Ким Робинсон - Красный Марс
Ночью перед высадкой Майя не могла уснуть. В итоге она оставила бесплодные попытки погрузиться в сон и поплыла по воздуху мимо комнат и коридоров в центральный вал. От бессонницы и адреналина казалось, будто каждый предмет резко выделялся и каждое знакомое нагромождение предметов на корабле так или иначе претерпело какое-нибудь изменение. Создавалось впечатление, будто они уже покинули «Арес». Она осмотрелась в последний раз, не испытывая никаких эмоций. Затем пробралась сквозь узкие затворы в посадочный модуль, к которому была приписана. Залезла в свой костюм, почувствовав, как это часто случалось, когда доходило до настоящего дела, будто она просто собиралась пройти очередную симуляцию. Она подумала: покинет ли ее когда-нибудь это чувство, заставит ли его уйти пребывание на Марсе? Если да, то ее полет этим себя оправдает: она хоть раз почувствует, что все происходит по-настоящему! Она устроилась в своем кресле.
Несколько бессонных часов спустя к ней присоединились Сакс, Влад, Надя и Энн. Ее напарники закрепили ремни и вместе провели контрольную проверку. Щелкнули переключатели, начался обратный отсчет. Загорелись ракетные двигатели. Аппарат отсоединился от «Ареса». Двигатели загорелись снова. Астронавты начали приближаться к планете. Пробили верхний слой атмосферы, и их единственное трапецеидальное окно превратилось в яркое пятно цвета Марса. Майя, вибрируя вместе с кораблем, завороженно смотрела на приближающуюся планету. Она была напряжена и грустна, сосредоточена больше на прошлом, чем на будущей, думая обо всех, кто все еще оставался на «Аресе». Ей казалось, будто все они, прибывшие на «Аресе», потерпели неудачу и что они впятером бросили всех, ощутив смятение. Ей казалось, что они, космические путешественники, потеряли свой шанс прийти к согласию, они все провалили; миг счастья, который она ощущала, когда чистила зубы, так и остался мигом. Теперь они отправлялись в разных направлениях, разделенные своими убеждениями, и даже после двух отдельных лет, которые они были вынуждены провести вместе, они были, равно как и любая другая группа людей, не более чем сборищем незнакомцев. Жребий был брошен.
Часть третья
Испытание
≈ * ≈
Он образовался вместе с остальной частью Солнечной системы около пяти миллиардов лет назад. А это пятнадцать миллионов поколений людей. Каменные глыбы в космосе ударялись друг о друга, а потом возвращались и сцеплялись вместе — и все по воле загадочной силы, которую мы зовем гравитацией. То же загадочное отклонение от порядка вещей привело к тому, что эти груды, становясь достаточно большими, сжимались изнутри до тех пор, пока не начали плавиться, нагреваясь из-за высокого давления Марс невелик, но тяжел благодаря своему ядру из никеля и железа Он мал потому, что охладился изнутри быстрее, чем Земля; его ядро больше не вращается с другой скоростью под корой, и у Марса практически нет магнитного поля. Силы больше нет. Но одно из последних внутренних излияний расплавленного ядра и мантии имело форму аномально большого кома выросшего с одной стороны; в результате образовался выступ размером с континент высотой в одиннадцать километров — в три раза выше Тибетского нагорья над его окружением. Этот выступ привел к появлению множества других объектов: системы радиальных трещин, покрывающих все полушарие, включая самую большую — долины Маринер, узор из каньонов, которые могли бы покрыть всю территорию США от побережья до побережья. Благодаря этому выступу также появился ряд вулканов, в том числе те три, которые составляют его основу, — гора Аскрийская гора Павлина и гора Арам, а на северо-западной его окраине — гора Олимп, самая высокая в Солнечной системе, в три раза выше Эвереста и в сто раз объемнее Мауна-Лоа, крупнейшего на Земле вулкана.
Таким образом, купол Фарсида стал важнейшим фактором в формировании поверхности Марса. Еще один значительный фактор — падение метеоритов. В нойскую эру, три-четыре миллиарда лет назад, на Марс с огромной скоростью падали миллионы метеоритов. И тысячи среди них имели планетарные размеры — это были глыбы размером с Вегу[23] или Фобос. Одно из столкновений привело к образованию бассейна Эллада, в 2 000 километров в диаметре, крупнейшего видимого кратера в Солнечной системе — хотя равнина Дедалия, возможно, является остатком ударного: кратера диаметром 4 500 километров. Они велики, но некоторые ареологи[24] полагают, что все южное полушарие Марса — это древний ударный кратер.
