Валерий Мильгром - Пояс и шлем
Означает ли факт наличия у управляющего пультом выбора источников энергии, что после окончания трансляции на Ипполите все снова станет по-прежнему, то есть что это — пульт многоразового использования? Есть ли еще где-нибудь люди, чьи психофизические характеристики позволили бы управлять техникой Странников? А в том, что мы еще не раз столкнемся с их техникой, лично у меня сомнений не было…
И много-много других вопросов…
А когда мы устали задавать их друг другу и, обессиленные, сидели у иллюминаторов, глядя на столб энергии, исходящий из Пояса Ипполиты, Голдин повернулся ко мне и тихо сказал:
— Хорошо, что я не справился с этим делом, верно? Почему-то мне очень приятно чувствовать себя неправым…
А я видел перед собой полные слез глаза прелестной брюнетки и думал о том главном вопросе, который так никто и не решился задать. Как сделать, чтобы Натали никогда ни от кого не узнала об истинной причине гибели Системы Сеньора?
Я не знал ответа… Но я знал, что он обязательно должен быть найден! Иначе чего бы стоило все хваленое земное могущество?!
ШЛЕМ ЛЕГИОНЕРА
Посвящается памяти Айзека Азимова
ПРОЛОГ
Мириады звезд, разбросанных щедрой рукой Юпитера, дарили свой мерцающий свет холмам и равнинам южной Галлии. Мириады костров с трех сторон окружали небольшой клочок земли. С четвертой было море. Армия Цезаря осадила крепость Массалию.
Цезарь не собирался скрывать свои силы. Напротив, он надеялся устрашить обитателей непокорной крепости и взять ее малой кровью. Но видно, без штурма не обойтись. Ибо запасы продовольствия в армии на исходе, а впереди — далекий путь. Легионы спешат на Пиренейский полуостров, дабы еще до осени нанести решающее поражение войскам Гнея Помпея.
У одного из костров перед палаткой тихо беседовали два воина.
— Клянусь Сатурналиями, завтра мы возьмем Массалию! И славно же попируют храбрые римские солдаты на развалинах крепости! Хвала великому Цезарю, у нас будет много еды, много вина и женщин.
— Да, много побед у Цезаря позади, но главные еще перед ним. После продажных консулов не останется у него врагов… Великое будущее ждет Рим, богатство и слава, надеюсь, найдут каждого из нас.
— Рим и теперь велик, мой Теренций. Сколько варваров разных национальностей служат теперь метрополии, посчитай-ка! Армия Цезаря непобедима с такими солдатами. Не все они хорошо знают латынь, но все храбры, сильны и выносливы.
— Ну уж и все… Взять хоть давешних греческих молокососов! Откуда они только свалились… Какие же это воины?! Наверняка сбежали из дома — поглядеть на войну. А как разряжены, расфуфырены! Я, римский солдат, за двадцать лет безупречной службы не накопил денег на такое оружие… А их щиты! А их необыкновенные шлемы! Есть ли еще хоть один такой же у кого-нибудь из легионеров?
— Ты напрасно завидуешь мальчишкам…
— Ерунда! Я не завидую им. Но кое-что я придумал. Они хотели поближе взглянуть на войну? Что же, я заставлю их посмотреть прямо в черные зрачки смерти!
…Утром когорты Цезаря, сомкнув щиты, двинулись на штурм. Тучи стрел и дротиков повисли в воздухе, камни из пращей летели в легионеров, казалось, отовсюду.
Два юных грека, братья-близнецы, выделялись среди легионеров богатой амуницией. Почти мальчишки, они заметно робели и старались держаться в задних рядах. Внезапно тот, кого звали Теренцием, схватил стоящего с ним рядом грека за руку и, преодолевая сопротивление юноши, потащил вперед. Брат его оказался отделенным от этой странной пары несколькими рядами атакующих. Так же, как и соседи, он заслонялся от стрел длинным — до колен — щитом и почти не видел происходящего вокруг. Вынужденная разлука поначалу не очень взволновала его: золотистый шлем брата был заметен и издалека…
Но вот что-то заставило того из братьев, что остался сзади, поднять глаза. Увиденное ошеломило его. На вершине крепостной стены осажденные приготовились столкнуть вниз исполинский валун, непонятно каким образом взгроможденный на стену. А брат уже почти подошел к ней!
Предостерегающий крик юного грека потонул в шуме битвы, ее стонах и хрипах. Валун отделился от стены… Тот из братьев, что был сзади, мгновенно перебросил щит из правой руки в левую и на какую-то секунду открылся. Этого оказалось достаточно…
Невесть откуда взявшаяся стрела пропела в воздухе смертельную песню и вонзилась ему в незащищенное горло. Юноша, как подкошенный, рухнул на траву. И одновременно с этим на головы осаждавших обрушился многотонный камень. Раздался вопль ужаса. Земля содрогнулась.
