Игорь Волознев - Звездный полицейский
— Вот мы и встретились, упырь, — остановившись перед преступником, сказал он.
Зауггут хрипло дышал, живот его вздувался. Полными ужаса глазами бандит снизу вверх пялился на полицейского. Во время бегства он потерял очки, и Дарт получил, наконец, возможность взглянуть ему в глаза.
Глазки у Зауггуга были маленькие и подслеповатые, похожие на поросячьи. Неудивительно, что он прятал их за темными очками.
— Я сдаюсь, сдаюсь, — хрипел бандит. — Предаю себя в руки правосудия…
— О каком правосудии ты говоришь? — с ледяной усмешкой ответил Дарт. — Ты, который само это слово услышал впервые лишь здесь, в Звездной Конфедерации!
— По закону я вправе требовать судебного разбирательства, — торопливо гнусавил Зауггут, — прокурорского дознания и ознакомления со всеми предъявляемыми мне обвинениями…
Дарт рассмеялся в ответ.
— Тебе нужны обвинения? — воскликнул он. — Взгляни на свое брюхо, кровопийца, и сосчитай, сколько человек потребовалось угробить для того, чтобы наполнить его этим черным вином!
Живот Зауггуга, действительно, раздувался от выпитого накануне хмельного напитка, который бандиты изготовляли из крови жителей планеты Клеальт. Они не раз высаживали десант на этой отдаленной мирной планете, и тысячами умерщвляли ее жителей — ремесленников и землепашцев, чтобы нагнать из их крови своей сатанинской браги. Зауггут, по словам очевидцев, без нее не мог прожить и дня — он выпивал по две дюжины бутылок в день.
Дарт содрогнулся, вспомнив о сотнях белых как мел трупах несчастных клеальцев, которые он находил на этой планете, оказываясь там вскоре после налета бандитов…
Когда Дарт наклонился над Зауггугом, чтобы скрутить ему руки, бандит неожиданно выхватил нож. Ярко блеснуло лезвие и с силой вошло комиссару в грудь по самую рукоятку. Дарт только засмеялся в ответ, а Зауггут бессильно застонал, вспомнив онеубиваемости своего противника…
— Это была твоя последняя подлость, Зауггут, — спокойно молвил полицейский. — Отныне ты никому не причинишь зла.
— Как я тебя ненавижу, проклятый полип, — хрипел бандит. — Жаль, что я не прикончил тебя на планете гаргов, куда ты спустился в челноке лишь с двумя провожатыми… Твое счастье, что я был занят отгрузкой добычи…
— А я мог захватить тебя на орбите Ирджиса, — возразил Дарт, — да и сейчас, у твоего астероида, тебя спасло лишь случайное стечение обстоятельств.
Говоря это, Дарт сорвал с Зауггуга рубаху и скрутил ею руки у него за спиной. Бандит в любой момент мог покончить с собой, отключив портативный силовой прибор, а это не входило в планы Дарта. Мгновенная смерть была бы слишком легким наказанием для преступника, наслаждавшегося мучениями своих жертв.
Связанный, отвратительно голый, без своих знаменитых темных очков, Зауггут трепыхался и скулил у ног комиссара.
— Пойдем, — мрачно молвил Дарт и сгреб жидкие волосы бандита в кулак.
Он почти поволок воющего людоеда, у которого ослабели ноги от ужаса. Путь их был недолгим. Вскоре они пришли в хвостовую часть звездолета, где зиял пролом от взрыва. В него еще пробивалось пламя из затухающего сопла, раскаляя пол и стены. Металлические края пролома сплавились добела; дальше от расщелины-по полу разливался багрянец. Ступить на него без специальной огнеупорной обуви было невозможно — Дарт же шагал по нему босыми ногами совершенно спокойно, уже забыв о том, чего он в прежнем своем, человеческом качестве должен был бы опасаться. Зато Зауггут, которого он придерживал на весу, вдруг заревел диким ревом. На бандита повеяло жаром от раскаленного пола и он пришел в неистовство от страха…
А когда Дарт бросил его себе под ноги, Зауггут изогнулся от резкой боли, задергался, заизвивался. Лицо его исказилось в смертельной судороге, вывалился язык, глаза выпучились и покраснели… Тишину темного коридора прорезал его истошный визг. Даже силовой прибор не мог полностью защитить его от раскалившегося пола! На это и расчитывал Дарт. Прибор не в состоянии был спасти Зауггуга, он мог лишь отсрочить его гибель, не дать ему изжариться сразу. Пройдет еще полчаса, пока огненное пекло не убьет бандита окончательно. А этого времени как раз хватит до прибытия полиции.
Зауггут истошно вопил, на коже его вздувались и лопались волдыри. Дарт отвернулся. За долгие годы работы в космической полиции он так и не смог привыкнуть к человеческим мучениям. Смерть была ему отвратительна, даже смерть таких мерзких существ, как Зауггут.
