Иван Граборов - Гончая свора
Морад, поплёвывая просадками на полосу, с гудением залетел в двусторонний переход и воины Со`Гат пропали из виду.
– Проклятье! – до крови ударил Лим по рулю управления. – Проклятье!!!
Едва они вынырнули с другой стороны, как один из лучей от Клубка прошёл перед самой решёткой нагнетания морада, осветив дорогу и породив илистый вихрь заплесневелых ракушек, что ждал своего часа среди тысячелетиями спрессовывавшихся отходов шлака.
– Маска! – крикнул он, но Рмун успела надеть её до команды.
Возможно, как считают знающие, предки обитателей Клусса и могли перерабатывать своими лёгкими густые элементы, вроде водорослей или зернистого ила, расхаживая по морскому дну, но, очевидно, давно утратили эту способность. Поднявшийся ворох осложнил дыхание.
Лим удержался на остатках покрытия, добавил скорости и заложил вираж вправо у развилки.
Сквозь грохот падающих вышек не различить было рокот первых челноков, ушедших ввысь. Не различить было и криков отчаяния, вырывавшихся из глоток их пассажиров, когда смертоносные лучи в мгновение ока нарезали корабли на несколько равных долей, один за другим, словно то не с кораблями, а со свежим хлебом забавлялся ловкий резчик, решивший этим днём обратиться в Немезиду. И скрежетание… Лим помнил – никому из элв не ведомы слёзы, жалость и сочувствие. Они пренебрегают болью, не считаются с потерями, не говорят, по крайней мере используя виды языков из классификации Монн, да и способностей к телепатии, пусть условной, выявлено за многие эксперименты не было. Скрежетание жвал и мягкий хруст длинных, цепких лап – вот единственный верный признак их скорого приближения и символ самой смерти для воинов Клусса.
Он ощущал его и теперь. Тишайшее шуршание, почти предчувствие, слышалось слева, справа, сзади, спереди, сверху, снизу. Повсюду. Казалось, следующий участок покорёженной дороги, следующий сгусток илистой пыли, и они окажутся в западне, посреди миллионных рек из мышьяковых телец трутней-бойцов, что не преминут поглотить их потоком живой волны. Спасся ли хоть кто-нибудь?
Рмун крепче обхватила его. Лим вздрогнул от предвкушения мерзкого конца, под сотнями неумолимых лап, и сдавил рукоятки скорости.
Налево через мескитовую просеку, направо под выездом крайней городской вышки и вверх по мосту героев Клусского Единения. Он помнил с первой схватки – низины, кратеры и ямы заполняются первыми. В городах бесполезно искать спасения. От элв нет спасения.
Дорога вывела морад прямо к резиденции Шудд.
Её челнок, весь острый и симметричный как упавшие шпили вышек, развернулся на месте, подготавливаемый рабчими-ползунами к взлёту. Сама Шудд, совершенно одна, стояла у живописного обрыва погибшего моря, некогда бывшего его берегом, и, что-то прижимая к груди, смотрела вдаль, набросив на плечи рабочего облачения покрывало из сплетённых меж собой цветов старого клисса. Несравненное совмещение рыжего, фиолетового, красного и жёлтого. Лим и забыл с Вон`Мэ насколько красиво древо миров.
– Корабль может лететь, но топлива вам не хватит даже до границы сектора. – не оборачиваясь, спокойным в характерной сухости, но твёрдым голосом заверила она Лима, буквально слетевшего с транспорта. – Наши транспортные базы первыми приняли удар. – вздохнула. – Умно. Слишком умно для тех, кто обычно бросается в бой без всякого плана.
– Идёмте на корабль, скорее!
Она не двинулась с места, но Лим не почувствовал и тени её былой надменности, этой брезготной снисходительности сильных мира сего. Она перестала прятаться за ней. Страсти амбиций, страсти желаний и далеко идущих планов теперь не терзали её. Шудд предстала перед ним свободной, хоть для этой метаморфозы и должен был быть разрушен целый мир.
– Где остальные из совета? Где ваши дети? – он оглядел её дом, наполовину состоящий из помпезных арок, равновесными дугами опор поддерживавших налитый орт. Разводы кровавых пятен и капли, кружившиеся в воде, словно звёзды в космосе, уходили в глубь просторных помещений. – Шудд, что произошло?
– Какой чудесный вид… – очередной луч, жужжа, прошёл над самой её головой, отрезав направляющую нижнего стабилизатора. Лим упал к земле, но тут же поднялся. Рмун с содроганием выглядывала с трапа у челнока, что-то кричала, звала. Шудд не обратила внимания и лишь поёжилась от холода под покрывалом. – Всегда хотела, но никогда тут раньше не была.
– Шудд, прекращай! – резко потянул он её за руку. – Нужно лететь!
Она вывернулась и, не торопясь, ещё ближе подошла к обрыву.
