Роберт Хайнлайн - Гражданин Галактики
– Почему?
– Он больше не мог. Ты в чем-то поступил неправильно. Ясно, что просто по незнанию. Фриц тут же забыл твою оплошность, и его гнев остыл. Ваши люди не разрешают себе сердиться на ребенка, ему просто объясняют его ошибку… пока он не усвоит все ваши сложные правила.
– Кажется, понимаю, – вздохнул Торби. – Но это нелегко.
– Потому что ты с этим не родился. Но ты научишься, и это станет для тебя так же естественно, как дыхание. и так же полезно. Обычаи подсказывают человеку кто он такой, к кому принадлежит, что должен делать. Лучше нелогичные обычаи, чем никаких; без них люди не могут жить вместе. С точки зрения антрополога, «справедливость» – это поиски подходящих обычаев.
– Мой отец, – то есть первый отец, Бэзлим Калека, – говорил, что путь к справедливости – это обходиться с другими людьми по-честному и не заботиться, как они обходятся с тобой.
– Разве это не то же самое?
– Да, кажется.
– Думаю, что Бэзлим Калека нашел бы Народ справедливым. – Она потрепала мальчика по плечу. – Ничего, Торби. Старайся, как можешь, и когда-нибудь ты женишься на одной из этих славных девушек. И будешь счастлив.
Это предсказание не воодушевило Торби.
9
К тому времени, как «Сизу» приблизился к Лозиане, Торби выдержал испытание, достойное мужчины. Первоначально его обязанностью было помогать на перевязочном пункте – хотя это было не так уж необходимо. Но вскоре он выдвинулся своими познаниями в математике.
Он посещал корабельную школу. У Бэзлима он получил широкое образование, но это немного значило для наставников Торби, поскольку Бэзлим не учил его тому, что они считали необходимым: финскому языку, истории Народа и истории «Сизу», правилам торговли, практике бизнеса, нормам экспорта и импорта разных планет, гидропонике и экономике корабля, правилам безопасности на корабле и законам таможенного контроля. Бэзлим уделял большое внимание языкам, естествознанию, математике, галактографии и истории. Торби усваивал новые предметы со скоростью, возможной только для ученика, знакомого с ускоренными методами Бэзлима. Маркетеры нуждались в прикладной математике – для ведения бухгалтерских книг и счетов, астронавигации, ядерной физики, применяемой в управлении кораблем и в топливной технике. Торби легко справился с первым, второе показалось ему немного труднее, но способностями к вычислительной технике он просто поразил своего учителя, который убедился, что этот бывший фраки уже изучал многомерную геометрию. Он доложил капитану, что у них на борту математический гений.
Это было не так, но Торби определили к Главному компьютеру системы управления огнем.
Наиболее опасными для маркетерского корабля -являются начальный и конечный этапы каждого полета, когда его скорость чуть ниже скорости света. Теоретически возможно перехватить корабль и на скорости выше световой, когда он движется в непредставимом для человеческого разума четырехмерном пространстве; но на практике легче найти иголку в стоге сена. Однако выследить корабль, движущийся со скоростью ниже скорости света, вполне возможно, особенно если нападающий действует быстро, а жертва представляет собой громоздкое и неповоротливое грузовое судно.
«Сизу» шел с ускорением в одну сотую стандартных гравитационных единиц и был готов к любым неожиданностям и опасностям. Но кораблю, ускорение которого превышает километр в секунду за секунду, требуются три с половиной стандартных дня, чтобы достичь скорости света.
Они тянулись долго и проходили в большом нервном напряжении. Двойное ускорение наполовину сократило бы опасный период и сделало бы «Сизу» быстрым, как пиратский рейдер, – но это потребовало бы в восемь раз большей камеры для расщепления водорода, усиления радиационной защиты и наличия парамагнитной капсулы для водородной реакции, что, разумеется, ограничило бы грузоподъемность. Маркетеры – люди практичные: они не могли позволить себе роскошь тратить прибыль на борьбу с экспоненциальным законом многомерной физики, Так что «Сизу» достигал максимально возможной скорости, но этого было недостаточно, чтобы перегнать ненагруженный корабль.