Эти крупные столкновения привели к взрывам столь разрушительным, что их трудно даже вообразить. Изверженные при этом породы достигали Земли, Луны и превращались в троянские астероиды. Одни ареологи полагают, что купол Фарсида образовался вместе с Элладой, другие считают Фобос и Деймос изверженными породами. Камни меньших размеров падают каждый день, поэтому старейшие поверхности на Марсе испещрены кратерами и представляют собой палимпсест новых колец покрывших более старые, где ни клочка земли не осталось нетронутым. Каждое из этих столкновений приводило к взрывам, при температуре которых плавились камни; элементы выпадали из материнских пород и собирались в форме горячих газов, жидкостей, новых минералов. В результате этого и выхода газов из ядра образовалась атмосфера и большое количество воды — появились облака, бури, дожди и снег, ледники, ручьи, реки, озера, омывшие всю землю и оставившие после себя явные следы — паводковые каналы, речные русла, береговые линии, все возможные виды гидрологических иероглифов.
Но затем все это исчезло. Планета была слишком мала, слишком далека от Солнца Атмосфера застыла и обрушилась на поверхность. Углекислый газ поднялся, чтобы создать новую тонкую атмосферу, тогда как кислород пристал к скалам, сделав их красными. Вода замерзла и на протяжении эпох просочилась в изломанные метеоритами скалы на многие километры. В итоге этот слой реголита оказался пропитан льдам, а самые глубокие его участки были достаточно горячими чтобы растопить лед, — и на Марсе появились подземные моря. Вода всегда течет вниз, и этот водоносный пласт сместился вниз, постепенно просочившись, пока не отложился перед тем или иным препятствием — высоким выступам горной породы или застывшей почвы. Иногда напорные давления пробивали эти дамбы иногда падал метеорит, иногда образовывались вулканы, отчего дамбы не выдерживала и все подземное море выплескивалось на поверхность создавая гигантские наводнения, в десять тысяч раз сильнее наводнения на Миссисипи[25]. Однако вода в конце концов застывала, разлеталась под воздействием непрерывных суховеев и каждую зиму оседала на полюсах. Таким образом, полярные шапки утолщались, и лед под их весом проваливался ниже поверхности до тех пор, пока видимый лед не стал лишь верхушкой двух линзовидных залежей подземной вечномерзлой породы в оконечностях планеты, превысивших видимый объем сначала в десятки, затем в сотни раз. Тогда в направлении экватора стали заполняться новые водоносные слои, снизу, путем выхода газа из ядра. А некоторые из старых слоев заполнялись заново.
Так эти медленные циклы приблизились ко второму кругу. Но поскольку планета остывала, все это происходило все медленнее и медленнее, напоминая замедляющийся маятник Планета приняла ту форму, которую мы видим сейчас. Но она никогда не прекращает меняться: нестихающие ветры иссекали поверхность, все сильнее измельчая пыль. Эксцентриситет орбиты Марса предполагал, что южное и северное полушария обменивались холодными и теплыми зимами через каждую 51 000 лет, с тем, чтобы шапки из сухого и водного льда менялись полюсами. При каждом качании этого маятника откладывался новый слой песка, и ось падения новых дюн прорезала более старые слои под углом, пока песок вокруг полюсов не образовал точечную штриховку, геометрически напоминающую песочные картины индейцев навахо, связывающую всю верхушку планеты.
Цветные пески в их узорах, рифленые и зубчатые стены каньонов, вулканы, пронизывающие небо, рваные скалы в беспорядочном рельефе, бесконечные кратеры как кольцевидные символы зарождения планеты… Красивый, но и суровый — свободный, строгий, разбитый, безмолвный, стойкий, неподвижный Возвышенный Олицетворение языка сущности минеральных пород.
Породы — ни животных, ни растений, ни вирусов. Они могли появиться, но не появились. Никогда здесь не возникали из глины или серных гейзеров стихийные поколения организмов, сюда не падали споры из космоса, этих мест не касалась десница божья — что бы ни было зародителем жизни (мы-то не знаем что), на Марсе оно не действовало. Марс вращался, будто доказывая свою отчужденность от мира, свою каменную витальность.
Но в один прекрасный день…
