Уолтер Уильямс - Война
На экране расцвели вспышки взрывов, расширились и слились воедино раскаленные плазменные шары, скрыв поверхность Термейна и кольцо. Когда плазма остыла и рассеялась, кольцо осталось на месте, без сомнения, к радости Джексета.
Мартинес еще с полчаса понаблюдал за происходящим, а потом вызвал Миши, чтобы спросить об отмене боевой тревоги. В этот раз он говорил с ней лично.
– Тревога отменяется, – сказала она.
– Что с капитаном Флетчером?
– Он мертв. Оповестите об отмене тревоги, и жду вас вместе с лейтенантом Казаковой у себя в кабинете.
– Слушаюсь, миледи. – Он помолчал, ожидая, не добавит ли она чего-нибудь, но Миши опять ничего не сказала.
– Могу ли я спросить, как именно умер капитан? – наконец спросил он. Мартинес был готов поспорить, что Флетчер повесился.
Голос Миши казался раздосадованным:
– Видимо, упал и разбил голову об угол стола. Точно неизвестно, ведь когда тело нашли, все готовились к боевой тревоге. Доктор Цзай проследил, чтобы капитана отнесли в лазарет, и тоже занял своё место, поэтому вскрытия пока не было.
– Должен ли я сообщить об этом команде?
– Нет. Я объявлю сама. А теперь идите ко мне в кабинет.
– Слушаюсь, миледи.
Разговор был окончен, и Мартинес переключился на общий канал.
– Отбой! – объявил он. – Хорошая работа, благодарю всех.
Он снял шлем и глотнул воздуха без запаха скафандра. Под звук корабельной сирены он отстегнулся от ложа и встал.
– Кто обычно дежурит в это время? – спросил он.
Чандра стащила с головы шлем и перчаткой смахнула пот со лба.
– Первый лейтенант, лорд капитан, – сказала она.
– Лейтенанта Казакову вызывают к командующей. Если вы не слишком устали, лейтенант Прасад, то буду признателен, если эту вахту возьмете на себя.
Чандра кивнула:
– Слушаюсь, милорд.
– Лейтенант Прасад заступает на дежурство, – Мартинес сказал это довольно громко, чтобы услышали все.
– На дежурство заступила, – так же громко подтвердила Чандра.
Мартинес покинул рубку. Всадники на фресках провожали его недобрыми, оценивающими взглядами.
***
– Я назначаю вас командиром "Прославленного", – сказала Миши. – Больше никого с капитанском званием на борту нет.
Жаль, приказ прозвучал, будто его назначение было последним средством спасения, но нахлынувшая радость, что он снова будет командовать кораблем, смыла все неприятные впечатления.
– Слушаюсь, миледи, – ответил он, светясь от удовольствия.
– Дайте свой ключ, – сказала она. Он снял ключ с цепочки на шее и передал Миши, чтобы та опустила его в прорезь на столе и ввела нужный код.
– Отпечаток большого пальца, пожалуйста.
Мартинес поставил. Миши вернула ему ключ, и он вновь прикрепил его к цепочке и спрятал под мундир.
– Поздравляю, милорд, – сказала Фульвия Казакова. Она сидела рядом с Мартинесом у стола командующей эскадрой. Ее темные волосы, как всегда, были убраны в пучок, но переодеваясь в спешке после отбоя тревоги, она не успела украсить его парой инкрустированных палочек.
– Благодарю, – ответил Мартинес и понял, что выглядит неуместно счастливым. – Печально, что это случилось после такой трагедии, – добавил он.
– Действительно, – сказала Миши, а потом сделала вызов по коммуникатору. – Гарсиа уже пришел?
– Да, миледи, – послышался голос Вандервальк.
– Пусть войдет.
Такелажник первого класса Гарсиа зашел и отсалютовал. Формально подчиняясь офицеру военной полиции, на деле Гарсия возглавлял констеблей на "Прославленном". Это был моложавый усатый мужчина, начинающий полнеть. В кабинет командующей его вызвали впервые, о чем можно было догадаться по удивлению, с которым он смотрел на роскошные глянцевые колонны, бронзовых обнаженных женщин, держащих корзины с фруктами, и фрески, на которых застыли фигуры людей и фантастических животных.
– Расследование закончили? – спросила Миши.
– Я допросил подчиненных капитана Флетчера. Кого не смог увидеть лично, с теми поговорил по коммуникатору во время тревоги, – ответил Гарсиа.
– Докладывайте.
Гарсиа посмотрел на нарукавный экран, где явно были записаны точные данные, и начал отчет:
– Вчера до 25:01 капитан и мичман Марсден работали. Последним, кто видел Флетчера, был его ординарец Нарбонн. Он помог капитану раздеться и взял форму и ботинки, чтобы почистить. Это было около 25:26.
