Николай Романов - Питомец «Ледового рая»
Тьфу, матерь вашу за локоток!
Кирилл вновь пробежался по каналам, пока не наткнулся на земные новости.
Земля жила своей обычной жизнью.
На кладбищах хоронили великих стариканов. Никому, кроме ближайших родственников, не известная молодежь крутила свадьбы. То есть показывали-то, разумеется, свадьбу известных молодых людей (дочь президента Туркменистана выходила замуж за сына президентши Шри-Ланки), но на одну такую свадьбу приходятся миллионы празднеств попроще.
Какой-то тип тут же принялся объяснять, что после глубокого кризиса семьи, поразившего христианский мир на рубеже двадцать первого – двадцать второго веков, численность европеоидного населения восстанавливается крайне медленно. С трудом переламывает ситуацию и Церковь Единого Всевышнего, адептами которой себя считают более шестидесяти процентов жителей Земли. Многоженство уже вторую сотню лет прививается с трудом. Лучше дело идет в бывших мусульманских странах, но они и раньше не страдали от низкой рождаемости.
«До демобилизации этот вопрос меня совершенно не волнует», – привычно подумал Кирилл. И вдруг вспомнил, что демобилизация для него уже произошла. И что стоит ему появиться в церкви, как святой отец начнет выспрашивать у нового представителя паствы, что он думает о своих семейных обязанностях.
А что тут думать, если пока не ясно даже, стоит ли менталотравматику заводить хоть одного ребенка. Надо будет проконсультироваться у врачей. Впрочем, об этом пусть думает его будущая жена, если таковая существует. Еще не хватало ему сейчас забивать голову детьми!
И вообще – он не житель Средней Азии, плодить нищету не станет.
Он выключил вещание и вновь задумался, чему посвятить день.
А задумавшись, заснул.
Разбудил его сигнал интеркома.
На дисплее появился дежурный портье, бритоголовый тип с излишне радушной физиономией:
– Господин Кентаринов, вас ждут.
Неторопливость слетела к Кирилла, как метеор с ночного неба.
– Кто ждет?
Ланимер бы ждать не стал, сразу поднялся в номер. Значит…
– Девушка.
Сердце свалилось в живот и вспрыгнуло на прежнее место.
– Что за девушка?
Портье пожал плечами:
– Обычная девушка. Правда, в военной форме.
Оживление сразу куда-то испарилось. Сандру бы даже этот бритоголовый не назвал «обычной». Наверное, Ксанка приперлась, разыскала…
– Пусть поднимается в ресторан. Я буду там через пять минут.
– Она уже вышла, – покачал башней портье. – Сказала, подождет вас на улице.
Конечно, можно и не ходить. Как говорит Спиря, не сахарная – не растает. Посидит на скамейке, поймет, что обломилось, и утопает… А впрочем, лучше встретиться. Чтобы объясниться. Раз и навсегда! Теперь-то между безмундирником Кентариновым и курсанткой Заиченковой вообще ничего общего быть не может. По определению. Из-за разницы в социальных статусах, как заявило бы Его дерьмочество. Из-за определенного различия в испытываемых эмоциях, как сказал бы Айболит…
Кирилл неторопливо (не сахарная, не растает!) сполоснул холодной водой лицо и спустился вниз. Портье кивнул ему и махнул рукой в сторону выхода. Кирилл вышел на улицу. Огляделся.
На скамейках перед отелем сидели разные люди, но знакомых никого не было.
Кирилл повернул назад, собираясь расспросить портье, кто приходил.
– Эй, Кент!
Голос был знакомый и не просто знакомый, а…
Кирилл обернулся.
На противоположной стороне улицы стояла Сандра. Улыбалась во всю ширь большого рта. На лице – как и положено курсанту – ни следа косметики. Выходной китель обтягивает грудь, а юбка – корму. Удивительное дело, в каждодневных курсантских штанах метелки выглядят совсем иначе…
Но наряд ей очень идет – как будто Сандра рождена для того, чтобы носить военную форму.
Сердце вновь проделало становящийся уже привычным кульбит.
Кирилл пересек улицу, подошел к бывшей боевой подруге:
– Привет, Сандра! Как ты меня нашла?
Глупее вопроса было не придумать, однако он ничего не мог с собой поделать.
Впрочем, дрожь в голосе удалось загнать в глотку, и она там притихла, затаилась, готовая в любой момент выскользнуть на свободу.
– Привет, Кир! Через адресную службу.
«Ах да, – тупо подумал он. – Я же недавно сам ответил себе на этот вопрос. Мое местонахождение больше не засекречивается».
Мысль проскользнула и исчезла, оставив в мозгах едва ли не пустоту.
Он робко коснулся локтя девушки:
– В увольнение отпустили?
– Так точно! На вторую половину дня. До двадцати одного ноль-ноль. Отсутствие на вечерней поверке рассматривается как дезертирство со всеми вытекающими последствиями. – Метелка выдала одну из постоянных тирад Его дерьмочества.
