Анатолий Шинкин - Космические перевозчики
Усталость материализовалась булыжником в голове. Попытки заговорить, повернуться, перевести взгляд переваливали камень в черепной коробке и вызывали мучительную боль. Излечить ее можно только сном, но через три часа посадка на Приют Путника, и доверить сложный маневр Сереге или Боцману нельзя: маловато пока у ребят опыта.
В кресле второго пилота Федор. Серега с радостью перегрузил свои служебные обязанности на Боцмана и часами пропадает в кабинке "интим-связи", воркуя со Светкой о возвышенном, "неземном" и, просто, высоком. После победы над рыбой ребята зациклились на защите животных. Серега второй раз отказался есть мясо, смотрел во время обеда осуждающим взглядом и выдал фразу: "Защита животных -- священный долг каждого цивилизованного человека!"
-- Говоря "цивилизация", человечество себе льстит, -- скривился в ответ Леха, -- а игры в защитников природы -- придумка пастырей-кукловодов, для обеспечения себя послушной паствой.
-- Федор, а кто направил Добрый нас перехватывать?
-- Генерал Иванофф, -- Боцман отвлекся от наблюдения за космосом и повернулся с креслом в мою сторону. -- В следующий раз осмотрительнее будешь выбирать начальство.
-- Так он жив? -- не люб мне был генерал, но и смерти я ему не желал.
-- Когда вы разнесли космодром, отделался синяками, помчался на запасной командный пункт и начал рвать и метать, -- Федор радостно улыбнулся.
-- Федя, космодром "разнес" генерал: подорвал Заряды самоликвидации, которые мы оставили на складах, но меня, тем не менее, сжигает чувство вины за гибель космодромной обслуги и душечки Ксюши.
-- Не заморачивайся, -- Федор отмахнул рукой, дурашливо приосанился и забасил голосом пастыря. -- Нет на тебе невинной крови, отрок. -- Он засмеялся и продолжил обычным тоном. -- Вечером космодромная богема наливалась в "Веселом Такелажнике" по случаю Ксюшиной днюхи, ну, ты в курсе. Когда выпили за Ксюшу по пятой, пришли Колян и Витек и рассказали, как классно оторвались в драке с отличным мужиком. Начали пить за тебя и за благородство в бою. Ксюша сказала, что поцелует того, кто будет брать с тебя пример. Все пообещали стать благородными героями космоса и начали целовать Ксюшу и пить за твое здоровье. Потом вспомнили. что я твой друг, и начали пить за меня, а я -- целовать Ксюшу, в общем, бедлам, разврат и моральное падение всех присутствующих. На третьем круге, в восемь утра, меня погрузили на гравипед, оттуда в Добрый и отправили на рыбалку. А через два часа космодром взорвался, только никого, кроме Службы безопасности там не было. Все валялись пьяные в Веселом Такелажнике.
-- Умеешь успокоить, а девицы рядом с генералом не было?
-- Резкая и спортивная в обтягивающем камуфляже?
-- Она, моя бывшая.
-- Крутилась у стола во время видеосвязи. Ты здорово разозлил девушку: генерал дал команду взять транспорты на абордаж, а вас живыми, но девушка бросилась, как пантера, брызнула в Иваноффа ядовитой слюной, и генерал велел стрелять на поражение. Я решил не участвовать и сбежал.
-- Слюна, точно, ядовитая?
-- Китель у генерала задымился.
-- На Добром много народу... было?
-- Пара министров с лакеями -- цирюльниками, поварами. Этого дерьма не жалко. Экипаж.
-- Жаль коллег.
-- Жаль, -- эхом отозвался Боцман.
ГЛАВА 17 Приют Путника
Клептомания -- любимая болезнь землян:
чем больше воруешь, тем больше хочется.
Справочник молодого терапевта
Булыжник кое-как умостился в голове, перестал ворочаться и теперь давил затылок равномерной тупой болью. Стараясь не беспокоить его лишний раз, я присматривался к понемногу вырастающей в центре экрана планете Приют Путника.
Подошла Нэлька, тихо прижалась, уютно засопела в ухо.
-- Твой дом.
-- Да.
Как-то умудрялись до сих пор не вдаваться в дела и планы друг друга. С первой встречи стрелочка моего сердечного компаса всегда была направлена к Нэльке и всегда доносился ответный теплый сигнал через расстояния и время. Непрерывные теплые волны нежности.
-- Все, перестала болеть, -- Нэлька двумя руками взлохматила мне волосы, и я, все еще не веря, осторожно потер пальцем переносицу.
