Jamique - Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
— Борск, — Мон Мотма наконец-то села, — ты считаешь, что нам стоит начать играть против них.
— Именно, — ботан показал передние клыки, что означало улыбку. — С Палпатином хоть что-то ясно. Мы знаем о нём, мы хотя бы поверхностно изучили его. Мы живём при его власти более двадцати лет. А что сулят нам эти…
— Но они предложили такую потрясающую комбинацию с Люком…
— Которая провалилась, любовь моя, — холодно закончил ботан. — Задумано было не так плохо, признаю. Никогда не думал, что Тёмный лорд сможет настолько ополоуметь, что это заставит старого хрыча свихнуться.
— Палпатин в этом тоже отчасти виноват, — теперь холодно заметила Мотма. — Нельзя одновременно управлять государством и играться с Силой…
— Ему можно, — ответил Борск. — Он умеет находить баланс.
— Умел.
— А это уж как кто думает, — фыркнул ботан. — Об этом мы можем спорить до тех времён, пока не погаснет галактика. Это нам ничего не даст. Справедливость предположений каждого из нас покажет время. И я предпочитаю думать о своём враге лучше, чтобы он не оказался лучше того, что я о нём думал, и не одолел меня. Но сейчас я говорю о другом. О том, что предсказуемость не входит в число добродетелей незаурядных существ. Таких, как Вейдер и Палпатин. А у наших таинственных незнакомцев в этом вопросе намечается глубокий провал. Они определённо рассчитывают на реакции стандартной психологии. По некоторым их фразочкам абсолютно ясно, что они считают всех нас предсказуемыми до безумия.
— Они дураки, — внезапно сказала Мотма. И вздрогнула от отвращения.
— Конечно, — с охотой подхватил Борск. — Таких дураков поискать надо. Нет, безусловно, они во многом другом весьма умны. Недооценивать их не стоит. Но меня доводят до рычания их рассуждения о том, что это они спланировали нам комбинацию с первой Звездой смерти. Мы, как мне помнится, и сами неплохо справлялись. И разрабатывать её начали ещё за три года до событий. И разработали детально. Но за год пришли они, подсунули нам дополнительную инфу, а потом забрали у нас всю славу. Терпеть не могу тех, кто хватает чужой кусок мяса.
— Пушистик мой, что ботаны собрали на них?
Фей'лиа оскалил клыки в улыбке.
— О, моя рыжеволосая ведьма, кое-что есть… И у меня есть идейка, — он блаженно потянулся в кресле. — Они хотят прикрыться нами? Так мы прикроемся ими. Они хотят, чтобы Палпатин думал, будто против них действует Альянс, а сами остаться в тылах? Так вот, мы сделаем так, чтобы Палпатин узнал, что под видом Альянса против него действует некая совершенно иная группа. И посмотрим, что будет.
Каюта для Люка
Люк Скайуокер открыл глаза. День зажёгся в его сознании, как вспышка. Включили в розетку. Выключили из снов. Ему что-то снилось. Что?… Он не помнил. Что-то приятное. Очень. Там была темнота. А за темнотой много света. Кто-то добрый там был. Тот, кому Люк верил. Он что-то говорил…
Скайуокер виновато сожмурился: папа. Как он забыл? Он виноват перед отцом. Он должен сказать ему это. Немедленно. Сейчас.
Люк вскочил с койки. Одеяло упало на пол. Он так и спал в одежде. Это побудило его начать бег к двери сразу, не надевая сапог. Он шлёпнулся о дверь двумя ладонями с размаху. И лишь когда дверь не открылась, он пришёл в себя.
Хронометр оттикивал десять утра по корабельному времени. Станция проснулась давно, и давно была в работе. Он слышал это. Он чувствовал это. Но зачем он побежал?
Люк растеряно посмотрел вниз, на босые ноги. Это было так глупо… Он знал, что дверь закрыта. Охранник из Алой гвардии сам сказал ему об этом. «Если захотите выйти, приложите к панели у двери ладонь. Это ваша связь с нами. Скажите об этом, и мы свяжемся с императором. Если он дозволит, вы сможете покинуть каюту в нашем сопровождении».
Люк вздохнул. Он не хотел покидать каюту. Сейчас. Ему было дело здесь. На ближайшие полчаса. Умыться, поесть… найти сапоги и вдеть в них ноги.
Скайуокер отошёл от двери. Странный порыв. Он, как проснулся, сразу хотел бежать и разыскивать отца? Главнокомандующий Вейдер вряд ли будет рад своему сыну.
Люк больно закусил губу. Кое-что ещё он понял вчера. Отец к нему относится спокойно. Слишком спокойно. Нет неприязни. Но нет и любви. Почему он рассчитывал на неё, когда шёл сюда? Из-за разговора там, между кораблями, у Беспина? Да. Это был другой голос. Другая интонация. Вейдер тогда звал. И тосковал. И звал снова.
