Василий Головачев - Хроники Реликта. Том 2
– Отлично, мальчик! – заговорил вдруг Иванов, поднимаясь с пола. – Я тебя недооценил. Однако недосуг мне с вами лясы точить, забот полон рот. Я у вас реквизировал спейсер «Маг», так как вы реквизировали мой гуррахский транспорт, в ближайшее время он мне понадобится. А подругу вашу я потом отпущу. – Зампред СЭКОНа нехорошо улыбнулся. – Поиграю с ней, само собой, уж больно красиво она сопротивляется, и верну.
Иванов снова вздрогнул, раскрыл глаза и упал в обморок. Его психика не выдерживала таких перегрузок с подселением-выселением чужих сознаний.
«К метро! – подстегнул Влад замершего от неожиданности Горана. – Я попытаюсь его задержать!»
Озарение, открывшее Владу знание, что и как надлежит делать, не было случайным, хотя оно и было ускорено переполнявшими молодого человека Силами отца и мамы, однако неожиданным открытие собственных умений и резервов для метаморфа не стало. Удивляться же проявлению таких знаний было некогда.
Влад превратился в бесплотный сгусток полей, вылетел за пределы базы, определил координаты спейсера и метнулся к нему лучом невидимой энергии. Через мгновение он осознал себя в теле Ванессы.
Женщина сидела в одном из кресел рубки спейсера «Маг» и находилась в совершенно беспомощном положении в большей степени не потому, что была привязана к креслу, а вследствие того, что ее сознание оказалось почти отключенным под воздействием сильнейшего шокового пси-удара. Ванесса не спала, но и не бодрствовала, глядя перед собой широко раскрытыми глазами, в которых стыли слезы и бессильная ненависть.
Влад решил пока не выводить ее из этого состояния и осмотрелся.
В рубке больше никого не было, если не считать фокса, играющего, очевидно, роль сторожа при Ванессе. Однако на борту спейсера находился Даниэль Корев, в которого скорее всего и внедрился Кроули, и Влад почувствовал его приближение. Действовать надо было немедленно.
Сознание Влада раздвоилось. Одна половина приказала фоксу снять путы с тела Ванессы, вторая связалась с инком корабля:
«Мэджик, заблокируй контур управления!»
«Что случилось? – тотчас откликнулся инк. – С кем имею честь разговаривать? Судя по интонации, вы – Влад Велич. Но я вижу женщину…»
«Потом объясню! Отключайся!»
«Однако это равносильно полной потере самостоятельности…»
«Я тебя восстановлю».
«Слушаюсь, командир!»
«С кем ты разговариваешь, болван?» – прилетела мысль Корева-Кроули.
В следующее мгновение инк отключил свое волновое сознание, и ответом Кроули была ватная тишина. Когда он ворвался в рубку, навстречу ему из кресла поднялась Ванесса-Влад. Потянулась всем телом гибко, как кошка, помахала рукой:
– Привет, Дан. Может быть, посидим в кают-компании, кофейку похлебаем?
Однако Кроули-Корев не принял предложенного тона, а сразу бросился в атаку – понимая, что противником в данный момент является не Ванесса, а тот, кто внедрился в ее сознание.
Влад ответил.
На психоэнергетическом уровне он просто отвел выпад Кроули мимо своего сознания в сознание Ванессы, тем самым окончательно его погасив; понимание того, что делать этого не стоило, пришло позже, когда травмированную пси-атакой душу женщины пришлось буквально восстанавливать.
В физическом плане Влад блокировал атаку Корева и обрушил на него град своих ударов, только теперь осознавая, как великолепно развито тело Ванессы.
Конечно, в силе и скорости движений она уступала Владу, да и Кореву тоже, но в гибкости и точности расчета даже превосходила обоих, и Влад, приноровившись к новому своему телу, в несколько спиралевидных сжатий-кручений-ударов превратил лицо Корева в окровавленную маску, расцарапав его ногтями (ногти женщины – страшное оружие!), а затем бросил его на пол, вывернув особым образом руку.
И все же сил удержать мощного профессионала боя, которым, несомненно, был контрразведчик, не хватило, Корев освободился, отпрыгнул, снова пошел в атаку и снова получил отпор, а когда в силу ограниченности возможностей Ванессы Влад не смог удержать яростный наскок Корева и пропустил тяжелый аутбэст, потрясший тело женщины и едва не сломавший ей шею, в рубку спейсера ворвались Горан Милич и оперативники его обоймы. Комиссар не подвел, несмотря на потрясение, пережитое им при внедрении в него психоматрицы Кроули.
