Сергей Баталов - Око смерти
Запись событий, происходивших с кораблем, велась изнутри и с трех внешних точек яхты – спереди, сзади, и посредине. Я запустила программу реконструкции событий…. Вы все увидите как бы со стороны, в трехмерном изображении.
Времени на последнюю, окончательную обработку данных даже нашему чудо-мозгу потребуется минут десять-пятнадцать. Я предлагаю это время потратить на то, чтобы послушать наших, так сказать, «диверсантов» – курсантов Заречнева и Арраха. Ну-с, кто начнет? Бывшие гладиаторы переглянулись.
– Наверное, я. – отозвался землянин. – Ар'рахх внутрь корабля попасть не смог – его габариты не совпали с размерами входного люка.
– А кто его обнаружил?
– Люк? Люк обнаружил Ар'рахх! Если бы не он, я эту чертову дверюку искал бы и искал!
– А что было потом, после того, как Аррах увидел секретный вход?
– Мы пристыковались. Я полез вниз, то есть в переходной отсек. Рукояток, или чего-то другого, похожего, на двери не было. Я стал ощупывать заклепки…. Две из них – в правом верхнем от меня углу – маленько придавались. Я их нажимал, нажимал…. Без толку. Ар'рахх подсказал мне, чтобы я их покрутил.
В общем, когда я их отвинтил, обнаружилось отверстие. В нем – кнопка. Я на кнопку ножиком нажал – дверка и окрылюсь!
– Долгонько вы возились с дверью. Не находишь?
– Согласен. Это я чё-то затупил поначалу. Потом было легче. За люком – комната. Небольшая. Два на три, где-то так. В комнате – еще одна дверь. Да, чуть не забыл сказать – все двери – на механике.
– В смысле?
– То есть заперты на механические замки, электрического нет ни одного. Так вот, за второй дверью – коридор.
Александр вытащил из нагрудного кармана листочек с бумажкой, положил перед собой, аккуратно разгладил его на столе.
– Что это? – поинтересовалась бессмертная.
– Этот – план той части судна, в которой находится резервный вход. Мне его Маша нарисовала.
– А она-то откуда знает?
– Сказала, что на ихнем, богомольном крейсере – такое же расположение проходов. В коридорах довольно темно….
– Стоп! Без этих подробностей, пожалуйста! Расскажи, что ты видел внутри двигательного отсека?
– А нету там никакого такого отсека. Там просто комната, с одной прозрачной стеной. За стенкой – какая-то хрень, ну, типа большой стекляшки размером с бочку из-под солярки. По поверхности этой штуковины, и в её глубине, все время бегают огоньки. Много огоньков.
– Что ты сделал?
– Прикрепил пластит. воткнул взрыватель. удалился на безопасное расстояние. использовал детонатор.
– И – что?
– А ничего! Стена осталась неповрежденной!
– Что было дальше?
– Я там, в коридоре, железяку нашел – здоровую такую, типа разводного ключа. Стал долбить этой штуковиной по прозрачной стене, чтобы разбить, значит.
– Разбил? – Сашка не расслышал легкого ехидства в голосе Дягилева.
– Не-е. Не смог. Крепкая, падла.
– И что ты сделал дальше? – очередной вопрос задала бессмертная.
– Там посредине комнаты, на полу – что-то вроде узора. В самом центре мозаики – лючок. Хитро так замаскированный, сразу и не поймешь.
– А ты-то как догадался? – снова «поддел» курсанта Дягилев.
– Жить захочешь – догадаешься! – без вызова, сделав вид, что не заметил подначки, ответил Заречнев. – Ар'рахх так вопил, что все вот-вот погибнут, что у меня мысли не то, что зашевелились – забегали по мозгам. Все заулыбались.
– В общем, в лючке – скоба. Я за неё дернул.
– Был взрыв?
– Нет. Взрыва не было. А вода из дыры полилась. Или не вода – не знаю точно. Но жутко холодная. Вот, на руку немного попало – до сих пор болит.
– А эта «штуковина», за стеклом, что с ней стало?
– Да ничего. Огоньков как-то поменьше стало, а потом они и вовсе исчезли. Потом свет в коридоре потух. Там куча народу в комнатку ломилась. Так они после того, как электричества не стало, обратно свалили. Не знаю, что еще рассказывать? Остальное вы знаете.
– А что это была за вода? – Женьку Тимофеева этот вопрос мучил, видимо, больше других.
– Это не вода. – ответила вместо Заречнева Дита. – Специальная охлаждающая жидкость для искусственного разума. Температура – минус сорок, по Цельсию. При работе столь мощной вычислительной системы, как главный компьютер крейсера, выделяется очень много тепла. Его нужно ведь как-то отводить. Вот, для этой цели и используется такая незамерзающая жидкость. Про антифриз все слышали? Ну, вот, это что-то типа него, только на принципиально иной основе.