Превозмогая себя, смертельно раненный грек подтянул правую руку к шлему и судорожным движением коснулся его. Багровая пелена перед его глазами сменилась чернотой…
Он умер одновременно с братом.
Но был похоронен значительно позже…
ГЛАВА 1
26 апреля 21… года ровно в 20:35 СГВ я поверил в судьбу…
Немного предыстории. После двух сумасшедших суток на Ипполите нас крепко взяли в оборот ребята Гимараеша и К°. Систему Гектора намертво закрыли от прессы и энтузиастов, объявив зоной Контакта. Нас разделили: Чивилиса, Сайто и их кристаллограммы, записанные в Лабиринте Странников, сразу куда-то увезли. Меня мучили в исследовательском центре Калифорнийского университета. День и ночь напролет строгие дяди в белых халатах ментоскопировали, допрашивали под гипнозом и без, вытягивали мельчайшие детали… Шесть дней непрерывных страданий — день отдыха.
На втором этапе подключились космоархеологи, ксенопсихологи, астрофизики, планетологи и еще непонятно кто… И снова — беседы, ментограммы, гипноз, гипноз, ментограммы, беседы…
Это продолжалось с месяц. Потом меня отпустили, строго-настрого предупредив о необходимости держать язык за зубами. Я выслушал и уполз зализывать раны домой в Мэриленд. А через день меня разыскал представитель «ТрансЮпитера». Пропустив мимо ушей многозначительные жалобы на «Галактических серых кардиналов», он вежливо сообщил, что г-н Ривера собирался-таки выполнить свое обещание и выплатить мне денежное вознаграждение за помощь СГБ.[6]
Но к его величайшему сожалению сумма, планируемая на ремонт «Северина», так неосторожно разбитого мною на Ипполите, превосходит сумму, ассигнованную на премирование. Узнав об этом, я про себя пожелал г-ну Ривере совершить хоть одну посадку на Ипполиту. По возможности, на казенном звездолете. И чем он будет дороже, тем лучше… Вслух же я только поблагодарил визитера за посещение и собирался закрыть за ним дверь. Но меня ожидал приятный сюрприз.
Закончив первую часть своего сообщения, гость перешел ко второй. Она состояла в процедуре вручения узкого голубого конверта и словах:
— А это вам от компании «Галактические россыпи». Я очень удивился, поскольку похоронил мысль о подобном жесте еще над Ипполитой, после рассказа Сайто и Чивилиса. Оказалось, напрасно похоронил. Дело в том, что доктор не собирался брать с собой на Ретрансляционное Кольцо контейнер с ридолитом. Поэтому расследование Голдина, который шел по неправильному пути, но, как выяснилось, нигде, ничем и никому не навредил, сберегло «Россыпям» несколько миллионов…
Сам Голдин кроме такого же конверта (его преподнесли всем участникам событий на Ипполите и родителям Уве Штрайха) получил еще и солидное повышение в Комитете по Контактам: он стал заместителем директора Департамента. Проводив дорогого гостя и мысленно пообещав помолиться за Грега в ближайшее же воскресенье, я вскрыл конверт.
Щедрость «Россыпей» превзошла мои самые смелые ожидания. Убедившись, что все это не сон, я стал строить планы на будущее.
Прежде всего, содержимое конверта позволяло провести прямую атаку на некую прелестную брюнетку (я, кажется, уже сообщал, что прелестные брюнетки — моя слабость). Звали ее Элен, и зарабатывала она свой хлеб на гиперлайнерах высшего класса, подавая разным тюфякам и их спутницам виски, кока-колу и минеральную воду. Я самонадеянно посчитал, что если разлучить Элен с ее тюфяками, то об этом пожалеют только сами тюфяки. И еще раз убедился, что ни черта не смыслю в женской психологии.
Ничуть не бывало: мне очень твердо заявили, что все эти тюфяки «поинтереснее некоторых нахалов»… Получив столь решительный отказ, я пересчитал оставшиеся после неудачного штурма наличные (а на подготовку этой баталии затрачено было немало) и пришел к выводу, что чем дальше я отныне буду от гиперлайнеров и всего, что с ними связано, тем лучше. И для меня, и для гиперлайнеров с их начинкой…
Из этого вывода плавно вытекал следующий: чтобы убраться от гиперлайнеров подальше, нужно иметь средство передвижения. Последнее положение уже вплотную подводило к дверям г-на Риверы, которому и было предложено продать мой верный «Северин». Естественно, до ремонта и с зачетом обещанного мне награждения.
