Парень в шагающем саркофаге (СИ) - Тепеш Влад
— ДАААААААААААААААААААААААААА!!!
— Ты издеваешься, скотыняка упоротая?!!
— ДААААААААААААААААААА!!!
Я принялся крыть его матом приблизительно на восьми языках, ибо ругаюсь я на куда большем числе оных, нежели говорю, а это хреново отродье, стоя на обрыве, начало ногой сыпать на меня песок и мелкие камушки. Само собой, что это не могло причинить вреда не то что мне, а даже какому-нибудь мелкому шакалу, но сама процедура показалась мне предельно унизительной, как если бы он на меня просто помочился.
Баранина злогребучая, ты серьезно⁈ Неужели у этой твари неразумной способность демонстративно унижать противника заложена в ДНК⁈ И вообще, какого хрена? Я никогда не был на равнинах, я никогда не приближался к нему и его стаду, я никогда и не замышлял против него ничего злого! А он? Уничтожает мой труд, унижает меня, еще и «дакает!»⁈
Да мы вообще на одной стороне, потому что я прилетел не захватывать его планету, а освобождать от присутствия мне подобных!!! С хрена ли он до меня доколупался⁈
Бараноид, решив, что он мне все доказал, повернулся и преспокойно пошел прочь, оставив меня сидеть в овраге.
В принципе, у меня имеется одно объяснение. На Земле такая штука, что социальные животные, живущие стадами и стаями — ну там волки, моржи и всякие жвачные — бывают одиночками из-за своего характера: когда сородичи более не могут терпеть их сволочную натуру и изгоняют из своего стада. Тут, видимо, та же картина: этот бараноид та еще падлюка. А что до его «ДАААА!» — ну, это просто совпадение. Овца говорит «бееее», коза — «меее», корова — «мууу», а это бараноидное чмо — «дааа»…
Меня захлестнула досада: лететь за одиннадцать световых лет — СВЕТОВЫХ ЛЕТ, КАРЛ!!! — с намерением уничтожить все колонии, но при этом отсосать у местного неразумного бычары. На свете вообще есть более унизительная ситуация⁈
Ну погоди, мазафака злогребучая, ты все-таки связался с тем, с кем не стоило связываться. Из всех земных тварей есть один монстр, особенно злобный и жестокий, и имя ему — Человек.
Поглядим, кто из нас запоет, кто заплачет![1]
Бой закончился для меня мелкими поломками: крепление наспинного блока питания местами повырывало из пазов, когда я по склону вниз на спине ехал. Пришлось снять, разобрать и пару деталей заменить. Ничего, я это ему еще припомню.
Я изготовил себе солидную дубину из выдранного с корнями деревца — древесина оказалась на редкость прочной — и теперь уже почти предвкушаю нашу следующую встречу. Все, больше никакого гуманизма, никакого беспокойства о поломках: отмудохаю, как сидорову козу, и пощады не проси, буду хреначить до тех пор, пока не сломается дубина или пока это чудо шестиглазое от меня не убежит. Тебя, каналья жиробасная, твоя родня терпеть не смогла — а я и подавно не буду, таких трендюлей выпишу — вовек не забудешь.
Я в четвертый раз замуровал пещеру и стал ждать нового визита, но ожидание затянулось, потом затянулось еще сильнее, а потом как-то призабыл об этом поганце.
День шел за днем, месяц за месяцем, и я постепенно стал терять им счет, погружаясь в рутину ежедневных дел. Можно было бы сказать, что год пролетел незаметно, но это не совсем так: я просто перестал считать время. Зачем его считать? Считают те, у кого есть будущее — а у меня его нет. Считать время значит вести учет собственных страданий, нафига оно надо? Моя задача просто уничтожить все колонии, а потом умереть в одиночестве, избавившись от мук этого мира.
Мне удалось добиться значительного прогресса: я создал настоящую сборочную линию, которая способна производить устройства условного «четвертого класса», при том, что в «первый класс» входит почти все то, что я привез с собой, иными словами, «первый класс» производства — это почти выход на самообеспечение, другой вопрос, что до этого даже при благоприятных условиях года четыре, а то и шесть.
