Андрей Ливадный - Душа одиночки
Кто-то из боевиков все же вскинул оружие, но в этот миг за их спиной раздался громкий лязг, – это соскользнула по направляющим многотонная аварийная переборка, мгновенно превратив помещение в герметизированный склеп.
Свет под потолком погас, в темноте раздались проклятия, затем автоматически включилась система аварийного освещения.
Пока глаза подручных Сайлона свыкались с красноватым сумраком, Рорих успел сменить позицию, оказавшись под надежным прикрытием массивного агрегата, возвышавшегося в дальнем углу помещения. Чтобы никто не строил иллюзий, он взвел электромагнитный затвор импульсной «гюрзы» и произнес:
– А теперь прошу посмотреть наверх. Видите мигающий индикатор над заблокированной дверью? Это сигнал, предупреждающий о вторжении на режимный объект посторонних. Во времена Альянса с такими вещами не шутили. Система соединена с резервуаром, где до сих пор имеется отравляющий газ. Для меня он безвреден, благодаря имплантированным в кровеносную систему метаболическим преобразователям. Слышали, наверное, о таких устройствах? – Не дождавшись ответа, Рорих подытожил: – У вас парни осталось шестьдесят секунд. Либо вы бросаете на пол оружие, и наше дальнейшее общение происходит в присутствии адвокатов, либо сюда начнет поступать упомянутый газ.
– А что измениться, если мы сдадимся?
– Я отключу систему. Для этого достаточно ввести правильный код. Я его знаю. Время пошло.
Несколькими секундами позже на пол с характерным стуком упали пять штурмовых автоматов.
– Сайлон?
Еще один глухой удар.
– Хорошо, теперь лицом к стене. Я открываю дверь, но не советую дергаться к оружию или торопиться на выход.
Злобный индикатор под потолком погас, многотонная плита вздрогнула, и начала натужно подниматься, заставляя вибрировать пол и стены.
Как только зазор между нижним краем переборки и полом достиг одного метра, в него проскользнуло несколько фигур в боевой экипировке.
– Никому не двигаться! – Предупредил глухой голос командира группы захвата, прозвучавший из-под кислородной маски.
– Все в порядке, Джейкоб. – Дал знать о себе Рорих. – Забирай их, и не забудь оформить протокол о добровольной сдаче оружия.
…
Арестованных увели.
Командир группы спецназа помог Рориху встать и усмехнулся, критически осмотрев его облик.
– Нищенствуешь, значит?
– Приходиться. – Усмешкой на усмешку ответил Эрни. – Вы ведь не стали бы церемониться, постреляли бы всех, верно?
Джейкоб откровенно пожал плечами.
– Могу чем-нибудь помочь?
– Можешь. У меня через час важная встреча. Хотелось бы успеть принять душ и переодеться.
– Не проблема. Пошли.
* * *
Третий из участников запланированной встречи, в эти минуты проходил зону таможенного досмотра в космопорте, расположенном в двухстах километрах от мегаполиса «Россия».
Челночный корабль, доставивший пассажиров с борта межзвездного лайнера «Церера», уже буксировали в ангар, основная часть прилетевших на Землю туристов уладили формальности, и теперь в зале для прибывающих осталось всего несколько человек.
Среди них, несомненно, выделялся низкорослый мужчина плотного телосложения. Он притягивал к себе любопытные взгляды по двум причинам, во-первых, внимание привлекало его необычное телосложение (при росте в метр двадцать он был широк в плечах), но, как ни странно такая диспропорция не вызывала ощущения уродства, напротив, широкоплечий карлик нимало не смущаясь дружески улыбался, в ответ на откровенные взгляды зевак, которые тут же отворачивались, испытывая не то чтобы неловкость, а какую-то непонятную оторопь.
Наконец до него дошла очередь у турникета.
Офицер таможенной службы взял статкарточку прибывшего, лазерный луч объемного сканера скользнул по сложному рельефному узору, защищающему документ от подделки, и выдал на контрольный монитор считанную информацию.
Офицер посмотрел на данные и нахмурился. Несколько секунд он пытался сообразить, неисправен сканер, или не в порядке само удостоверение, затем, придя к выводу о состоятельности прибора и статкарточки, перевел взгляд на крепыша-карлика.
Дорогой, строгий деловой костюм был явно сшит на заказ, не одна серийная модель не могла так идеально подходить к этой нелепой, но, несомненно, могучей фигуре.
