Альфред Элтон Ван Вогт - Путешествие на космическом корабле "Бигль"
В то же мгновение появилась картинка. Двоившаяся картинка. Благодаря регулятору Гросвенор смог ее спокойно изучить. После первого же внимательного взгляда он пришел в изумление: перед ним было изображение существа лишь слегка гуманоидной формы. Однако он понял, почему, увидев его в прошлый раз, подумал о женщине. Двоящееся лицо, обе части которого налагались друг на друга, увенчивалось хохолком из золотистых перьев. Но голова, вне всякого сомнения, имевшая форму птичьей головы, чем-то походила и на человеческую. На лице перья отсутствовали, и на нем просматривалась сеть прожилок. Человеческий облик ему придавали эти прожилки, сгруппированные таким образом, что производили впечатление щек и носа.
Другая пара глаз и другой рот размещались примерно в пяти сантиметрах выше первых. Казалось, что вторая голова собирается появиться из первой. Имелась также вторая пара плеч и рук, оканчивающихся красивыми кистями, длинными и тонкими. Все вместе это создавало впечатление женской фигуры. Гросвенор неожиданно поймал себя на мысли о том, что именно руки двух тел, вероятно, отделяются друг от друга прежде всего. В данный момент второе тело выглядело уже способным выдержать собственный вес.
«Партеногенез, — подумал он. — Автономное произведение потомства. Появление и вырастание в материнском теле почки с дальнейшим ее отделением для образования нового существа».
Изображение, проецирующееся на стене, имело остаточные признаки крыльев: на «запястьях» различались пучки перьев. Тело, на удивление прямое, было покрыто искрящейся белой туникой. Одеяние скрывало другие возможные следы птичьего прошлого. Одно не вызывало сомнений: эта птица уже не способна летать.
Заговорил Корита.
— Как вы им дадите понять, что готовы подвергнуться гипнозу в обмен на сведения? — спросил он с беспокойством.
Гросвенор не стал отвечать словами. Он поднялся и попытался изобразить фигуру и самого себя на темной части стены. Через сорок семь минут, когда он заканчивал двадцатый рисунок, изображение птицы неожиданно исчезло и заменилось на изображение города.
Он не выглядел крупным и был представлен целиком с вершины какого-то холма. Здания казались очень высокими и узкими, расположенными так тесно друг к другу, что нижние этажи, по-видимому, тонули в темноте большую часть дня. Гросвенор подумал мимоходом, не является ли подобное состояние дел напоминанием о ночном образе жизни в далеком прошлом? Но он оставил в покое дома. В первую очередь его интересовал уровень техники этих существ, каким образом они общались между собой, и был ли город, который он видел, тем местом, откуда велась атака на корабль.
Он не заметил ни механизмов, ни самолетов, ни автомобилей. А также ничего, имеющего отношение к межзвездной связи, станции которой на Земле занимали многие квадратные километры. Возможно, нападение производилось и не отсюда.
В тот самый момент, когда он сделал это открытие, вид, стоявший перед его глазами, изменился. Теперь он уже смотрел на город не со стороннего холма, а с крыши одного из зданий, расположенного в центре. Он спрашивал себя, каким образом они так быстро изменили вид? Переход совершился в мгновение ока. Менее минуты прошло с того момента, когда ему, наконец, удалось выразить на черной стене свое желание узнать о них побольше.
Эта мысль, как и другие, пронеслась в голове с быстротой молнии. Он сосредоточил внимание на боковой поверхности здания. Пространство, отделявшее его от соседнего строения, показалось ему не шире трех метров. Но сейчас он заметил то, что ускользнуло от взгляда, когда он смотрел на город с высоты холма. На каждом этаже дома соединялись между собой тротуарами шириной в несколько сантиметров. Именно по ним перемещались пешеходы птичьего города.
Как раз под Гросвенором две птицы двигались навстречу друг другу по одному и тому же тротуару. Тот факт, что они находятся на высоте более тридцати метров над поверхностью, похоже, не заботил их сверх меры. Они шли спокойно и уверенно. Каждая из них перенесла свою правую ногу над пустотой, нащупала ею тротуар, подтащила к ней левую и затем спокойно продолжила путь. На других этажах этот маневр повторяли другие пешеходы и все с той же безмятежностью. Наблюдая за ними, Гросвенор догадался, что они имели тонкие полые кости и были очень легкими.
