Стивен Уокер - Декалог 1: Загадка
Бригадир со злостью ударил по бедру жезлом.
— Что же, если он так этого добивается, — прорычал он сквозь зубы.
Лиз неожиданно взяла его за руку:
— Дайте мне поговорить с ним наедине.
Бригадир, всё ещё красный от злости, не знал, что делать.
— Пожалуйста, — тихо сказала она.
Он секунду поразмыслил и, немного успокоившись, кивнул:
— Хорошо. Но это его последний шанс.
Лиз оставила его и, выбирая дорогу между оборудованием UNIT, пошла к Доктору.
— Доктор?
Он стоял к ней спиной.
— Что? — его ворчливый, обиженный тон напомнил Лиз капризного ребёнка.
Несмотря на его грубость, ей было жалко его. Он выглядел потерянным, словно сражался в одиночку в заведомо проигрышной битве.
— Вы сам на себя не похожи.
Он всё ещё стоял к ней спиной.
— Значит, теперь я стал такой.
Какое-то время он помолчал, а затем послышалось какое-то неразборчивое ворчание.
— Мне надоело, — Доктор обернулся в её сторону. — Мне надоело. Надоело всё это. Надоели военные операции. Надоело, что я не могу что-то сделать так, как сам считаю нужным. И он мне надоел, — он кивнул в направлении бригадира.
— Я знаю, что он умеет вас довести… Бог свидетель, я временами чувствую то же самое. Но он всего лишь выполняет свою работу, — она посмотрела ему в глаза. — А вам, Доктор, разве нечего делать?
Доктор задумчиво потёр подбородок и, не сказав ни слова, пошёл обратно. Пройдя несколько шагов, он обернулся:
— Вы идёте, Лиз?
* * *— Так вы, значит, именно сюда ездили последние несколько недель? — Лиз повернулась в сторону Доктора. Её светлые волосы ветром задувало ей в глаза, когда Бесси набирала скорость по извилистой сельской дороге.
— Нет, не совсем. Я побывал в разных местах.
— Но во всех с одной и той же целью?
Он кивнул:
— Да. Понимаете, Лиз, я уже несколько месяцев провожу своё собственное исследование.
— Внутри ТАРДИС?
— Да, внутри ТАРДИС. Подальше от бри… — он замолчал. — Подальше от людей, задающих вопросы и мешающих в тот момент, когда я пытаюсь сосредоточиться.
— Возможно, я могла помочь вам, — она была расстроена, что он отстранился от неё, но сейчас лучше было это не показывать.
— У вас была своя работа.
— Вы могли бы и спросить.
Доктор раздражённо нахмурился:
— Так вы будете слушать, или нет?
И, не успела она ответить, как он продолжил:
— Хорошо. Молчите и слушайте. Понимаете, я проводил исследование…
— При помощи консоли?
Доктор издал продолжительный театральный вздох, и Лиз прикусила губу, обещая себе, что больше она его перебивать не будет.
— Для этих исследований мне удалось собрать довольно хитроумное устройство наблюдения.
Лиз сама не заметила, как нарушила своё обещание:
— Как, ещё одно? И что оно делает?
— Наблюдает! — ехидно парировал Доктор. — Но это не просто монитор. То, что я собрал (позволю себе заметить, проявив незаурядное умение), это высокочувствительный высокочастотный усилитель, способный улавливать сигналы, которые не обнаруживаются даже самыми современными громоздкими приборами UNIT.
Заметив на её лице интерес, он продолжил хвастаться:
— И это серьёзное достижение, Лиз. Хотя оборудование UNIT и высокочувствительное… — и он начал говорить о том же самом, пока Лиз не вмешалась.
— Я полагаю, вам удалось зарегистрировать один из таких сигналов?
Довольный собой, он улыбнулся ей.
— Доктор… вы чудо!
— Да, полагаю, что да!
Дружелюбно помахав водителю тарахтящего трактора, который его жёлтый автомобиль только что обогнал, он добавил:
— Этим я тут и занимался.
После чего, неожиданно для Лиз, Доктор замолк.
И это всё? Больше он ей ничего не расскажет? Он же так ничего, по сути, и не рассказал, за исключением того, что собрал какое-то устройство, и того, какой он умный. Ни в том, ни в другом не было ничего необычного.
По прошествии десяти минут молчания Лиз сказала:
— А подробнее не расскажете, Доктор?
