Билл Болдуин - Галактический конвой
— Сегодня, леди и джентльмены, — начал он, кладя свой цилиндр на кафедру рядом с приготовленным текстом, — меня просили проинформировать вас о так называемых «невидимках» и о том, что нам о них известно.
Брим нахмурился; по помещению пронесся недоуменный шепот. Невидимки давно уже считались плодом разгулявшегося воображения или вымыслом фантастов: звездолеты, которые становились невидимыми при отклонении или искривлении вокруг их корпуса любых электромагнитных волн, что не препятствовало, кстати, их дальнейшему продвижению. Подобная техника требовала бы создания контрольных систем, отслеживающих и мгновенно перерабатывающих тетрабиты информации о всех элементарных частицах каждого квадратного миллиирала поверхности корпуса. Таким образом, даже маленькому сторожевому кораблю требовалось бы больше энергии, чем крупнейшему линкору.
Докладчик помолчал, дожидаясь тишины, а потом тем же ровным голосом продолжал рассказ.
— Я прошу прощения за скудность представленного вашему вниманию материала, — заявил он с усталой улыбкой, — но поверьте, он скуден исключительно потому, что подобный корабль разработан, увы, не нами. Иначе я говорил бы куда конкретнее… В свое время, лет пятьдесят назад, мы построили пару совершенно секретных прототипов-невидимок. Чисто экспериментальных, — поспешно добавил он. — Я внимательно изучил материалы этих испытаний Весьма любопытное чтиво, но из проекта так ничего и не вышло. Только на искривление спектра электромагнитных излучений, на так называемое «призрачное» состояние, уходила почти вся бортовая энергия. — Он скривился и прикусил губу. — Тем не менее факты свидетельствуют о том, что чертовы Облачники не только разработали практически действующий боевой корабль подобного типа, но и запустили его в производство.
На протяжении нескольких метациклов Филлмор тщательно излагал известные Адмиралтейству факты. Увы, подобно Адмиралтейству, он оказался не в состоянии предоставить ни одного физического доказательства — даже голограммы На практике Облачники отводили своим новым кораблям роль стервятников, позволяя им нападать лишь на поврежденные суда, отставшие от конвоев Несложно было рассчитать, сколько таких кораблей могло бы дойти до порта назначения, несмотря на повреждения, и подобные расчеты имелись. Когда разница в цифрах сделалась слишком значительной, в Адмиралтействе встревожились. Начались соответствующие расследования, которые завершились неизбежным выводом.
Полагалось, что невидимки сравнительно невелики, не больше двухсот пятидесяти иралов в длину, двадцати пяти в ширину, грузоподъемностью примерно тысяча двести мильстоунов и вооружены одним или двумя разлагателями — почти наверняка стандартными 91-миллиирало-выми, как на большинстве малых кораблей облачников — и пятью или шестью стандартными 533-миллиираловыми торпедными аппаратами. Вероятнее всего, находясь в призрачном состоянии, они были сравнительно тихоходны и неповоротливы, но с учетом чудовищной мощности энергетической установки, питающей в призрачном состоянии контрольные системы, при нормальном полете они развивали неплохую скорость. К тому же предполагалось, что они оборудованы фильтрами на дюзах кристаллов главного хода, делающими выхлоп почти невидимым ценой некоторого ухудшения ходовых характеристик в сверхсветовом режиме полета.
В конце концов докладчик довел до слушателей всю известную Адмиралтейству информацию, а также собственные соображения, на чем совещание, собственно, и завершилось. Слушателям предлагалось внимательно следить за появлением любых новых типов вражеских кораблей — как с земли, ибо считалось, что невидимки могут ограниченно использоваться в качестве штурмовиков, так и при проводке конвоев. Наличие невидимок давало флоту Облачников новые преимущества и представляло серьезную угрозу для уступающего неприятелю в численности Имперского Космофлота, только-только завоевавшего себе небольшую передышку после безумного напряжения первых лет войны.
Выходя из зала, Брим огляделся по сторонам в поисках Клавдии, но заметил ее только в тот момент, когда рыжий коммодор усаживал ее в изящный серый глайдер-лимузин. Они исчезли за поворотом, оставив после себя только облако пыли, прежде чем Брим успел хотя бы поздороваться с ними как следует.