Гарсиа вежливо кашлянул, давая понять, что можно задавать вопросы, но таковых не последовало, и он продолжил:
– Нарбонн вернулся в 05:26 утра, чтобы разбудить капитана, принести его форму и помочь одеться, но, войдя в спальню, обнаружил, что капитана нет. Он предположил, что тот уже в кабинете, поэтому повесил форму рядом с кроватью и вернулся к себе, ожидая вызова. Через несколько минут Бака, повар капитана, принес в столовую завтрак. Капитана там тоже не оказалось, но это было не в первый раз, и Бака спокойно ушел.
– Никто из них не заглянул в кабинет? – спросила Миши.
– Никто. Капитан не любит… не любил, когда его отрывали от работы.
– Продолжайте.
– Около 06:01 Бака вернулся и увидел, что к завтраку не притрагивались. Он знал о предстоящей тревоге и послал капитану Флетчеру сообщение с вопросом, будет ли тот есть, но ответа не получил, поэтому пошел в кабинет, где и обнаружил мертвого капитана.
И вновь Гарсиа тактично кашлянул, сделав паузу в рассказе. В этот раз Миши спросила:
– И что же Бака?
– Отправил сообщение Нарбонну. Они посовещались и вызвали меня.
– Вас? – поразился Мартинес. – Но почему они позвали полицию? Подозревали неладное?
Гарсиа, кажется, смутился:
– Думаю, они испугались, что в смерти капитана обвинят их. Они хотели, чтобы я пришел… и убедился, что в случившемся нет их вины.
Мартинесу это объяснение показалось приемлемым. Гарсиа продолжил:
– Я прибыл на место в 06:14. Тело капитана остыло, и было ясно, что он мертв уже несколько часов. Я вызвал доктора и санитаров с носилками, а потом обратился к леди Миши. – Он посмотрел на командующую: – Вы поручили мне провести расследование. Я приказал Баке и Нарбонну вернуться к себе, а сам дождался врача. Доктор Цзай пришел, удостоверил смерть капитана и забрал тело в лазарет. Я осмотрел кабинет и… ну понятно, что там случилось.
– Что именно понятно? – уточнила Миши.
– Среди ночи капитан Флетчер встал, прошел в кабинет, упал и ударился головой. На виске четко очерченная рана, на углу стола кровь, волосы и немного эпителия, – по какой-то причине Гарсиа с трудом произнес последнее слово, выговорив его с третьей попытки. – Подозреваю, что во время смены курса рано утром, в 03:46, капитан потерял равновесие. Сила тяжести пропала, а когда включилась опять, он неудачно упал. Или плыл в невесомости, а возобновление притяжения застало его врасплох. Доктор Цзай, наверняка, уточнит время.
Краем глаза Миши заметила, что Гарет озадачен.
– Капитан Мартинес, есть ли у вас вопросы? – сказала она.
Он вздрогнул и быстро ответил:
– Нет, миледи. Я просто вспомнил, что и сам проснулся при смене курса. Интересно… может, что я что-то услышал.
Он задумался, но так и не вспомнил, что именно его разбудило.
– Думаю, что вы очнулись от сигнала о невесомости, – сказала Казакова.
– Возможно, миледи.
Миши опять обратилась к Гарсиа:
– Капитан был в форме?
– Нет, миледи. В пижаме, халате и тапочках.
– У меня нет вопросов, – сказала Миши и посмотрела на Мартинеса и Казакову: – А у вас?
– У меня есть, – сказал Мартинес. – Вы не видели, над чем работал капитан?
– Работал?
– Он же был в кабинете, и я предположил, что он работал.
– Ни над чем. Экран был выключен, никаких бумаг на столе.
– А где был ключ капитана?
Гарсиа открыл рот, закрыл, а потом опять открыл.
– Не знаю, милорд.
– Не был ли он вставлен в стол?
– По-моему, нет.
Мартинес посмотрел на Миши:
– Кажется, всё.
Миши повернулась к унтер-офицеру.
– Благодарю вас, Гарсиа, – сказала она.
Тот отдал честь и вышел. Миши обратилась к Мартинесу:
– Это вы хорошо заметили, я про ключ. Он подходит практически ко всему. – Она повернулась к столу и начала набирать код. – Я запрещаю доступ с его ключа.
Это оказалось излишним, потому что пришедший с отчетом доктор Цзай сразу положил ключ Флетчера на стол перед командующей эскадрой. Кусок пластика на цепочке.
– Это было у него на руке, – сказал Цзай.
Невысокий, с пивным животиком, Юнтай Цзай носил холеную белую бородку и седеющие волосы до плеч. Клану Цзай покровительствовали Гомберги, и он с детства знал капитана. Голос у доктора был высокий, но ровный, а в карих глазах застыла грусть.
– Из-за того, что в течение нескольких часов на корабле была объявлена тревога, я смог провести лишь поверхностный осмотр тела. На правом виске обширная вмятина, кожный покров поврежден, причиной смерти стала трещина в черепной коробке. Других ран не обнаружено. Я сделал небольшой разрез в правом подреберье и измерил температуру печени; по полученным данным вычислено, что смерть наступила 04:01, плюс-минус полчаса.