Она надеялась, что он не заметил тонкую связь с разговором, который он сам ранее прекратил. Доктор посмотрел на её решительное лицо, и понял, что она от него не отстанет. Он снова заговорил:
— Ладно. Точность моего оборудования позволила мне с погрешностью порядка тридцати миль локализовать место, в котором имело смысл искать признаки активности. Это должна была быть какая-то неприметная местность, чтобы туда сразу не вызвали UNIT. Итак, мне удалось составить краткий список возможных… — Доктор запнулся, понимая, что следующие его слова вызовут определённую реакцию, — возможных мест посадки…
Её реакция была именно такой, какую он ожидал, но он не дал ей ничего сказать, тут же продолжив:
— И вычёркивать их, одно за другим, посещая каждое. Я думал, что делаю это один.
— И теперь вы его обнаружили?
— Да, Лиз. Боюсь, в данный момент солдаты ходят по нему туда-сюда возле железнодорожных путей, — его голос напрягся, словно сам себя подбадривал. — Впрочем, я нашёл несколько обломков, которые внимательно изучил. Но их должно было быть больше. Гораздо больше.
Они свернули на главную улицу и шли мимо почтового отделения Милтон Брэдбери.
— Мне следовало действовать быстрее. Я хотел избежать всего этого.
— Так это может быть что-то вроде корабля? Мы корабль ищем?
— Не совсем, Лиз. Я знаю точно и тип корабля, и что в нём за пилот. Как я уже говорил, мне следовало действовать быстрее. Теперь ни того, ни другого нет, их кто-то забрал, и я знаю, что это не UNIT.
— Есть ещё какие-то специалисты? — предположила она.
— Нет, определённо нет. Я же нашёл несколько пропущенных ими обломков, вы забыли? А корабль… его легко увезти, он не больше, чем… боковая коляска мотоцикла. И его явно тащили — большие куски дёрна вывернуты. Нет, это были не профессионалы.
— И они в опасности?
— Да.
— Из-за пилота?
— Нет. Нет… скорее из-за самих себя.
* * *В ярких лучах солнечного света, падавших в его кабинет сквозь окно, Морис Бёридж сосредоточенно читал, усевшись в любимом кресле и перелистывая страницы лежавшей у него на коленях большой тяжёлой книги в кожаном переплёте. Шорох тонких страниц был единственным звуком во всём здании, он продолжался до тех пор, пока рука не остановилась на одной из глав. Поправив очки, уже натиравшие ему переносицу, он прочёл слова «Вера, надежда, любовь» и какое-то время молча сидел. Затем снова начал листать страницы. Слова и фразы кружились в его голове, и он знал, куда листать, какие отрывки читать, какие строки искать; но даже эта древняя книга не могла сказать ему то, в чём он нуждался. Он растерянно закрыл её и положил на стол. Дело не в том, что она неверна, — подумал он, —
Он направился в кухню, но по пути почувствовал нечто, что про себя называл «звуком» — гулкое завывание, которое действовало больше на его живот, чем на голову и сердце. Ему не нравилась мысль о том, что нужно пойти в спальню для гостей, он не знал, как ему поступить. Эта спальня вызывала у него странное ощущение отстранённости; как будто бы то ли его тело, то ли его сознание отделяются. Но ему нужно было идти, это был его долг. Кроме него это некому было сделать. Он тихо открыл дверь спальни. Комнатушка была маленькая. Окно тоже было маленькое, сквозь него проходило так мало света, что голубая штора почти никогда не была востребована. Он пытался сделать интерьер этой комнаты в голубых тонах, но ему это не удалось: её безмятежность нарушалась присутствием красной корзины для мусора и ярко зелёной настольной лампы. Как и комната, оба этих предмета были маленькими. Лампа стояла на маленькой тумбочке, тумбочка — рядом с небольшой кроватью. А на кровати, под старым вязаным одеялом, лежало оно.
Морис в сотый раз пытался смириться с реальностью присутствия этого существа. Всё, во что он верил, отрицало это, говорило, что он видит невозможное. Он снова задумался. Нет, дело не в том, что она неверна, просто она не дописана. Он мысленно пошутил, что ему нужно написать следующий том. Подойдя ближе к кровати, он опустился на колени и сочувственно посмотрел на своего гостя — существо ростом не больше 120 сантиметров. Если не считать связанное Пегги одеяло, существо было голым, кожа была местами бесцветная, а в других местах, особенно на груди, молочно-жёлтая. Голова была на тончайшей шее и казалась уязвимой, как надувной шарик. Маленькое отверстие без губ на том месте, где у шарика был бы узел, показалось Морису ртом. Понять где нос и уши не удавалось. У существа однозначно были глаза, и в раскрытом состоянии они наверняка занимали треть его гладкого лица. Но они, вопреки надежде Мориса, не были открыты. Как и раньше, они представляли собой лишь длинные чёрные щели. Быть может, когда они откроются, они оба получат лучший способ общения, чем обмен непонятными друг для друга звуками.
