Артур Кларк - Свидание с Рамой
Перера неожиданно запнулся на полуслове, глаза его остекленели. Казалось, его вот-вот хватит апоплексический удар. Коллеги встревоженно уставились на него, но ученый также внезапно оправился, грохнул кулаком по столу и воскликнул:
— Ну, конечно! Вот вам и объяснение! Южный утес — теперь все понятно!
— Только не мне, — проворчал представитель Луны, выражая, по-видимому, мнение всех присутствующих дипломатов.
— Взгляните на Раму в продольном сечении, — возбужденно продолжал Перера, развертывая чертеж. — Есть у вас такие схемы? Цилиндрическое море замкнуто между двумя утесами, опоясывающими его поверхность вкруговую. Утес на северном берегу поднимается в высоту всего на пятьдесят метров. А на противоположном, южном берегу — без малого на полкилометра. Во имя чего такая огромная разница? До сих пор по этому поводу никто не высказал никакой разумной гипотезы.
Но допустим, что Рама действительно способен набирать скорость, двигаясь северным концом вперед. Вода устремится назад, уровень ее у южного берега поднимется, быть может, на сотни метров. Отсюда и утес. Ну-ка прикинем…
Перера принялся яростно царапать карандашом по бумаге. Пауза была удивительно короткой — спустя двадцать секунд он поднял глаза с улыбкой.
— Зная высоту обоих утесов, можно вычислить максимальное ускорение, на какое рассчитан Рама. Если оно будет больше двух процентов, море выплеснется на южный континент.
— Одна пятидесятая g? Не слишком много…
— Напротив, очень много, если принять во внимание массу в десять миллионов мегатонн. И в то же время достаточно для маневрирования в Космосе…
— Большое спасибо, доктор Перера, — заявил представитель Меркурия. — Вы дали нам немалую пищу для размышлений. Господин председатель, нельзя ли внушить капитану Нортону, что нам представляется необходимым обследовать район Южного полюса?
— Он делает все, что может. Бесспорно, море — серьезное препятствие. Они пытаются соорудить какое-то подобие плота, чтобы побывать по крайней мере в Нью-Йорке…
— Южный полюс, видимо, еще важнее. Ставлю вас в известность, что я намерен вынести данный вопрос на рассмотрение Генеральной ассамблеи. Одобряете ли вы такой шаг?
Возражений не последовало даже со стороны доктора Тейлора. Члены комитета, присутствующие заочно, собирались уже прервать связь, но тут руку поднял сэр Льюис.
Старый историк выступал очень редко, и уж если выступал, то его следовало послушать.
— Предположим, мы выясним, что Рама.., мм.., продолжает жить и способен маневрировать. Но способность напасть и намерение напасть — вещи разные…
— И сколько мы, по-вашему, должны ждать, чтобы убедиться в намерениях раман? — спросил меркурианин, — Когда мы точно узнаем, каковы их намерения, будет слишком поздно.
— Уже слишком поздно. Можем мы как-нибудь повлиять на Раму? Нет, не можем. Да, наверное, и никогда не могли.
— Я не согласен с вашим утверждением, сэр Льюис. Мы можем сделать многое, если понадобится. Хотя времени у нас осталось отчаянно мало. Рама словно яйцо, где сидит космический птенец неизвестной породы. Солнечные лучи отогрели его, и теперь птенец готов вылупиться в любой момент.
Председатель комитета вперил в посланца Меркурия взгляд, исполненный чистосердечного изумления. Он никак не предполагал, что меркурианин способен подняться до столь поэтических сравнений.
20
ОТКРОВЕНИЕ
Когда кто-нибудь из экипажа обращался к нему «командир» или, того хуже, «мистер Нортон» — это всегда означало, что затевается нечто нешуточное. А чтобы Борис Родриго титуловал его подобным образом — такого Нортон вообще не мог припомнить, значит, дело было серьезным вдвойне. Даже в самые тяжелые минуты лейтенант Родриго неизменно отличался выдержкой и рассудительностью.
— Что стряслось, Борис? — спросил капитан, едва за ними закрылась дверь каюты.
— Прошу разрешения, командир, на внеочередную передачу непосредственно на землю.
Это было несколько необычно, но не беспрецедентно. Повседневная связь шла через ретрансляторы ближайшей планеты — в настоящее время через Меркурий, — и хотя радиоволны находились в пути лишь несколько минут, иной раз требовалось пять, а то и шесть часов, чтобы сообщение достигло адресата. Как правило, такая скорость всех вполне устраивала, но в случае острой необходимости ценою больших затрат под ответственность капитана можно было использовать и каналы прямой связи.