А он улетел.
Из губы брызнула кровь. Люк опомнился. Мысль может причинить не малую боль. Одна мысль. Я опоздал. Я пропустил момент, когда можно было отозваться. Когда я пришёл, я был ему не нужен.
Проклятые джедаи!..
Люк застыл с полуоткрытым ртом. Мысль напугала его. Сильно напугала. Он так думать не должен. Он не… но они сделали всё, чтобы он пришёл поздно. Не говорили. Ничего. А когда узнал…
Люк закрыл глаза и медленно прошёл по комнате в крошечную душевую. Там было зеркальце. Маленькое, на стене. Оно отразило лохматые волосы и рано ставшее по-взрослому резким лицо человека… не сопливого парня. Морщинки от носа до краёв губ. Прочерки. Губы тоже стали резче. Искажённая ухмылка на них. А ещё были больными глаза. Глаза. Взгляд.
Люк отвернулся. Слово он всё равно не сможет найти. Что-то не так с его взглядом. В нём исчезла доверчивость к миру. И мир теперь не доверяет ему.
Может быть, это и есть Тёмная сторона? И имя ей взрослость?
Жилище императора
Палпатин и Вейдер дошли туда молча. Гвардейцы сопровождали их, отстав на полшага. А потом остались за дверью.
Император устало потёр глаза.
— Скоро очки носить надо будет… — вздохнул он, ни к кому не обращаясь. Герметичная дверь отгораживала их ото всего мира. Палпатин медленно подковылял к креслу.
— Что героя из себя корчил? — спросил он, обращаясь теперь именно к Вейдеру. — Разбудить не мог? Ты же чувствовал, что я сплю, как убитый.
— Именно поэтому, — ответил Тёмный лорд.
Император остро взглянул на него.
— Как-никак, ты из-за меня мучился ночью.
— А вы из-за меня, — равнодушно ответил Вейдер. — Мы квиты, учитель.
— Ну, если ты смотришь на это дело так… — Палпатин со вздохом облегчения устроился в кресле и расслабился. — Я действительно проспал, как камень, восемь часов, — признался он. — Для меня это много.
— Знаю.
— И никакая Сила не помогает от изнеможения, — скривился Палпатин. — Бездна их всех поглоти… — это проклятие снова ни к кому не обращалось.
— Я уже думал, не перенести ли нам совещание, — произнёс Тёмный лорд. — Но потом вы проснулись.
Император кивнул.
— Стариковский утренний туалет — не слишком приятное зрелище, — поморщился он. — Мара, как всегда, в обиде. На тебя не в обиде. На меня — да. Ей кажется, что она имеет право на самые интимные подробности моей жизни. Я и тебе-то на них не позволяю смотреть.
— Повелитель, мне своих хватает.
— Это да, — короткий смешок. — Два первых инвалида Империи…
— Очень смешно.
— Обхохочешься, — согласился Палпатин. — Давай сравнивать наши ощущения, — без перехода предложил он.
— Повелитель, людей, работающих на Альянс в составе наших вооружённых сил, вычислила ещё Исард. Не всех, быть может, но…
— Да, я внимательно прочитал её отчёт, — согласился Палпатин. — Йсанне работает на удивление чисто и профессионально.
— Её отец тоже.
— Работал. Но однажды он решил поработать и на себя, — император хмыкнул. — Женщины прагматичней мужчин. Прагматичней и хитрее. Идеалисты, между прочим, часто именно что представители мужеского пола… Йсанне не тешит себя иллюзией, что переплюнет меня. Она точно обозначила своё место и положение в Империи. Ей хватает ума не лезть на рожон. А мужчины… То папаша её. То Таркин. То придурок Заарин… Совсем с ума сошли. Этот дошёл до того, что попытался соблазнить Арден. И ему даже показалось, что соблазнил. Девочка вывела меня на него, и мы славно за ним погонялись… Вейдер. Удерживай меня от стариковского словоблудия.
— Повелитель. Мы с вами не словоблудствовали уже четыре года. Я готов слушать вас часами.
Император хмыкнул.
— То ли ты шутить научился, то ли говорить комплименты.
— А раньше не умел ни того, ни другого?
— Комплименты говорить — точно. А юмор у тебя был черноватый.
— Вы смягчаете выражения.
— Ххмм, если ты не ценишь моё желание быть с тобой любезным, то изволь: от твоего юмора бежало всё живое. И обычно не убегало.
Теперь хмыкнул Вейдер.
— Вернёмся к нашим бантам, — сказал Палпатин.
— Вуки, — поправил Вейдер.
— Да хоть эвокам, — согласился император. Двое переглянулись и улыбнулись друг другу. Палпатину не было нужды угадывать выражение лица своего ученика под маской. Он и так его всегда знал.