– Ваби, – это ваша фамилия, имя или…
– Ваби. – С готовностью кивнул карлик. – Просто Ваби.
– Простите, сэр, но подразумевается, что у человека должно быть как минимум имя и фамилия.
– Скажите «Ваби» два раза. – Ничуть не смутившись, посоветовал карлик, и тут же добавил, видимо стремясь предупредить очередной вопрос или возражение: – Мои родители не знали правил. Обратите внимание на планету, где я родился.
– Хм. Везелвул. Уж не та ли пом… простите, захоронение отходов. – Офицер делано закашлялся.
– Вы правы. Это именно помойка. По-другому не назовешь. – Он опять улыбнулся, чем окончательно сбил с толка офицера. – Я буду очень признателен, если вы сократите формальности, похоже, я уже опаздываю.
– Хорошо… ваш багаж, сэр?
Ваби развел руками.
– Все свое ношу при себе. – Хитро подмигнул он таможеннику.
Офицеру не оставалось ничего иного кроме как вернуть странному туристу удостоверение личности.
Когда тот скрылся за дверями, ведущими в общий зал прилета, офицер вновь посмотрел на монитор и недоуменно повторил:
– Ваби… Мутант с Везелвула. Да еще и гражданин Ганио. Надо же. Расскажу дома – не поверят.
* * *
Вадим Петрович Полуэктов стоял у окна, глядя на панораму мегаполиса «Россия». С высоты ста двадцати этажей открывался впечатляющий и, одновременно, печальный вид.
Если посмотреть строго вниз, то взгляд начинал тонуть в сером сумраке своеобразного колодца, образованного темя сверхнебоскребами необычной архитектуры. Стеклобетонные стрелы, устремленные ввысь, смыкались вершинами, которые поддерживали огромную пятиугольную площадку.
Знаменитая площадь Пяти Углов.
Полуэктов смотрел на стены противоположных зданий, но в отличие от Джона Хаммера (того самого, кто своими колониальными амбициями развязал Первую Галактическую войну), не видел пестрого человеческого муравейника. Площадь Пяти Углов, повторяющаяся в уменьшенной проекции на каждом уровне мегагорода, выглядела заброшенной, из символа могущества Земного Альянса, она давно превратилась в удобное гнездовье для птиц…
Сами здания пустовали. Они щерились в серый сумрак неосвещенных площадей квадратами выбитых секций прозрачных стен. Где-то там, среди иззубренных провалов в далеком прошлом располагались кабинеты Всемирного Правительства.
Теперь на Земле все изменилось, причем Полуэктов не мог с определенностью сказать, в какую сторону, лучшую или худшую.
С одной стороны налицо были признаки технической деградации, запустения, ветшания городов, а с другой – пробудилась природа Земли, заточенная более тысячи лет назад под железобетонный панцирь, покрывавший собой практически всю планету.
После капитуляции Земного Альянса прошло одиннадцать веков, но только сейчас начали понемногу затягиваться раны, нанесенные орбитальными бомбардировками, да и то, лишь благодаря зелени вьюнковых растений, настырно карабкающихся к солнцу из мрачных заброшенных недр разрушенной техногенной оболочки, некогда покрывавшей собой всю площадь материков.
Трудно представить, что когда-то тут жили миллиарды людей.
Сейчас совокупное население Земли, распределенное по трем мегаполисам, едва ли насчитывало триста миллионов человек.
Сами города постепенно разрушались, будто исчезла всякая созидательная сила, способная вернуть Земле если не былое величие, то хотя бы облик развитой цивилизованной планеты.
Ожидая намеченного часа, Полуэктов смотрел в окно, пытаясь мысленно придать раскинувшимся вокруг руинам облик огромного перенаселенного города, где пульсировали транспортные и людские потоки, кипела жизнь, бесновались огни реклам, мыслились, а затем вершились судьбы целых поколений.
Казалось бы, за тысячу с лишним лет любая цивилизация способна не только оправиться от поражения в войне, но и заново пройти путь развития, восстанавливая утраченное. Почему этого не случилось на Земле?
Ответ был прост, хотя удручающее следствие складывалось из нескольких причин:
Во-первых, в конце войны население столицы Альянса насчитывало едва ли миллион человек. После орбитальных бомбардировок, разрушивших единую инфраструктуру покрывавшей Землю техногенной оболочки, в живых остались единицы, – глобальные повреждения единой энергосети планеты вызвало цепную реакцию технических катастроф, превратив огромные города в утратившие функциональность уродливые архитектурные памятники.