Сцена снова сменилась и менялась потом еще много раз. Взгляд перемещался из одной части улицы в другую. Гросвенору удалось увидеть этих существ на всех возможных стадиях воспроизводства. Некоторые достигли того момента, когда руки, ноги и туловища уже освободились. Другие походили на самое первое изображение. В каждом из представленных случаев материнское тело, казалось, не испытывает никаких неудобств от дополнительной нагрузки.
Гросвенору хотелось заглянуть внутрь какого-нибудь строения, но тут картинка на стене начала стираться. Мгновение спустя город полностью исчез. На его месте возник силуэт двоящегося существа. Пальцы указывали на энцефалорегулятор, в толковании нельзя было ошибиться. Это означало, что птица считает свою часть договора исчерпанной, и теперь наступил черед Гросвенора возвращать долг.
С ее стороны было наивно надеяться на то, что он подчинится. Но загвоздка заключалась в том, что Гросвенор не имел иного выхода. Ему не оставалось ничего, кроме как исполнять свои обязательства.
11
«Я спокоен и расслаблен, — заклинал записанный голос Гросвенора. — Мои мысли ясны. То, что я вижу, не обязательно соотносится с тем, на что я смотрю. То, что я слышу, может не иметь никакого смысла для интерпретирующих центров моего мозга. Их город я видел таким, каким они его считают. Есть или нет смысла в том, что я вижу и слышу, я, в любом случае, чувствую себя легко, свободно и непринужденно…»
Гросвенор внимательно прослушал наставление, затем, повернувшись к Корите, сказал:
— Превосходно!
Возможно, наступит момент, когда он уже не будет осознанно воспринимать эти слова. Но они не исчезнут, отпечатанные на более глубинных уровнях, и продолжат свое воздействие. Не прерывая слушания, Гросвенор в последний раз проверил регулятор. Результат осмотра его удовлетворил.
Он объяснил Корите:
— Я запрограммировал прерыватель на автоматическое отключение через пять часов. Нажав здесь, — он указал на красную клавишу, — вы сможете освободить меня раньше. Но не делайте этого без крайней необходимости.
— Что можно считать крайней необходимостью?
— Случай повторной атаки на корабль.
Гросвенор колебался. Он предпочел бы немного передохнуть. Однако, то, к чему он собирался приступить, являлось не просто научным экспериментом, но смертельной схваткой. Готовый к действию, он положил ладонь на диск настройки регулятора и замер.
Решающий час пробил. Через несколько секунд объединенное сознание бесчисленной группы птичьих существ овладеет большей частью его нервной системы. Вне всякого сомнения, они попробуют управлять им, как управляли другими членами экспедиции.
Он был практически уверен в том, что ему придется иметь дело с группой сознаний, действующих совместно. Он не заметил в городе ни машин, ни даже колесных транспортных средств с самыми примитивными механическими двигателями. Какое-то время он думал, что противник использует телевизионную технику, теперь больше склонялся к тому, что видел город глазами других различных существ. Телепатия у этой расы была развита в такой же степени, как и зрение. Совокупная энергия мозга миллионов птиц может преодолевать световые годы расстояния. Никакой нужды в дополнительном оборудовании нет.
Гросвенор не мог предвидеть, к чему приведет его подключение к коллективному сознанию.
Продолжая слушать запись, он сдвинул ручку настройки энцефалорегулятора, слегка изменив ритм своих мыслей. Следовало быть осторожным. Теперь даже если бы он захотел, его сознание все равно не смогло бы прийти в полное созвучие с вражеским. Именно от этих ритмических колебаний зависели все степени здравомыслия, безрассудства и безумия. Ему нужно было ограничить поле собственного восприятия только «нормальными», с точки зрения психиатрии, волнами.
Регулятор продуцировал свои колебания, добавляя их к лучу света, который падал прямо на картинку. Если существо, представленное на ней, и ощутило волновое наложение, то ничем этого пока не выдало. Но Гросвенор и не ожидал заметных результатов, так что не испытал разочарования. Он был убежден, что воздействие не скажется на самих образах, передаваемых противником. Он сможет почувствовать его только посредством своей собственной нервной системы.
Сосредоточиться на картинке было трудно, однако он не сдавался. Излучение энцефалорегулятора начало создавать видимые интерференционные помехи, но он продолжал напряженно фиксировать изображение взглядом.