— Вы, конечно, понимаете, что подобную просьбу следует обосновывать. Все доступные полосы часто забиты отчетами наших исследовательских групп. Что у вас, какое-то личное несчастье?
— Нет, командир. Мое дело гораздо важнее. Я хотел бы направить послание братьям по вере.
«Ну и ну! — воскликнул про себя Нортон. — Вот это казус!..»
— Пожалуйста, объясните подробнее.
Просьба Нортона была продиктована не только любопытством, хотя и это, разумеется, имело место. Если бы он пошел Борису навстречу, ему пришлось бы оправдывать свое решение перед начальством.
На капитана смотрели спокойные голубые глаза. Он не помнил случая, чтобы Борис хоть когда-нибудь потерял контроль над собой, хоть на секунду изменил незыблемой убежденности в собственной правоте. И все единоверцы Бориса были в этом смысле одинаковы — именно полный самоконтроль и делал из них образцовых тружеников космоса. Но их не ведающая сомнений самоуверенность, признаться, подчас раздражала остальных нечестивцев, не удостоенных божественного откровения.
— Речь идет о назначении Рамы. Мне, кажется, командир, что я разгадал его.
— Продолжайте.
— Вдумайтесь в ситуацию. Перед нами мир, совершенно пустой и безжизненный и тем не менее приспособленный для человеческих существ. Здесь есть вода и атмосфера, пригодная для дыхания. Прибыл Рама из отдаленнейших глубин пространства, но был совершенно точно нацелен на Солнечную систему, настолько точно, что всякие случайности тут исключены. И он не просто выглядит новым — похоже, что им вообще никогда не пользовались…
«Но мы же толковали об этом десятки раз, — подумал Нортон, — Что особенного он может мне сказать?..»
— Наша вера учила нас, что надо ждать подобного посещения, хоть мы и не знали, какой именно цели оно послужит. Библия содержит лишь намеки. Но если это не второе пришествие, тогда предвестие второй — после потопа — великой кары. И я полагаю, что Рама — космический ковчег, ниспосланный, дабы спасти тех, кто достоин спасения.
На мгновение в капитанской каюте воцарилась тишина. Не то, чтобы Нортон утратил дар речи, скорее всего у него одновременно возникло слишком много вопросов и он не знал, с которого начать. Наконец со всей возможной мягкостью и дипломатичностью он произнес:
— Весьма интересная концепция. И, хоть я и не разделяю вашей веры, соблазнительно логичная…
Нортон не лицемерил и не преувеличивал: теория Родриго, если освободить ее от религиозной окраски, была не менее убедительной, чем полдюжины выслушанных им прежде. Допустим, в Солнечной системе должна в ближайшем будущем разразиться катастрофа, и некая разумная раса, далеко обогнавшая в своем развитии человечество, предугадала ее. Это объяснило бы все самым прекрасным образом, Впрочем, нет, кое-какие вечности все равно остались бы…
— Разрешите, однако, спросить вас вот о чем. Через три недели Рама достигнет перигелия и, обогнув Солнце, покинет Солнечную систему так же стремительно, как и появился в ней. Не кажется ли вам, что для страшного суда, а тем более для того, чтобы транспортировать на ковчег.., гм.., избранных — опускаю технические трудности — уже не остается времени?
— Совершенно справедливо. Достигнув перигелия, Рама сбавит скорость и перейдет на стационарную орбиту с афелиемСсылка17 примерно в районе Земли. Еще один тормозной маневр — и корабль подойдет к нашей планете вплотную.
Все это звучало настолько веско, что Нортону стало не по себе. Если Рама действительно пожелает остаться в Солнечной системе, Борис Родриго описал рациональный путь к цели: подойти к Солнцу на минимальное расстояние и выполнить тормозной маневр именно там, Если в теории космохристианина и во всевозможных ее вариантах есть хоть капля истины, это станет известно скоро, очень скоро…
— Есть один вопрос. Какая сила управляет Рамой?
— На этот счет у меня еще не сложилось окончательного мнения. Может быть, просто робот. А может быть — дух. Оба толкования вполне объясняют отсутствие следов биологической жизни…
«Призраки на астероиде» — почему из глубин памяти вдруг всплыла эта фраза? Потом капитану вспомнился дурацкий рассказ, читанный многие годы назад; не стоило, наверное, и спрашивать, попадался ли он когда-нибудь Борису. Сомнительно, чтобы вкусы Родриго позволяли ему снисходить до литературы такого сорта.
![Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]](/uploads/posts/books/63461/63461.jpg)