Карескриец криво усмехнулся и догнал Дору Веллингтон у автобуса, направлявшегося к их гравибассейну. По идее, увидев Клавдию с красавцем коммодором, он должен был бы испытывать облегчение. Между ним и прекрасной интенданткой пробежали какие-то токи — тогда, на складе, в этом не было сомнения. Вероятность того, что она принадлежит кому-то другому, снимала все болезненные вопросы о его чувствах к ней. Тем более сейчас, когда до свадьбы Марго с Ла-Карном оставались считанные недели и он мог очень просто оказаться в положении, из которого впоследствии будет трудно выбраться. Он сунул руки в карманы и попробовал сосредоточиться на бесконечной болтовне старшего канонира — Да, — с улыбкой (почти искренней) согласился он. — Если бы я строил невидимку, я тоже предпочел бы сто пятьдесят второй калибр.
* * *Вечером того же дня Брим вместе с большинством офицеров «Непокорного» принял участие в вечеринке, устроенной в кают-компании тяжелого крейсера «Неодолимый», стоявшего в другом секторе базы. Он опоздал к началу — пришлось все-таки довести до конца проверку систем, прерванную утренним совещанием — и шагал к трапу от трамвайной остановки, лицо его ласкал свежий морской ветер, пахнущий солью, йодом, водорослями и морским простором.
— Третий люк справа по главному коридору, сэр, — сообщил ему дежурный, возвращая карточку-удостоверение. — Кают-компания там.
— Спасибо, — вежливо кивнул Брим, однако вместо того, чтобы сворачивать в кают-компанию, прошелся дальше по темной палубе и остановился за орудийной башней, глядя на далекий океан. Меньше чем в половине кленета от него мигнул дважды бакен… еще дважды… и еще… Где-то на горизонте ослепила облака золотым светом варница. Послышались приглушенные смех и музыка, смешавшиеся со шлепками волн. Темнота окутывала Брима мягким, бархатным плащом, снимая напряжение и усталость. Никаких больше тренажеров или проверок систем — по крайней мере в ближайшие метациклы. Он улыбнулся. Спускаться вниз не хотелось. В военное время поневоле ценишь одиночество, так что надо наслаждаться им, пока есть возможность.
Брим задрал голову к небу: центр Галактики располагался сейчас почти в зените. Вон… то маленькое созвездие и есть Золотая Триада Астериоса — любой мало-мальски грамотный рулевой найдет его без труда. И где-то там, рядом, невидимый отсюда обращается вокруг них Авалон — и Марго…
Перед мысленным взглядом Брима возник ее образ: хмурящаяся улыбка и томные, сонные глаза. Он почти ощущал у себя на шее ее руки, аромат ее духов… Он глубоко вздохнул и зажмурился в темноте.
И тут одиночество его нарушило чье-то хихиканье. Брим открыл глаза. Высокий мужчина в незнакомом мундире и крупная женщина, держась за руки, шли в его сторону по палубе. С первого же взгляда было ясно, зачем они улизнули из кают-компании. К ужасу Брима пара остановилась как раз напротив него. Откинув голову, женщина осушила большой кубок и швырнула его за борт, хихикнув, когда тот кувыркнулся на светившемся неярким голубым светом гравитационном поле. Потом на мгновение задрала юбку, чтобы спустить трусики ниже колен.
Схоронившись в тени, Брим ощущал, как его лицо заливает яркая краска. Теперь уже мужчина задрал ей юбку до пояса. Даже в темноте толстые бедра женщины казались до невозможности белыми. Брим затаил дыхание. Попытайся он ускользнуть, и любовники подумают, что он специально шпионит за ними… а останься — но именно это он и сделает.
Мужчина спустил брюки. Брим стиснул зубы. Спутавшись руками и ногами, парочка прижалась к стене надстройки. В полнейшей панике Брим крепко зажмурился, пытаясь представить себе пульт управления «Непокорного» — каждый циферблат, каждый тумблер…
Некоторое время это помогало, даже когда те начали стонать. Однако захлебывающиеся вскрики женщины доконали его. Когда он против воли открыл глаза, те уже стояли на четвереньках и… Одним словом, Брим чуть не лишился чувств от напряжения.
Но по крайней мере они отвернулись от него.
С трясущимися коленями он устремился прочь, перебегая на цыпочках из тени в тень до тех пор, пока сладострастные стоны не перестали звучать у него в ушах. Ему пришлось постоять немного у входного люка, чтобы успокоить дыхание. Потом он тряхнул головой и начал спускаться вниз, в ароматы хоггапойи, духов, пота, спиртного и — само собой — политуры. Сердце его до сих пор колотилось чаще положенного. Нет, сегодняшняя ночь определенно принадлежала любовникам, а не мечтателям. И так же очевидно, сегодня он принадлежал к последним…