-- Даешь, сестричка. Ты сама лекарство -- можно к ранам прикладывать.
-- И к душевным тоже, -- с грустной серьезностью выговорила девочка.
-- На чужое поле не влезай, -- шутливо чиркнул по Нэлькиному носу пальцем. -- Душевные раны моя епархия. Давай-ка рассказывай, какой ветер сорвал тебя с Земли ранее завершения разведывательно-шпионской миссии?
-- Мог бы и раньше поинтересоваться, -- засмеялась Нэлька, -- а то уже казалось, что тебе не интересна моя судьба.
-- Если "судьба", то имя ей любовь, и, не побоюсь предположить, взаимная.
-- Откуда такая уверенность? -- в стиле земных блондинок притворно скокетничала Нэлька.--Оттого что красивая?
-- Умная, обаятельная... Не будешь возражать, если не буду оглашать весь список замечательных достоинств?
-- Слабо поднапрячься? -- Нэлька надула губы, но тут же прыснула смехом. -- Его звать Никита. Большой, сильный, красивый, умный -- ничего, если не оглашу весь список? Космолетчик.
-- Не знаю среди пилотов большого Никиты.
-- Он механик и оружейник... был. Потом его перевели в звездный десант и отправили на Землю-2.
-- И пребывание в метрополии потеряло вкус, цвет и смысл?
-- Люблю тебя, -- Нэлька шутливо потерлась носом о мою шевелюру. -- Ведь маленьким девочкам и младшим сестренкам позволяется легкомыслие?
-- Кто бы возражал!
-- Дрю, ты лучший.
-- Знаю. Не хочешь остаться дома?
-- Зачем? Я чувствую его всегда и, значит, дом со мной.
-- И мне знакомо чувство дома: тебя год не видел, а отца -- десять, но всегда знал, когда после подвигов и похождений, как блудный кот, избитый и голодный, вернусь домой, -- ты погладишь меня по голове, почешешь за ухом, а папа нальет в блюдечко молока, ... и отзовусь утробным мурлыканьем, преисполненным нежной благодарности.
Нэлька засмеялась моей шутливой речи и прижалась плотнее:
-- Приют Путника станет домом для всех.
-- Увы, уверен, ребята захотят лететь дальше. Искать свой новый дом.
-- Я член экипажа "Витязя".
-- И моя сестричка, а наш путь может быть опасен.
-- А до этого был устлан цветами?
-- Из любовного романа фразу подцепила?
-- Обижаешь! Вполне приличный блокбастер.
-- И тебе возмечталось повторить сногсшибательные подвиги и невероятные приключения противоударных, водостойких и морозоустойчивых героев?
-- Я хочу быть с тобой, -- Нэлька потерлась щекой о мое плечо, -- и с ребятами.
-- Давай сначала повидаемся с твоим папой.
В разных галактиках, встречаются планеты с почти земными условиями, только бардака меньше. Планета Приют Путника в Бэтта-Туманности из таких, и единственная промежуточная остановка на пути к Эмпериусу. Мы нисколько не теряем во времени: четыре скорости света -- это скорость движения в космосе Бэтта-Туманности. Плывем в русле звездной системы, пока "по пути" и можем "присесть" на любой из ее объектов, продолжая удаляться от Земли с гиперсветовой скоростью.
Климат на Приюте Путника близок земному, но сутки в два раза длиннее, и отсюда неторопливость и вдумчивость жителей, успевающих обдумать и сделать все, запланированное на день, и отлично отдыхающих долгой ночью. Путники живут в гармонии с природой: разводят рыбу, разнообразную животину, птицу, выращивают на грядках зелень и злаки. В качестве ездовых используются похожие на наших страусов, но очень не плохо летающие коны.
Население Приюта Путника, -- любознательные, доброжелательные, гостеприимные люди. За столетнюю историю полетов земляне только однажды умудрились поссориться с аборигенами. Генерал, тогда еще майор Иванофф, задумал документально оформить планету в личную собственность. Пел соловьем, расписывая старшему вождю Нэелю, отцу Нэльки, выгоды добровольного рабства.
Глуп майор, даже более, чем жаден: не учел умение местных жителей читать мысли собеседника. Бесхитростные деликатные аборигены тщетно пытались помочь Иваноффу "сохранить лицо". Уклонялись от льющегося сладкого вранья, незаметно стряхивали с ушей развешиваемую "лапшу" и всячески намекали расходившемуся аферисту о необходимости скорейшего отъезда.
