Александр Ярославский - АРГОНАВТЫ ВСЕЛЕННОЙ
Нигде не было видно воды, но воздух становился все более и более влажным…
Еще шаг — и Горянский замер одновременно в испуге и восхищении: — прямо на него, — казалось, непосредственно из-под вершины свода, — падал грандиозный водопад, раза в два больше Ниагары… Но в то же время не было слышно ни звука; падала и пенилась вода, отсвечивая при электрическом свете фонаря сотней тысяч радуг; переливалась, играла и вспыхивала бриллиантовая пена, и все совершенно бесшумно…
И, наконец, почему он, Горянский, не смят, не уничтожен, не унесен, как былинка, лавинами льющихся вод?
Все трое стояли, как зачарованные в арабской сказке…
Наконец, Мукс закричал: — «Да, ведь это же стекло! Тут можно сделать миллион зеркал!..
— Смотрите, мистер Горянский!»“
Горянский шагнул вперед. Действительно, то, что он видел, было иллюзией, оптическим обманом… Но на самом деле было нечто еще более изумительное: колоссальная, совершенно прозрачная стена, как хрустальный занавес, перегораживала всю пещеру от края до края, сливаясь со сводом…
Водопад, который видел Горянский, действительно падал, но только он падал за этой стеной. Необычайная толщина стены — на взгляд Горянского она была почти двухсаженной — не мешала ее прозрачности, — с изумительной отчетливостью были видны каскады и бриллиантовые всплески пенящихся струй… Масса воды низвергалась почти с двухверстной высоты за стеклянной стеной…
— Какие руки могли выстроить эту стену? — Какие машины? — Какие инженеры?
Водопад, больше Ниагарского, превращенный в изящнейшую игрушку, падал как бы в аквариуме…
Для полного сходства не хватало только рыб; но характерной особенностью и изумительной сказочной пещеры,
— и кратера, — и пустынной лунной поверхности являлось полное отсутствие каких-либо живых существ…
Здесь, в великолепной пещере, изящно облицованной темно-зеленым, — с чудным воздухом, с изумительным грандиозным аквариумом, — это было странно до жути: казалось, хозяин, могущественный и мощный, приготовил все гостям, а сам ушел отдыхать; — вернется ли он?
Земная техника, земная архитектура в сравнении с величием и простотой этих изумительных форм из прозрачного и крепкого минерала казалась Горянскому жалкой и маленькой.
У последней ниши, рядом со стеной, виднелась прозрачная рукоять с наконечником из того же темно-зеленого минерала, на котором в форме изящно насеченного барельефа был изображен диск, в котором Горянский по главным линиям без труда узнал наш, земной; рядом с ним — другой, в несколько раз больше, со струящейся коронкой,
— солнце…
Внезапная догадка охватила Горянского; он схватил поддающуюся рукоять и изо всех сил повернул ее влево — ничего…
Вправо — ослепительный свет залил пещеру!..
Это было волшебное, сказочное зрелище, перед которым бледнели арабские сказки: — прозрачная стена казалась сплошным бриллиантом — синие, голубые, розовые огоньки закипали в танцующих водяных каскадах; вода пенилась, как шампанское, и пена белее девственных снегов Альпийского глетчера поражала радужными искорками…
Без конца низвергалась лавина воды в прозрачном, и нельзя было долго смотреть на нее — она гипнотизировала; начинала кружиться голова…
Горянский отвернулся: темно-зеленый зал, освещенный неведомо откуда брызнувшим светом, виден теперь был весь, с рядом колонн, которые раньше не были заметны, у входа…
Свет заинтересовал Горянского; он повернул блестящую рукоять до отказа налево — свет сиял по-прежнему; поставил ее в первоначальное положение посредине — свет погас; вправо — свет опять появился.
Так вот он, таинственный выключатель!.. — Но откуда же берется свет?
Сколько ни смотрел Горянский, он не мог найти какого-нибудь отверстия, ничего похожего на газовый фонарь или электрическую лампочку… В чем же источник света? — Мозг Горянского, мозг инженера и открывателя был сильно заинтересован.
— «Иди сюда, Володя!» — позвала Елена, которая нашла в глубине другой ниши рукоять, похожую на первую.
Горянский взглянул внимательно: на рукояти был такой же розовый барельеф, но только с изображением падающих капель.
— «Вода!» — подумал Горянский. Он не ошибся: поворот вправо — во всех нишах, от прозрачной стены до самого входа, во всех сразу, сколько их было, появилась вода!
Мукс, опустившийся ко дну ниши, с криком отдернул руку:
— «Ай-ай! Да она горячая!»
