Джеймс Кори - Война Калибана
Авасарала опустилась в кресло, и кожа обивки тихонько вздохнула под ее тяжестью.
— Надеюсь, у вас с Этсепаном все в порядке?
— Все отлично, — ответила Глория.
— Это хорошо. Так какого хрена ты меня вызвала?
— У одного моего приятеля жена на «Михайлове». Он говорит: их патруль отозвали. Уводят вглубь.
Авасарала нахмурилась. «Михайлов» входил в патрульную службу, мониторившую движение между дальними станциями пояса астероидов.
— Куда именно «вглубь»?
— Я поспрашивала обиняками, — ответила Глория. — На Ганимед.
— Нгайен?
— Да.
— У твоего приятеля длинный язык, — заметила Авасарала.
— Я им никогда правды не рассказываю, — принялась защищаться Глория. — Ты же знаешь.
— Я твоя должница.
Глория резко, по-вороньи, кивнула и прервала связь. Авасарала долго сидела молча, прижав пальцы к губам, мысленно прослеживая цепочку следствий, словно провожая взглядом бегущий по камням ручей. Нгайен посылает к Ганимеду новые корабли, причем втихаря.
Причина секретности была на виду. Сделай он это открыто, Авасарала бы его остановила. Нгайен молод и амбициозен, но далеко не глуп. Он пришел к собственным выводам, и они подсказали ему, что посылать новые силы в открытую рану, какой стал Ганимед, — хорошая идея.
— Бабушка, бабушка! — позвала Кики. Авасарала по голосу определила, что на уме у внучки новая шалость. Поднявшись из-за стола, она двинулась к двери.
— Я здесь, Кики, — окликнула она, выходя в кухню.
Шарик с водой ударил ее в плечо, но не лопнул, а отскочил на пол и запрыгал у ног, оставляя на кафеле темные пятна. Авасарала подняла на внучку сердитый взгляд. Кики разрывалась между страхом и восторгом.
— Ты устроила беспорядок в кухне? — строго спросила Авасарала.
Девочка сникла и кивнула.
— А знаешь, что делают с нехорошими детками, которые пачкают у бабушки на кухне?
— Щекочут?
— Щекочут! — Авасарала бросилась к внучке. Конечно же, Кики сбежала. Суставы в восемь лет если и болят, так только от слишком быстрого роста. Но, конечно же, в конце концов бабушка изловила внучку и защекотала до восторженного визга. Ашанти, вернувшись с мужем, чтобы забрать детей в Новгород, застала мать с зелеными травяными пятнами на сари, а волосы у нее стояли дыбом — так в комиксах изображают ударенного молнией.
Авасарала обняла внучек, украдкой сунула каждой по кусочку шоколада, потом поцеловала дочь, кивнула зятю и проводила всех до дверей. Их машину эскортировала другая, с охраной. Каждому из ее родственников грозила опасность похищения. Такова жизнь.
Затем она долго отмывалась в душе под сильными струями нестерпимо горячей воды. Она с детства любила купаться едва ли не в кипятке. Когда вытираешься, кожа должна чуть саднить, иначе это не мытье.
Муж лежал на кровати, поглощенный чтением с ручного терминала. Авасарала прошла к шкафу, бросила в груду белья влажное полотенце и завернулась в хлопковый халат.
— Он думает, это они, — заговорила она.
— Кто — они? — отозвался Арджуна.
— Нгайен думает, что за этим стоят марсиане. И что атака на Ганимед повторится. Он знает, что Марс не направлял туда флотов, и все же шлет подкрепления. Ему плевать на мирные переговоры, все равно он в них ни на хрен не верит. Думает, терять нечего. Ты меня слушаешь?
— Слушаю. Нгайен считает, что это Марс. Он наращивает флот. Убедилась?
— Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?
— Как правило, нет. А вот Максвелл Асиньян-Кох только что опубликовал статью о постлирике, за которую на него обрушится град нападок.
Авасарала хихикнула.
— Ты живешь в своем собственном мире, милый.
— Верно, — Арджуна провел пальцем по экрану и поднял взгляд. — Но ты ведь не против, да?
— За то я тебя и люблю. Продолжай. Читай о своей постлирике.
— А ты что будешь делать?
— Что и всегда. Не позволю взорвать человечество вместе с детьми.
Мать учила маленькую Авасаралу вязать. Толку не вышло, но один урок она усвоила. Однажды, когда девочка яростно дергала запутавшуюся нитку, только сильнее стягивая петли, мать отобрала у нее клубок. Однако, вместо того чтобы распутать узлы и вернуть дочери работу, она села на пол скрестив ноги и заговорила о том, как распустить узел. Надо трудиться осторожно, обдуманно и терпеливо, искать податливые места, и тогда рано или поздно нить распутается словно сама собой.
