Фредерик Пол - Анналы Хичи
Это все хорошо.
Потом начинается то, что нехорошо. Потому что – что вы станете делать с двойником, когда его работа кончена?
Конечно, его можно сохранить. В гигабитном пространстве достаточно места, и еще одна записанная личность ничего не меняет. Но некоторым не нравится то, что у них есть двойники. Особенно таким, как Кассата. Он военный, и у него военный мозг. Для него двойник, знающий все, что знает он сам, не просто раздражение. Это риск для безопасности. Кто-нибудь может отыскать его и допросить! Угрожать ему! (Каким образом?). Пытать его! (Как?). Поднести огонь к его ногам (если бы у него были ноги) – ну, не знаю точно, что происходит в сознании Хулио Кассаты, и слава Богу, что не знаю.
Все это, конечно, очень глупо, но двойники принадлежат Кассате, а когда он думает, что какой-то воображаемый враг может узнать от них его служебные тайны, его ничто не остановит. Он сменный командующий ЗУБов, Звездного Управления Быстрого реагирования. Это означает, что он распоряжается всей оборонительной программой, созданной на случай выхода Убийц из кугельблитца. Ему необходимо проводить различные совещания и встречи на расстоянии, он делает это ежедневно, что означает, что если бы он оставлял своих двойников в записи, сейчас вокруг находились бы сотни и тысячи генерал-майоров Хулио Кассат.
Поэтому он их не сохраняет. Он убивает их.
Вот что должен испытывать сам Кассата. Уничтожая двойника, он чувствует себя так, словно убивает брата-близнеца.
А самое плохое в этом то, что двойник – он сам, черт побери! – знает, что произойдет.
Иногда это делает наши разговоры очень мрачными.
Вот почему я не разорвал Хулио Кассату на имитированные кровавые куски за его наглость. Он был удивлен не менее Эсси. Развернул свежую, сигару, глядя на меня.
– С вами все в порядке? – требовательно спросил он.
«Все в порядке» даже близко не подходит к верному диагнозу, потому что я думал, насколько близко мой двойник подошел к Кларе и как она будет на него реагировать, но ничего подобного я Кассате не сказал. Просто ответил:
– Все будет в порядке, когда вы мне объясните, что происходит.
Я был очень вежлив, но Кассата никогда не разделял теорию, что вежливость должна быть взаимной. Он зубами отгрыз кончик сигары и выплюнул отвратительный комок табака на пол, внимательно глядя на меня. Потом сказал:
– Вы не так уж важны, как вам кажется, Броадхед.
Я продолжал улыбаться, хотя температура начала подниматься.
– Вы считаете, что конфискация только из-за вас. Неверно. Как вы знаете, корабль хичи прибыл прямо из ядра.
Я не знал этого. Но не видел, какая разница, и так и сказал.
– Закрытый материал, Броадхед, – проворчал Кассата.
– Эти Древние Предки хичи, они слишком много болтают. Их предварительно следовало допросить в ЗУБах.
– Да, – ответил я, кивая. – Это имеет смысл, потому что события полумиллионнолетней давности особенно важны для сохранения военной тайны.
– Не полмиллиона лет назад! Они знают все о нынешнем состоянии готовности ядра! К тому же тут плотские хичи и вдобавок этот парень Уолтерс, который там был и все сам видел.
Я глубоко вздохнул. Мне хотелось спросить его, от кого он пытается сохранить эти тайны. Но это означало бы продолжение старого спора, а я уже устал от Кассаты. Поэтому я просто вежливо сказал:
– Вы говорите, что я паразит, но я не вижу, каким образом с этим связан корабль хичи.
К этому времени он уже зажег сигару. Выпустил на меня дым и ответил:
– Никак. Это совсем другое дело. Я явился сюда из-за корабля, но хотел также сказать вам, чтобы вы держались подальше.
– Подальше от чего и почему? – спросил я и почувствовал, как беспокойно заерзала Эсси. Она устала поражаться моему самообладанию и с трудом сохраняла свое.
– Потому что вы штатский, – объяснил он. – Вы вмешиваетесь в дела ЗУБов. Вы путаетесь под ногами, а дела развиваются таким образом, что мы больше не можем позволить штатским вмешиваться.
Я начинал догадываться, что его беспокоит. Улыбнулся Эсси, чтобы заверить ее, что не собираюсь убивать этого нахального генерала. И действительно не собирался – пока.
– Маневры прошли неудачно, – высказал я догадку.
Кассата подавился сигарным дымом.
– Кто вам это сказал?
Я пожал плечами.
– Это очевидно. Если бы они прошли успешно, ваши пресс-атташе были бы во всех новостях. Вы не хвастаетесь. Следовательно, вам нечем хвастаться. Таким образом, люди, от которых вы хотите сохранить тайну, это те, кто оплачивает ваши счета. Вроде меня.
– Задница! – рявкнул он. – Если вы еще что-нибудь подобное скажете, я лично займусь вами.
– А как вы собираетесь это сделать?