Кроме того, «Сизу» не мог легко маневрировать. Когда корабль входил в подпространство, ему приходилось точно придерживаться прямого направления, иначе, выйдя оттуда, он мог оказаться слишком далеко от рынка, а это поставило бы с ног на голову всю бухгалтерию. И еще одна неприятная сторона: капитан должен быть готов полностью отключить энергию, иначе он рисковал разрушить искусственное гравитационное поле внутри корабля, – и тогда из членов Семьи получился бы клубничный джем, ибо на их тела внезапно обрушилась бы стократная сила тяжести.
Вот почему капитан наживает язву желудка. Не просто торговля с учетом процентов и комиссионных, когда главное – выгодно продать товар. Не долгие полеты сквозь черноту, когда он может расслабиться. Изматывают именно начальные и конечные стадии полета, долгие болезненные часы, когда надо быть готовым в долю секунды принять решение, от которого зависит жизнь или свобода членов его Семьи.
Пиратский рейдер всегда может уничтожить маркетерский корабль, подобный «Сизу». Но рейдеру нужны добыча и пленники, сам по себе взрыв корабля ничего ему не дает.
Маркетеры не страдают малодушием; идеальный исход – уничтожение нападающего корабля. Атомные пеленгаторы страшно дороги и не окупаются, но нет пути назад, когда бортовой компьютер говорит, что цель может быть достигнута – в то время, как рейдер будет пользоваться разрушительным оружием только для самосохранения. Его тактика состоит в том, чтобы ослепить маркетера и сжечь его аппаратуру, а затем можно будет подобраться ближе и парализовать всех на борту, – или если это не удастся, уничтожить людей, не повредив сам корабль и груз.
Маркетерский корабль, если может, спасается бегством, но если нет другого выхода, – сражается. Но если уж сражается, то держится до последнего.
Всякий раз, когда «Сизу» летел со скоростью ниже световой, он прислушивался своими датчиками к каждому шороху и шепоту многомерного пространства, или к «белому» шуму корабля, увеличивающего ускорение. Данные поступали в корабельную астронавигационную модель пространства, и можно было видеть: где находится другой корабль? Каков его курс? Скорость? Ускорение? Может ли он нас настигнуть прежде, чем мы нырнем в n-пространство?
Если ситуация была опасной, информация передавалась бортовому компьютеру, и «Сизу» готовился к бою. Артиллеристы заряжали атомные пушки, поглаживая их бока и шепча заклинания; Главный инженер разблокировал кнопку самоподрыва, которая в крайнем случае могла преобразовать излучатель энергии в водородную бомбу чудовищных размеров, и молился, чтобы в этой экстремальной ситуации ему хватило бы храбрости предать своих людей в объятия смерти; капитан объявлял готовность номер один. Коки гасили огонь; рядовые инженеры перекрывали систему циркуляции воздуха; фермеры прощались со своими зелеными растениями и спешили на сборные пункты; матери пристегивались ремнями, крепко держа ребятишек.
Затем начиналось ожидание.
Но не для Торби – и не для тех, кто обслуживал Главный компьютер системы управления огнем. Пристегнутые ремнями, они покрывались от напряжения потом, – ибо в последующие минуты или часы они держали жизнь «Сизу» в своих руках. Главный компьютер, в миллисекунды обрабатывая информацию моделирующего устройства, выдавал ответы: какова будет баллистика в моделируемых условиях и что если эти условия изменятся у одного корабля, или у другого, или у обоих. Но компьютер всего лишь отвечает на вопрос, он не думает. Правильно поставленная задача – дело оператора, и именно оператор спрашивает, какова может быть ситуация в отдаленном будущем или через пять минут с настоящего момента, если изменятся обстоятельства… и возможно ли достигнуть цели при таких изменениях.
Человеческое мышление ненадежно, и лишь интуиция оператора может спасти корабль – или погубить его. Парализующий луч мчится со скоростью света, а скорость торпеды всего лишь несколько сот километров в секунду, – таким образом, если рейдер входит в зону действия луча, он направляет парализующий луч на корабль, а маркетер посылает торпеду до того, как ударит луч… И все же он спасен, если пират взрывается пламенем в атомное облако чуть позже.
Но если оператор ошибается хотя бы на секунду, это может стоить жизни всему экипажу. Чуть раньше – и торпеда не достигнет цели, чуть позже – и ее просто не успеют выпустить.
Люди в возрасте не годятся для этой работы. Лучшие операторы – это подростки или молодые мужчины и женщины, они быстро соображают и действуют, уверены в себе, обладают интуицией, сочетают механическую память и математическое мышление и не боятся смерти, ибо еще не могут представить ее себе.