В списке значились десять кораблей: от древнего транспорта, не годного даже в лом, до двух фрегатов под командованием людей, известных Авасарале по именам. Силы невелики, но для провокации достаточно. Бережно, обдуманно и терпеливо Авасарала принялась распутывать пряжу.
Первым взялась за транспорт, потому что с ним было проще всего. Она не один год заботливо взращивала мальчиков в службе технической поддержки. Четыре часа ушло на поиски в документации не замененного вовремя узла и еще полчаса — на отзыв корабля на базу. Самым сильным из фрегатов, «Ву-Цао», командовал Голла Ишигава-Маркс. Его служебное досье оказалось серьезным чтением. Компетентный, верный, лишенный воображения служака. Понадобилось три разговора с глазу на глаз, чтобы повысить его до главы комитета по надзору за строительством — должность сравнительно безвредная. Весь командный состав «Ву-Цао» вернули на Землю ради возможности присутствовать на церемонии назначения. Со вторым фрегатом было сложнее, но Авасарала нашла способ, и от конвоя осталось так мало, что он вполне сошел бы за сопровождение спасательных кораблей.
Узел под пальцами распустился. Три корабля, с которыми она ничего не сумела сделать, были так стары и так слабо вооружены, что не годились для боя. Марсиане не увидят в них угрозы, разве что сами станут искать предлог для конфликта.
Она не думала, что такое вероятно. Но если все-таки станут, это тоже будет интересно.
— Адмирал Нгайен сообразит, в чем штука, — заметил Эрринрайт. Он говорил из номера отеля где-то на ночной стороне планеты. За окном было темно, и госсекретарь расстегнул ворот парадной рубашки.
— И пусть его, — отозвалась Авасарала. — Что он может сделать? Нажалуется маме, что я отняла его игрушки? Если не научился играть во взрослые игры, не лезь в адмиралы.
Эрринрайт усмехнулся, хрустнул пальцами. У него был усталый вид.
— Кто туда доберется?
— «Бернадетта Ко», «Аристофан» и «Федоровна», сэр.
— А, эти? Как вы объясните их марсианам?
— Никак, если они не спросят, — ответила Авасарала. — А если спросят, отмахнусь. Небольшой корабль медицинской поддержки, транспорт и старичок с пушечками, чтобы отгонять пиратов. Это ведь совсем не то же, что послать пару крейсеров, вот и пусть отвалят на хрен.
— Надеюсь, вы сформулируете это иначе?
— Конечно, сэр. Я не такая дура.
— А что с Венерой?
Она глубоко вздохнула и выпустила воздух сквозь зубы.
— Это хренов оборотень. Я получаю ежедневные сводки, но мы ведь не знаем, на что смотреть. Сеть на поверхности планеты достроена, а теперь она прорывается, и возникают структуры, образующие сложную радиальную симметрию. Только расположены они не по оси вращения, а в плоскости эклиптики. То, что засело там внизу, ориентируется на всю Солнечную систему. А спектрография показывает сгущения лантана, кислорода и золота.
— Мне это ни о чем не говорит.
— Мне тоже, но умники предполагают, что это может быть набор очень теплостойких сверхпроводников. Они пытались воспроизвести молекулярную структуру в лаборатории и наткнулись на что-то непонятное. Оказывается, эта тварь лучше нас разбирается в прикладной химии. Да и неудивительно.
— Как насчет связи с Ганимедом?
— Только тот случай, — ответила Авасарала. — Больше ничего. По крайней мере, прямой связи нет.
— А не прямой?
Она нахмурилась и отвернулась к стене. Будда ответил на ее взгляд.
— Вам известно, что число культов самоубийства после истории с Эросом возросло вдвое? — спросила она. — Я не знала, пока мне не доложили. В прошлом году едва не провалился проект восстановления водоснабжения в центре Каира: эсхатологические группы заявили, что вода им больше не нужна.
Эрринрайт прищурился и подался вперед.
— Полагаете, есть связь?
— Не думаю, чтобы агенты Венеры проникли на Землю в обличье людей, — усмехнулась она, — однако… я размышляла, как все может действовать на людей. На всю систему: на них, на нас, на астеров. Нехорошо, когда Бог дремлет у всех на виду. Нас это зрелище до смерти пугает. Меня так точно. Мы все отводим глаза и притворяемся, что ничего не изменилось, но в душе знаем. Мы ведем себя как здравомыслящие люди, но… — Она покачала головой.
— Человечество постоянно сталкивалось с необъяснимым, — жестко напомнил Эрринрайт. Речь Авасаралы вывела его из равновесия. Да и ее саму тоже.