Он снова взял себя в руки, весь образцово военный, сплошная выправка и ограниченность, включая ум.
– Для начала я отзываю ваше разрешение на полеты, выданное ЗУБами. Запрет вступает в действие немедленно, – сказал он.
Для Эсси это было слишком.
– Хулио, – выдохнула она, – вы что, спятили?
Я успокаивающе положил на нее руку. И сказал:
– Хулио, у меня сейчас на уме множество дел, и среди них нет ЗУБов. По крайней мере не в начале списка. Я не собирался в ближайшем будущем никого в ЗУБах тревожить. Пока вы не ютись со своим высокомерным запретом. Теперь, конечно, придется проверять, чем занимаются ЗУБы.
Он взревел:
– Я прикажу арестовать вас!
Я начинал наслаждаться ситуацией.
– Нет, не арестуете. Потому что у вас не хватит власти. И политического влияния. Потому что у меня Институт.
Это заставило его призадуматься. Институт Броадхеда для исследований за пределами Солнечной системы – одна из моих лучших идей. Я основал его очень-очень давно совсем по другим причинам. Говоря откровенно, я сделал это из-за налогов. Но я много вложил в него. Позволил ему заниматься чем угодно за пределами Солнечной системы и был достаточно предусмотрителен, подбирая совет директоров, так что теперь в нем люди, которые делают то, что я скажу.
Кассата оправился быстро.
– К дьяволу политическое влияние! Это приказ!
Я задумчиво улыбнулся. Потом позвал:
– Альберт!
Он возник, мигая в мою сторону поверх трубки.
– Передавай мое сообщение, – приказал я. – Начиная с этой минуты, все отделы Института должны прекратить всякое сотрудничество с Звездным Управлением Быстрого реагирования и отказывать персоналу ЗУБов в доступе к любой информации и базам данных. Укажи причину: прямой приказ Хулио Кассаты, генерал-майора, ЗУБы.
Кассата выпучил глаза.
– Минутку, Броадхед! – начал он.
Я вежливо повернулся к нему.
– У вас есть какие-то комментарии?
Он вспотел.
– Вы этого не сделаете, – голос его звучал странно – наполовину просьба, наполовину рычание. – Мы ведь все в этом заинтересованы. Враг – это наш общий Враг.
– Ну как же, Хулио, – ответил я. – Я рад это слышать от вас. Мне казалось, что Враг – ваша личная собственность. Не волнуйтесь. Институт не перестанет действовать. Работа продолжится; разведывательные корабли будут собирать сведения; мы по-прежнему будем накапливать данные о Враге. Мы просто больше не будем делиться ими с ЗУБами. Немедленно. Ну, что, отправлять Альберту сообщение или нет?
Генерал с ошеломленным видом стряхивал пепел с сигары.
– Не нужно, – пробормотал он.
– Простите. Я не расслышал, что вы сказали.
– Нет! – Он в отчаянии покачал головой. – Он обломает об меня палку.
Единственный «он», кого он мог иметь в виду, был плотский генерал Кассата. То есть, конечно, и он сам.
– Он сказал «он», – обратился я к Эсси, когда Кассата мрачно удалился.
Она серьезно ответила:
– Это интересно, я согласна. Двойник Хулио начинает считать плотского Хулио отдельной личностью.
– Шизофрения?
– Страх, – поправила она. – Он осознал, что время его жизни ограничено. Жалкий маленький человек. – Потом сказала почтительно: – Дорогой Робин. Я понимаю, что твои мысли в другом месте...
Я не подтвердил, потому что это было бы невежливо; но и не стал отрицать, потому что это правда. Даже споря с Хулио Кассатой, я продолжал поглядывать на сцену в Центральном парке. Мой двойник наконец дошел до Клары и поздоровался, и она только начинала говорить:
– Робин! Как при...
– ...но можно мне сделать предложение?
– Конечно, можно, – ответил я в замешательстве. Если бы у меня были кровеносные сосуды, от которых краснеет лицо (кстати, было бы и само лицо, которое может покраснеть), я, вероятно, вспыхнул бы. Может, я и так это сделал.
– Предложение успокоиться, – сказала она.
– Конечно, – ответил я, кивая. Я сказал бы «конечно» в ответ на любое ее предложение. – А теперь, если не возражаешь, я хотел бы...
– Я знаю, чего бы ты хотел. Но возникают проблемы в несовпадении временных шкал, верно? Так что тебе особенно торопиться некуда, дорогой Робин. Может, немного поговорим вначале?
Я сидел неподвижно. (Клара только что кончила «...ятно...», и губы ее начали складываться для произнесения «снова тебя увидеть»). К этому времени я испытывал сильное замешательство. Нелегко сказать одной женщине, что вы очень хотите поговорить с другой, когда совесть у вас нечиста. А мне всегда казалось, что у меня по отношению и к моей дорогой жене Эсси, и к давно утраченной возлюбленной Джель-Кларе Мойнлин нечиста совесть.