Он направился в дальний конец коридора, к большому овальному иллюминатору, прозрачный пластик которого был выбит взрывной волной. Вопли Зауггуга сюда едва долетали. Комиссар сел на какой-то оказавшийся тут стул и застыл в ожидании.
Взгляд его, скользнув вниз, наткнулся на рукоятку кинжала, торчавшего в груди. Он совсем забыл об этом прощальном «подарке» Зауггуга! Комиссар рывком вытащил лезвие и тотчас пальцами ощупал грудь в том месте, где только сидел нож. Ничего… На литой груди не было даже царапины…
Кинжал заинтересовал Дарта. Лезвие было какое-то диковинное, оно радужно переливалось при свете звезд, сочившемся из иллюминатора. Переливы блеска, становясь все ярче, играли на лице Дарта, на темных, заиндевевших стенах, на потолке. Лезвие чудесным образом разгоралось. На нем проступали какие-то непонятные письмена…
Как этот кинжал оказался у Зауггуга? Дарт готов был поклясться, что ни на одной из планет Конфедерации не делают ничего подобного.
Комиссар решил оставить вещицу у себя, чтобы после рассмотреть ее внимательней. Возможно, он покажет ее специалистам. А сейчас, не зная, куда ее деть (на металлоидной накидке, облегавшей бедра Дарта, не было ни одного кармана), он, недолго думая, всадил лезвие туда, где оно сидело — себе в грудь. Он затолкнул кинжал весь, вместе с рукояткой, чтобы он не вызывал лишних вопросов у окружающих да и самому комиссару не причинял неудобств.
Вопли Зауггуга становились все слабее. Наконец они заглохли, а Дарт все сидел, вглядываясь в черноту космоса за иллюминатором.
Чувство восторга всегда охватывало его при созерцании звездного пространства, но сейчас к этому чувству примешивались тревога и волнение. Оттуда, из этой необозримой космической бездны надвигалась таинственная, страшная, неумолимая Темная Сила, захватывая планету за планетой, созвездие за созвездием. Ее мрачная тень уже легла на сообщество свободных миров, и, несмотря на победу над Зауггугом, главные сражения с ней были еще впереди. Дарт не был суеверен, он не верил в провидение, но сейчас что-то кольнуло в его груди, заставив задуматься. Не может быть, чтобы случай, который выпал на его долю, касался только его одного. Он получил абсолютное бессмертие в роковой для судеб Метагалактики момент. Явно метаморфоза, происшедшая с ним, в каком-то высшем, общекосмическом плане имеет отношение к предстоящей борьбе с Рассадуром. Как будто самой судьбе угодно появление такого человека, как Дарт, человека, на которого должна лечь главная тяжесть в этой борьбе…
Прошло еще немного времени, и на иллюминатор легла тень большого желтого с черной полосой полицейского звездолета. Вскоре показался еще один, а в отдалениитретий. Гася скорость, они быстро приближались к кораблю Зауггуга. Скорость черного корабля к этому времени уже окончательно погасла, он двигался только по инерции. Антигравитационная сеть, накинутая на него, заставила его совершенно замереть в пространстве.
Безжизненный, с погасшим соплом и страшной пробоиной в днище, он был похож на один из тех мертвых кораблей, которых иногда находят в космосе. Ни одного огня не горело в его иллюминаторах. Звездолет казался зловещим склепом.
Полицейские проникли на его борт со всеми предосторожностями, готовые отразить возможное нападение бандитов, если те еще остались в живых, затаившись в безмолвных отсеках. Вскрыв дверь шлюзовой камеры, полицейские с зажженными фонариками медленно двинулись по темным коридорам. Каждого стража порядка, помимо портативной силовой установки, защищал еще и плотный огнеупорный скафандр с круглым шлемом. В руках были зажаты готовые к бою бластеры. Однако во всем корабле им не попалось ни одной живой души. Всюду лежали лишь оледенелые трупы, часть из которых была раздавлена самым ужасным образом.
В районе пробоины, края которой еще дышали жаром, отряд обнаружил на остывшем полу обгорелый труп человечка с чрезвычайно пухлым животом. Его покрытое волдырями лицо было искажено смертельной судорогой, глаза выкатились, прокушенный язык свешивался из разинутого рта. Невдалеке виден был гранатомет, отброшенный взрывной волной, а еще дальше зияла выбитая дверь, за которой маячили искореженные останки робота. Металлический гигант всем своим массивным телом лежал на какой-то сложной установке с многочисленными проводами.
В конце длинного коридора, у разбитого иллюминатора, стражи порядка увидели неподвижную фигуру, в первую минуту показавшуюся им еще одним оледенелым трупом. По наружности это был карриорец. На нем не было никакой одежды, кроме металлоидной накидки на бедрах. Его широкие литые плечи были расправлены, взгляд устремлен на звезды, блестевшие в иллюминаторе. На коленях лежал бластер. Сидевший походил на барельеф, выбитый из цельного куска серовато-синего мрамора.