Корев отступил к стене рубки, с насмешливым видом поднял вверх руку.
– Кажется, я сегодня не в форме, господа контрразведчики. Поговорим на интересующие нас темы в другой раз. Кстати, не доверяйте этому парню. – Корев-Кроули ткнул себя пальцем в грудь. – Он агент господина председателя СЭКОНа, причем со стажем.
– Если это правда, то вы безнравственный человек, – холодно сказал Горан. – Вы всех своих помощников сдаете или только тех, кто явно провален?
– Какой из него помощник… – поморщился Корев. – Он самовлюблен, как павлин. К тому же вам будет полезно узнать, кто и какими методами работает против вашей «контрас». Господин Гриб, опирающийся на эгрегор Геи, противник посерьезней, чем вы, и начинает мне мешать. Прощайте, интраморфы. Надеюсь, еще встретимся.
Даниэль вздрогнул, взгляд его остановился, от щек отхлынула кровь, он пошатнулся и осел на пол. Кроули покинул позаимствованное «напрокат» тело контрразведчика.
– Комиссар, – сказал Влад-Ванесса, заставив всех посмотреть на женщину. – Сейчас она потеряет сознание, поместите ее в медотсек. Я через несколько минут вернусь и помогу ее лечить.
– Ты – Влад? – понял Милич.
– Воплощение.
– Мы забрали с собой тебя… твое тело, оно в ангаре…
– А Улыбу?!
– Я здесь, – раздался знакомый певучий голос, и в рубку вошла девушка, толкая перед собой тележку-антиграв, на которой лежало тело Влада.
Бывший кладоискатель впервые в жизни посмотрел на себя чужими глазами, со стороны, но пережил это спокойно, будто делал это не раз.
ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
Тартар уже не казался со стороны коричневым каштаном, утыканным черными шипами. Некоторые колонисты видели в нем кочан цветной капусты, завернутый в белую сетку, или коралловую губку круглой формы. Диаметр его увеличился втрое, а черные обелиски, придающие планете сходство с колючим каштаном, вытянулись на сотни километров от поверхности Тартара, что придавало ему еще и сходство с шевелящимся живым дикобразом. И веяло от него такой темной угрозой и неприязнью, что стыла в жилах кровь. Тартар постепенно разворачивал континуум своего мира в вакууме метагалактического домена и как бы предупреждал всех, чтобы ему не мешали.
Тосико как зачарованная смотрела на сияющие белым накалом острия обелисков, и в душу ее закрадывался страх. Она не знала, чем закончится попытка цивилизации Тартара развернуть свой мир, приспособить для жизни окружающее пространство, однако масштабы явления впечатляли. С другой стороны, две такие попытки уже имели место – Чужая и Орилоух – и не привели к глобальной катастрофе. Во всяком случае, сравнить их с выходом в Метагалактику нагуалей было нельзя. Многие жители родной колонии, с которыми встречалась Тосико, склонялись к убеждению, что и очередная попытка выхода из-под скорлупы потенциального барьера, принявшего вид планеты, тартарианам окажется не по силам. Но сама Тосико думала иначе: Тартар наконец-таки нашел способ проявиться в чужой вселенной, представляя собой такую же вселенную со своим набором констант и физических законов.
В зал визинга колонии «Зеленое Утро» вошел ее иринарх Фусао Мори, отец Тосико и доброй половины детей этого маленького мирка. Ему шел сто второй год, но был он еще крепок, силен, гладколиц, и лишь полное отсутствие волос на голове несколько старило главу поселения интраморфов возле Тартара.
«Завораживает? – кивнул он на черную гору планеты в центре обзорного виома. – Потрясающий вид, не правда ли? Иногда мне даже становится страшно. Когда я на него смотрю, стихи сочиняются сами собой».
Иринарх помедлил и прочитал нараспев:
Черный лотос расцвел в небесах,
Осыпается жизнь, как роса…
Тосико улыбнулась, но тут же согнала улыбку с губ.
«Отец, опасность очень велика, и пренебрегать ею нельзя».
«Ты имеешь в виду этот колючий осколок чужой вселенной?»
«Я имею в виду человечество. Гея превратилась в коллективное существо, разум которого направлен на устранение всех прогнозируемых помех для его эволюции. Мы – помеха на их пути, отец. Надо немедленно переселяться на Землю! Счетчик включен, времени у нас совсем мало».
«Земля должна остаться заповедником, музеем материнской цивилизации…»
«Если мы не поспешим, геяне первыми начнут переселяться, а чем такие переселения заканчивались, ты знаешь. Достаточно вспомнить завоевание Америки».