Горянский и Елена наклонились к бассейну ниши и оба, почти одновременно, приподнялись с различными восклицаньями:
— «Да это, действительно, чертовский кипяток!» — сказал Горянский.
— «Ай, какая холодная!» — воскликнула Елена.
Действительно, в одном бассейне вода с одного края была горячее лавы, с другого — холоднее льда.
Горячая и холодная вода были вместе, в одном бассейне, ничем не разделенные, и каждая сохраняла свою температуру.
Удивление Горянского возрастало. Он привел рукоять в прежнее положение — вода во всех нишах исчезла.
Он потрогал стенки бассейна: они не были ни горячие, ни холодные, ни влажные, — вода не оставила никаких следов.
Горянский переложил рукоять налево, ожидая, что, как и в первом случае, не получится никаких результатов, но ошибся: мгновенно, с легким серебристым шумом, на высоте почти версты появились тонкие водяные струи, которые стали перекидываться от одной стены к другой…
Через минуту сверкающий потолок из водяных струй заслонил собой свод залы. Потянуло прохладой. Воздух стал более влажным.
Полюбовавшись несколько минут вторым сводом, Горянский поставил рукоять в середину.
Все исчезло: — не было даже капель на стенах… Не было видно никаких отверстий, из которых могла бы появиться вода.
…Лишь влажность и легкая прохлада напоминали о том, что было за минуту.
Горянскому захотелось пить; он опять перевел рычаг налево — к его удивлению, ни холодной, ни горячей воды отдельно не появилось — вся вода была ровной, приятной, почти комнатной температуры.
Горянский начинал уставать от всех этих необъяснимых явлений…
Он понимал, конечно, что это — не чудо, и что все это вызывается определенными техническими причинами, — но, как видно, лунная техника была неизмеримо выше земной, и он должен был сознаться сам себе, что пока понимает во всем этом, как готтентот в паровозах…
Жадно напившись воды, Горянский так и оставил рукоять повернутой направо, кинул еще один взгляд на застекля-ненный водопад и заявил, что пора возвращаться.
Елена и Мукс последовали его примеру и тоже утолили жажду. С большим трудом потащили Мукса, который ни за что не хотел уходить от чудес.
Идти по освещенной теперь пещере можно было гораздо быстрее. Кукареканье путуха, восклицания Мукса и разговоры Горянского с Еленой были единственными звуками, нарушавшими безмолвие, но разговоры и восклицания раздавались редко, — все устали; даже неугомонный петух кукарекал реже и Мукс тоже завял…
Вот уже виднеются колонны — сейчас должен быть выход на площадку.
Но что это?
Широчайшее изумление открывает глаза Горянскому: где же выход?
Выхода нет!.. До самого свода расстилается темно-зеленая стена…
Раз двадцать обходил Горянский с Еленой и Муксом стену в надежде найти какую-нибудь рукоятку — что-нибудь понять, уяснить себе, каким образом могла появиться стена, почти в две версты вышиной и около версты длиною, на месте, где час тому назад был вход… но ничего понять невозможно…
В изнеможении опускается Горянский на зеленые плиты…
— «Как странно, Елена, — говорит он, — неужели мы перелетели расстояние между землей и луной, преодолели всевозможные опасности, — неужели я работал десять лет над созданием «Победителя» для того, чтобы в конце концов быть замурованным, заживо погребенным здесь, в этом зале? Какая странная, какая бессмысленная вещь — случайность!»
— «Мы не погибнем, милый, нет!..» — отвечала ему Елена, — у меня есть какое-то предчувствие, какое-то чутье, что все кончится благополучно… Мы еще увидим луну! Мы еще увидим землю! Мы еще увидим нашу ракету! Мое предчувствие меня еще никогда не обманывало…
— Приляг, милый, успокойся, соберись с мыслями, — может, еще что-нибудь придумаешь…»
Мукс, сидевший рядом, плакался:
— «Пропащее наше дело, мистер Горянский!.. Не видать мне больше Чигриноса!..
— Видно, разгневался на нас лунный хозяин, что украли мы у него свет и воду! Не выпустит он нас отсюда».
— «Свет и воду!..» — догадка уколола мозг Горянского; он опрометью кинулся бежать по освещенному залу…
В двадцать гигантских шагов он очутился у водопада…
— «Да, надо отдать свет и воду, — Мукс, несомненно, прав!» — подумал он и положил вторую рукоять в нише на середину — вода исчезла; он поставил на середину первую рукоять — свет мгновенно погас…