– Посмотри.
Море ожило. Миллиарды миллионов тел, освободившись от коконов, пускали собой огромные волны, захлёстывающие остатки рушившихся вышек и прочих видимых признаков клусской цивилизации. Единый, осознанный порыв столь многих казался чем-то прекрасным, если не великим, хоть и олицетворял собой смерть всему иному, отличному. И Шудд думала, глядя на это, размышляла. Но не о незавидной судьбе своей расы, погибших, неспетых песнях или будущем – с этим она смирилась, приняла как неизбежность. Её волновал всего один вопрос: Будь владыка-океан, что правил здесь задолго до появления первопредков, жив, восторгался бы он подобным подражанием совершенству или же скорбел бы над гибелью своих детей?
Она наконец обернулась, пошатываясь так, будто могла в любой момент упасть:
– Зачем, Лим?
Обломок космического цеха загорелся в стратосфере, но не развалился, а огненной стрелой ударил по остаткам ортоса управления. Здание окончательно рассыпалось, забрав с собой и ближайшую вышку. Зарево осветило их.
– Ещё немного и мы будем мертвы! – словно уловил он её мысли. – Все будут мертвы!
– Зачем всё это? – Шудд плавно водила рукой перед собой, как если бы надеялась коснуться неисчислимых элв, карабкающихся к обрыву по вязкому илу. – Они не смогут основать здесь колонию, никогда не смогут рыть ямы и ходы. Мир погибших морей и сиреневых гроз бесполезен для них, бесплоден. Как могут они убивать столь долгую нашу память, рушить всё чего мы достигли, если ничего не получат взамен? Зачем, Лим? – мотала она головой. – Это так не похоже на элв…
– Шудд, Клусс погиб! – закричал он, надеясь нарушить её ненормальное спокойствие.
– Да. – горестно ответила она, опустила взгляд, и, чуть подождав, добавила: – Погиб.
Корабль наконец прогрелся, зажёг внешние огни. Двигатели загудели, а камера нагнетателя завертелась с чудовищной скоростью, гелиевым паром вычищая камушки плато от грязи. Рмун вбежала на открывшуюся аппарель и силилась их перекричать. Безуспешно.
Лим сурово взирал на Шудд, но уже не пытался добиться её согласия уговорами. Он понял.
– Зилдраан отомстит за нас. – вдруг жёстко проговорила она, глядя на приближающийся поток мышьяковых телец. – Они найдут их логово. Найдут Унк.
– Они отдали нас на растерзание и открыли путь ужаснейшим врагам, из всех каких только можно представить. Предателям не ведомы чувство вины и понятие о справедливости. – воздел он ладонь к горящему Клубку, игравшему смертоносными лучами и за секунды превращавшему в пыль то, что создавалось столетиями. – Клусс не восстанет из пепла!
– Нет Лим. – впервые с начала встречи она посмотрела ему прямо в глаза. – Я не верю в эту ложь.
– Как они обошли наши меер-буи и станции слежения? Как добрались так скоро? Как обхитрили флот, перед атакой ушедший на очередной поиск Унк, и точно вычислили время нашей наибольшей уязвимости? Не смей защищать отдавших наш мир чудовищам!
– Довольно… – дрогнули её губы. Она хотела насладиться последними мгновениями последней предгрозовой тишины. – Рмун ждёт тебя. Иди, спасай свой настоящий и единственный мир, который тебе дорог. Твой последний мир. Мой же я утратила отныне и навсегда.
В злости явной беспомощности, он провернул под подошвами землю и, без адреса огрызнувшись в воздух, побежал к кораблю.
– Лим! – сквозь грохот пылевых разрывов и кавалькаду молний крикнула Шудд. На половине пути к кораблю он обернулся. – Я благодарю тебя за верную службу. – она открыла карман под левой кистью и, вынув оттуда сиреневую полоску квэл, украшенную золотыми краями, бросила ему.
– Моя награда…
– Она лучшая из слышащих. Никто и никогда не творил ещё столь прекрасных песен, как то делала Рмун. И никто больше не сотворит. – указала Шудд в сторону своего корабля. – Снизу на квэл установлен маяк. Активируй его в час нужды, мой старый неприятель. – без жизни улыбнулась она. – Во что бы то ни стало, береги её, Лим по прозвищу "Распад". Береги её столь же ревностно, сколь в сложные годы берёг ты Клусс.
Лим ранее не доверял ей, чурался скверного характера, надменности, но узнав мать Единения теперь, преисполнился к ней глубоким уважением.
– Кровью мужественных сыновей, отдавших сегодня за Клусс свои жизни, клянусь тебе, Шудд. И склоняюсь перед твоей преданностью нашему дому. – кулак сильно ударил в нагрудный щиток. – Пока жив хоть один из нас, живо и наше наследие.