– Ихний мозг – того? Погиб? – спросил бывший гладиатор.
– Не думаю. Система защиты у аресян, видимо, выстроена по иному принципу, нежели у нас. Они не уничтожают вышедший из строя искусственный разум, они его просто «оглушают». Риск – больше. Но и затраты на ремонтно-восстановительные операции существенно ниже. Впрочем, это – их дело.
Зачем мне понадобился столь подробный рассказ Заречнева? Я хочу понять, насколько серьезен ущерб, который мы нанесли им своими действиями, а главное – сколько у нас времени до того, как они снова могут появиться в нашем тылу.
– И сколько?
– Максимум – десять дней. Но я думаю, что на практике это время не превысит недели. Почему? Их родная планета – практически рядом, по космическим меркам, разумеется. Пару дней на то, чтобы купить и доставить на крейсер необходимые блоки, взамен тех, что вышли из строя. Еще три дня – на то, чтобы их поменять. День уйдет на обновление программного обеспечения. Плюс день – на непредвиденные трудности. Да, дней через семь крейсер будет способен продолжить преследование.
– А Вы уверены, что оно будет? – подала свой тихий голос Ирина.
– Практически не сомневаюсь в этом. У этого корабля была всего одна задача – уничтожение нашей яхты. И уверена, он не отступит от неё, пока не выполнит приказ. Словом, если у кого-то еще есть сомнения – смотрите все сами! – она отошла в сторону, открывая изображение, появившееся на мониторе компьюзера.
«Режиссер показа» – искусственный разум корабля – заботливо покрутил картинку, показывая её со всех сторон, как бы с позиции стороннего наблюдателя, удаленного от места событий на несколько километров.
Первое, что сразу бросалось в глаза – это рубленая глыба военного корабля аресян. Свою яхту – крошечную серебристую черточку у левого края экрана, курсанты заметили не сразу – настолько велика была разница в размерах между преследователями и преследуемыми.
Почти сразу после появления «в кадре» двух кораблей от большего стали отделяться ярко горящие светлячки. Некоторые из них сразу летели в сторону «малыша», другие начинали кружиться вокруг по замысловатым траекториям.
«Светлячки», отделившись от «матки», почти сразу исчезали во вспышках – небольших и неярких – с такого расстояния. Но затем картина боя стала быстро меняться.
Яркие точки вылетать из большого корабля не по одному, а целыми стаями, по восемь – десять или даже двенадцать штук. Они огибали темные щербатые камни, быстро приближались к одинокой яркой «мухе» с краю экрана, норовя «ужалить» её. Однако число вспышек, в которых исчезали «светлячки», всегда совпадало с их количеством и ни одно смертоносное «насекомое» к маленькому кораблю близко не прошло.
Но потом от «матки» отделился «трутень» – большой и длинный, похожий на окурок от сигары. «Трутень», прячась за разнокалиберные астероиды, стороной обошел маленький корабль, улетел далеко вперед. Потом он, словно притянутый сильным магнитом, встретился с большим – почти как корабль-«матка» – камнем. «Окурок сигары» взорвался, раздробив «магнитный» астероид на мелкие куски.
Маленький корабль стал выделывать в пространстве такие кренделя, что у Сашки закружилась голова. А потом с той стороны суденышка, где расцвел смертоносный цветок, появилась сплошная стена огня. Она, как колпаком, прикрыла маленькое зернышко жизни. В этой стене сгорали и сгорели все осколки раскаленного космического камня, лавиной хлынувшие после взрыва «трутня».
Заречнев вытер о футболку влажные ладони, покосился на других рекрутов. Все словно оцепенели, потрясенные увиденным. Спустя какое-то время курсанты задвигались, стали пытаться обменяться впечатлениями.
– Как вообще такое возможно? – спросил… Дягилев. – Пусть – всего секунд десять, но это было нечто.
– Я сама не понимаю! Маша стреляла из орудия со скоростью двадцать – двадцать пять выстрелов в секунду, и заметьте – каждый выстрел находил свою цель.
– Как авиационная пушка! – послышался из динамиков приглушенный голос первого пилота. Оказалось, что он еще не спал и все слышал.
– А с какой скоростью стреляешь ты? – наклонив голову, спросил у Диты Заречнев.
– Обычно – до пяти залпов в секунду. Но сегодня…. Впрочем, а сама поражена. Да что говорить – смотрите! – она включила фрагмент записи, сделанный мозгом яхты с камер позади её «рабочего места». Смотреть было страшно.
