монотонно заговорила Сударыня быстро справившись со смущением. – Совет считает, что недруг уже пришел, а ко времени света их будет много. И они... люди. Только не говорят на человеческом языке...
Я недоверчиво покачал головой.
– Разве так бывает?
– Ты сомневаешься? – вскричала она и, не дождавшись ответа, сникла:
– Жрицы Града тоже сомневаются. Они не согласны с решением горы. Они говорят всем, что если придет недруг, Гурл-Хи снова примется за работу, а люди, откуда бы они ни пришли, недругами быть не могут... Тем более что гора признает некоторые заслуги пришельцев. Правь говорит, что недруги все-таки согласились... лишить жизни целое гнездо яйцерожденных.
– Значит, слово все-таки есть! – неожиданно для самого себя и не понятно от чего обрадовался я. И пока гостья, вскинув от удивления брови, разглядывала мое смущенное лицо, я рассуждал.
«Раз у Сударынь слово, обозначающее то, что я должен буду сделать с недругом, уже есть, значит кому-то, когда-то очень давно уже приходилось это делать! – думал я. – Но почему же тогда сама Правь – спящая в горе людская мудрость – не находила для меня обозначений картин, которые показывала? А ведь все знают, что «спящая в горе» старше всех в этом мире! Старше Гурл-Хи и самой первой Сударыни!»
Из раздумий меня вырвал тоненький, как журчание лесного ручейка после большого дождя, смех сидящей напротив девушки.
– Ты что это, – задыхаясь и утирая чистые слезы, выговорила Сударыня Око, – пробуешь думать?!
Псы, живые воплощения Гурл-Хи, повернули к костру алые пасти, и мне вдруг представилось, что смеются и они.
– Чур, мер, чур, зверь на зверя, чур от меня, – тихонько проговорил я себе под нос древнее заклинание отгоняющее Навь и, обхватив колени руками, постарался уснуть.
Ночь охватила своими мягкими лапами бескрайние моря и высокие горы, малые веси мужей и грады женщин. И никто из людей не смел нарушить бархатный плащ царицы, разукрашенный серебряными точками звезд. Только недруги, злобные чудовища, втыкали яркие иглы своих кораблей, опускаясь на прекрасное лицо нашего мира.
Кресло старшего пилота «Капитаньи» было гораздо более удобным, чем такое же седалище на «Палладине». Рубку управления крейсером оборудовали такими приборами и системами, о которых человек-медведь Борман мог только мечтать. О доброй половине установленных в рубке механизмов астронавигации навигатор суперкарго Гаргонас Атридис вообще понятия не имел. Про двигательную установку и пульты ее контроля я уж и не говорю.
Все это вполне естественно. Не могла же эта скотина, командор Бартоломео Эстер де Кастро,
построить для себя звездолет из металлолома. Но вот кресла в рубке меня по настоящему удивили!
О чем думал конструктор этого чудесного корабля, устанавливая сюда сверх удобные, со встроенным массажем спины и шеи, с интеллектуальной геометрией, с системами быстрого сна, насесты? Погрузившись в это чудо современной технологии комфорта, из головы мгновенно вылетали все мысли о работе. Приходилось, чуть ли не усилием воли заставлять себя смотреть на бирюзовый шар галопроекции Антареса-II, хотя еще десять минут назад так и горел желанием наблюдать за процессом высадки последней части ревущей от восторга орды португальца. Вот-вот на проекции должна была появиться четвертая серебряная звездочка.
– Спишь что ли? – озабоченно оглядывая рубку, поинтересовался здоровенный Борман. Ответ ему был нужен, как командору ползунки. – Ты не знаешь, где на этой посудине найти униключ 918?
– Ты его в рубке пришел искать? – хмыкнул я, прекрасно понимая, что именно привело его сюда.
– Зачем тебе такой большой?
– Да-а-а, там нужно отсоединить одну штуковину... – капитан неопределенно махнул куда-то в сторону, в то же время внимательно изучая систему крепления кофейного аппарата.
– Так возьми ключ на «Палладине», – коварно предложил я. Борман взглянул на меня, как на слабоумного и пробасил:
– Чем шутки шутить, спросил бы лучше у местного компа. Он к тебе слабость имеет. Ну это, про ключ...
Как видно сама возможность воспользоваться своими инструментами казалась здоровяку шуткой.
– Хорошо, я спрошу, – послушно согласился я. Тем более что просто необходимо было хоть чем-то себя занять на то время, пока челноки командора не совершат посадку.
Колонист кивнул, тем временем обнаружив, что приглянувшийся автомат присоединен не к металлической основе палубы, а только к верхнему, изоляционному покрытию.
– Спроси, спроси, – еще раз попросил он и взялся за самый верх элегантной коробки. – Я на грузовик. Потом вернусь...
Крепления толщиной в палец, издав жалобный стон, вырвались из пола. Борман, придержав механизм одной рукой, вытер выступившие от напряжения капельки пота, а потом легко взвалил добычу на спину и танцующей походкой удалился.
– Спроси, спроси, – донеслось уже из коридора за распахнутыми дверьми. А еще через секунду:
– Ты там поаккуратнее. Там из стены провода торчат!
Я покачал головой, изменил наклон сиденья и придвинул к себе консоль с клавиатурой прямого доступа.
– Все наборы униключей на складе палубы «С», – опередила меня Юлька. – Десантники решили, что инструменты им не понадобятся... Только попроси капитана «Палладина» больше не взламывать двери. Я сняла все коды.
– Простите его, леди пилот, – засмеялся я. – Он сейчас как ребенок в магазине игрушек.
– Мне плевать, – одновременно и надменно, и устало выдохнула гиперпилот. – Крейсер практически мертв. Я даже не уверена, что удастся посадить его целым на планету... Вам лучше покинуть «Капитаньи» перед тем, как попытаюсь...
– Жаль! – искренне воскликнул я. – Это был самый лучший корабль из тех, что видел... Давайте, мы заберем вас с собой. Зачем рисковать своей жизнью из-за обреченного судна?!
– Я не могу бросить Эла, – совершенно спокойно пояснила она. – Это мой единственный настоящий друг. И оставим эту тему... Отряд командора начал маневр посадки! Им так и не удалось найти подходящую площадку ближе к месту падения судна с золотом. Не хватило горючего.
На восхитительном изображении огромного мира вспыхнула предпоследняя звезда – место посадки армии де Кастро. В юго-восточной части самого северного из четырех островов уже блестела точка высадки основного конкурента португальца, негра Кира Желссона. Челноки выбросили чуть больше полутора тысячный отряд приверженцев бунтовщика-лейтенанта на узком плато у берега моря и вернулись на орбиту за следующей партией.
Джакомо Элсоду пришлось просидеть в тесных коробках спускаемых модулей четыре часа пока «Капитаньи» вновь приблизился к планете. Из-за того, что крейсер тормозил слишком медленно, орбита, на которую он вышел получилась уж слишком вытянутой. Перелини с подачи командора приказал пилотам производить высадки только в те моменты, когда судно выйдет на ближайшую точку к висящему под брюхом миру.