Кирилл глянул на персонкодер: четырнадцать тридцать четыре. Вот это соснул!
– А ты чем занят? Не составишь компанию?
У Кирилла опять захолонуло сердце. И висках застучало: бух!.. бух!.. бух!.. Перед внутренним взором промелькнула картинка того их общения, в каптерке хозчасти…
– Составлю. Куда кинем кости?
– Не знаю. Я в этом районе Гагарина не бывала.
– А в увольнение одна двинула?
– Нет, конечно. – Сандра хитро улыбнулась. – Полроты сегодня отпустили. Со мной еще Заича с Артемом были. Но я от них свалила. Спиря мне с самого начала рожки строить начал: у нас, мол, своя свадьба, у тебя – своя. Он же по Заиче просто сохнет. А она – по тебе. С тех пор как тебя… как ты ушел, прокисла до самого грузового трюма.
Кирилл поморщился: меньше всего его сейчас интересовало, по ком сохнет Ксанка. Избави, Единый, от влюбленных в него метелок, а уж от остальных он и сам избавится!
И снова он врал себе. Потому что готов был избавиться от всех, кроме той, что была сейчас рядом.
А что? Почему бы и не повторить чемпионские достижения?
Он глянул на метелку, и теперь взволновалось то, что располагалось гораздо ниже сердца. Кирилл сглотнул:
– Портье назвал тебя обычной девушкой!
Сандра хитро усмехнулась:
– Я ему специально пятеру отстегнула, чтобы не раскололся. Хотела сделать тебе сюрприз.
– И тебе это удалось. – Кирилл вовсю сражался с собственными желаниями, и голос все-таки задрожал.
Метелка снова усмехнулась, но уже без хитрости:
– Так мы пойдем куда-нибудь? Или тут будем торчать, как взгляд из дюзы.
– Да, пойдем. – Кирилл наконец справился с собой. – Только куда?
– А куда угодно. Не мешало бы, кстати, и пообедать. Мы ж перед увольнением не обедали, начальство сэкономить решило… Работу нашел?
– Нашел.
– Угостишь девушку?
– Конечно, угощу. Идем! Есть тут неподалеку одно местечко. Вполне кайфовое.
– И чем там кормят?
– А вот не скажу! Сама увидишь.
Сандра взяла его под руку, и он повел ее вдоль улицы, прекрасно понимая, что выглядит рядом с нею… даже слова не подобрать… Ну как выглядит на улицах города парень в два двадцать ростом рядом с девицей в два сорок? В лагере-то этого не замечаешь, давно уже привыкли друг к другу.
А вот Сандре разница в росте, похоже, была до фомальгаута. Громильша (Кирилл обнаружил вдруг, что едва не забыл эту ее кличку) рассказывала об изменениях, происходящих в лагере.
На морально-воспитательных начали показывать отрывки из фильма «Если завтра война».
– Ну и как? – спросил Кирилл.
Сандра коротко выматерилась.
– Летучий мусор! – Она снова выматерилась. – Наверное, продюсер дал взятку кому-то в комитете по связям общественности и армии.
– Ты мне, случаем, секретную информацию не выдаешь? – спросил Кирилл, усмехаясь.
– Плевала я на такую секретную информацию. Пропагандисты нам лапшу на уши вешают. Хорошо хоть на симуляторах монстры по-другому выглядят… Скоро твое местечко будет?
– Скоро. Вот за тот угол повернем.
Местечко называлось «У Сандро». Кирилл открыл этот подвальчик для себя вчерашним вечером, когда продолжал болтаться по близлежащим кварталам, не зная, как убить время.
Хозяин подвальчика, судя по имени на рекламной вывеске, был итальянец, но, к удивлению Кирилла, тут не подавали ни пиццу, ни пасту, ни кофе по-неаполитански. В меню была сибирская кухня: жаркое из медвежатины, пельмени всех мастей, водка, настоянная на кедровых орешках…
Медвежатина, конечно, прибыла не с Земли, а из ближайшего питомника. А может, ее и вовсе производили из говядины. А кедровку делали из водки сискусственным ароматизатором. Если бы Сандро выписывал настоящую медвежатину и настоящие кедровые орешки, ужин бы стоил несколько сотен кредов.
«Не удивляйся, парень, несоответствию моего имени и содержимого тарелок на столах, – сказал хозяин. – В Гагарине в ходу, в основном, два меню: американская быстрая еда и русская кухня. Ностальгия по родным местам, сам понимаешь… А что касается Сандро, так это жена меня так называет. Она из Падуи, зовут Стефанией. А я – Сашка Васильев из Тобольска».
Кирилл смутно помнил пельмени, сваренные Мамой Дашей, одной из двух приютских поварих, – маленькие клейкие кусочки теста, едва-едва сдобренные фаршем, который пах не столько мясом, сколько луком.