Я отыскал не только железо и медь, но также свинец, серу, кобальт и другие минералы, правда, в основном в составе железных руд. Следующими важными вехами в развитии стали выплавка меди, станок для производства медной проволоки, а также выплавка железа и стали. Отсюда остался последний шаг до самообеспечения.
Мой питомец Жук за год слегка подрос, кроме того, с ним произошли и другие изменения. Он отрастил острые шипы по всему панцирю, явно предназначенные для защиты, и бегает по базе почти без опаски, впрочем, не отходя далеко от норы или других мест, где при нужде можно спрятаться. Я все еще подкармливаю его, а Жук все так же без возражений с аппетитом трескает все, что я ему приношу, тем более что поблизости от норы уже кончилась растительность.
Некоторое время спустя Жук отрастил еще и перьевидные усики-антенны, так что теперь выглядит даже забавно. Его поведение изменилось: я уже почти на сто процентов уверен, что приручил Жука. Ну или он меня приручил. Так или иначе, он перестал бояться моих мехов и откровенно использует их как прикрытие, то есть, двигается по «кормовым» маршрутам в те моменты, когда там ходит какой-то из мехов. Бегает позади меха от укрытия к укрытию и по пути собирает «урожай» побегов, а когда мех разворачивается и идет обратно — бежит впереди обратно к норе. Хитрый, понимает, что никакой хищник не рискнет приближаться к грохочущей махине, и потому чувствует себя спокойно, находясь между базой и мехом.
При этом мне не понадобилось обносить мои агрегаты оградой: Жук очень острожен и никогда не приближается ни к установкам, ни к меху, всегда соблюдая уважительную дистанцию.
Одно время я даже пытался научить его прибегать за едой по команде, но затея потерпела фиаско: либо жук слишком тупой на самом деле, либо просто глухой. Скорее и то, и другое, так как «слышит» он, вероятно, ногами, и не колебания воздуха, а колебания грунта, это почти сто процентов. Ну и антенны, я заметил, что он обнаруживает приближение тех плоских летающих рыбов с большого расстояния и заблаговременно прячется. У меня даже родилась теория, что эти самые рыбы летают за счет мощного магнитного поля, которое создает эффект «летающей лягушки», а жук это поле как раз ловит. И из-за поля дроны начинают получать сигналы с перебоями, если приближаются к такому рыбу.
Сами рыбы, впрочем, Жуком не интересуются от слова совсем.
Время шло. Я сумел произвести порошковую сталь для «металлического» лазерного принтера и теперь по ряду направлений производства вышел на самообеспечение. Сами принтеры, правда, на «первом классе» производственных способностей, но есть запасы деталей.
Моя электроплантация насчитывает сотни генераторов среднего класса: стойки произвожу сам, корпуса произвожу сам, лопасти произвожу сам, якоря произвожу сам, проволоку для намотки произвожу сам. В середине второго года я смог произвести первые магниты, и теперь генераторы состоят исключительно из добытого тут материала. Одна проблема — токосъемники якоря медные и быстро стираются, приходится регулярно менять. Графит я уже нашел, но пока не могу обрабатывать.
Моим самым большим достижением стали промышленные среднегрузные дроны, что увеличило радиус эффективной деятельности на десятки километров. Те же поисковые буровые дроны медленные, они могут действовать только в паре километров от базы. Но когда появляется дрон, который может принести заряженную батарею за десятки километров и забрать разряженную — все меняется.
Ими же я — верней, искин — сумел поднять один буровой дрон на несколько сотен метров в горы, и там я как раз и нашел серу. Кварцевый песок был найден ранее, так что до получения серной кислоты осталось всего ничего.
В конце второго года Жук меня оставил. К этому моменту он уже достиг размеров крупного ротвейлера, и это считая только тело. По массе — там раза в два больше. К тому моменту я уже понял, что Жук на самом деле детеныш, которого я вырастил до более-менее взрослого состояния.
В последние дни он уже не прятался в нору, а проводил дни и ночи на открытом месте, впрочем, поблизости от мехов. Его перьевидные усики прям аж расцвели, и Жук, образовав из них некое подобие сателлитарной тарелки или радара, частенько «прослушивал эфир», направляя их то в небо, то по сторонам, то на объекты на базе, не исключая и мехов. Летающих рыбов он бояться перестал вовсе.
