Уильям Шатнер - Возвращение
– Я пробовал сопротивляться им, но …
Слова застряли у него в горле. Слова, которые он никогда не смел говорить прежде. Но эти слова он больше не мог сдерживать.
– Что, если я сопротивлялся им не достаточно?
Рот Беверли приоткрылся от удивления:
– Что?
Она отпустила его.
Как долго он хранил эту тайну? Пикард не знал. Прошло 4 года с тех пор как Борг напали на Землю. Но его ужасное осознание того, что как он считал, было его собственным личным предательством, словно было с ним всю его жизнь. Отравляло всю его память.
– Когда я был … принят …
Пикард чувствовал как что-то, подобное волне облегчения, проходит через него, поскольку он наконец почувствовал, что начал говорить слова, которые могли бы разоблачить его – чего он боялся, каков он был. Даже его звездофлотовские психологи не знали всего, что сталось с ним от рук Борга. Советник Трой знала, что он скрывает кое-что. Не раз пробовала убедить его за эти годы поговорить об этом. Но он всегда сопротивлялся. До сих пор. Когда возможность поражения возникла перед ним снова.
Но в его жизни никогда не было места поражению. Он не позволил бы случиться этому.
– Когда я был принят, Борг … они поместили меня в … ассимилятор. Кресло. Структура. Что-то, что … росло из стенки их корабля. Были ремни, или металлические полосы. Что-то держало меня там, физически. Я все время сопротивлялся им. Я пробовал вырваться. Встать. Но они были всюду вокруг меня. Просто смотрели на меня. И затем … прежде чем… начался процесс… и я сдался …
Пикард смотрел на горизонт, уже почти невидимый.
– Ты понимаешь, Беверли? Я прекратил бороться прежде чем они ассимилировали меня.
Беверли смотрела на него, стараясь осмыслить признание Пикарда.
– …Ты был на их корабле. Мы знаем, что у них есть наркотические препараты. Звуковые и визуальные индукторы волн мозга. Они не позволили тебе сопротивляться. Это уже было не твое решение.
Но Пикард покачал головой.
– Не было никаких наркотиков. Никаких индукторов. Имелся только Борг. Наблюдение. Ожидание. Разрешение мне ощущать … присутствие коллектива.
Пикард смотрел в темноту, окружающую пустынные руины перед ним. Это было подобно сети теней, вращаемых монстром в его центре. Куб. Борг. Окружающий все.
– Жан-Люк, Борг это машинно-ориентированный коллектив с подпространственной системой связи. Как ты вообще мог ощушать все это прежде, чем они вставили в тебя имплантаты?
– А как Диана ощущает эмоции? – спросил он темноту. – На их корабле, перед лицом многих из них, я знал. Я чувствовал. Это – их… их огромность … присутствие. И я так или иначе наблюдал вместе ними, через них, в себе непосредственно, оставаясь в этой структуре, словно на машинном уровне.
Он закрылся глаза, видя это все снова.
– Лезвия. Иглы. Я чувствовал как они врезались в меня! – Он не мог дышать. – И я не боролся с ними. Поскольку … я хотел принадлежать … я так сильно хотел принадлежать…
Пикард почувствовал как руки Беверли притянули его к ней, близко-близко. Его щека коснулась жесткой поверхности ее амуниции, ее мягких ароматных волос. Ее рука двинулась с его защищенной броней спины и стала гладить шею, затылок.
– Все в порядке, – сказала она. – Ничего из этого не было в действительности. Борг манипулировали тобой, сделали тебя одним из них, так что ты ничего не мог поделать кроме как хотеть быть частью коллектива.
Он отодвинулся от нее, заставил себя дышать нормально, выпрямился, и снова покачал головой.
– Нет.
Голос Беверли зазвенел.
– Если вы настаиваете на продолжении этого спора, то позвольте мне сообщить вам, что я его выиграю. Потому что для тебя слишком близко все случившееся, чтобы рационально осознать.
Она сжала его руку, останавливая Пикарда прежде, чем он смог возразить:
– Но сейчас у нас есть задание. И мы выполним это задание. И вернемся назад на «Монитор» с нашими пленными. А затем я собираюсь затащить тебя на голопалубу, и… ладно, не имеет значения что я сделаю. Но ты будешь себя чувствовать намного лучше.
Она была настолько напориста, так похожа на прежнюю Беверли, что Пикард почти улыбнулся.
– Уверен, что буду, – сказал он. – Уже чувствую.
На сей раз покачала головой Беверли.
– Ты никогда не умел мне врать, Жан-Люк. Все дело в том, что ты не ответственен за свои действия в качестве Локьютуса. Не больше, чем был бы ответственен, если бы я дала тебе… десять миллилитров кордразина.
Пикард потянул на талии свою амуницию в бесполезной попытке поправить громоздкий нагрудник. И попробовал разрядить обстановку.
– Если я буду должен жить в этом снаряжении намного дольше, я мог бы поймать тебя на слове, доктор.
Беверли улыбнулась ему, как будто настоящий Жан-Люк вернулся назад. Но Пикард знал, что даже ее видимое облегчение всего лишь уловка. Единственной вернувшейся вещью был его самоконтроль. До тех пор пока ему не нужно будет использовать интерфейс самоконтроля, конечно, будет более чем достаточно, чтобы захватить десяток дронов Борга и вернуться на «Монитор».
– Время играть в солдатики? – спросила Беверли.
Пикард был признателен ей в этот момент более чем когда-либо.За попытку поправить то, что никогда не сможет.
– Благодарю тебя, – сказал он.
Беверли ответила ему серьезным взглядом:
– Придержи это для голопалубы.
Пикард кивнул, но он не был настолько смел, чтобы загадывать так далеко вперед.
Вновь пришло время идти в гости к Боргу.
ГЛАВА 13
Кирк держал на руках свою умирающую жену. Сквозь сирены он слышал крики своих детей, пойманных за запертой дверью его каюты.
– Помоги им, – всхлипнула Калинара. Половина ее лица была разорвана кластерной взрывчаткой, перевозимой на «Когте Мира». Ее зеленая кровь пачкала руки Кирка и пузырилась в углах ее губ. Но она все еще думала только о детях. Их детях.
– Я не могу бросить тебя, – выдохнул он.
– Ради наших детей, – прошептала Калинара, умирая. – Ради нашего будущего…
Он чувствовал, как она отпускает его руку. Слышал ужасный хрип ее последнего дыхания, выходящего из обожженных легких. Его крик заглушил сирены.
Корабль задрожал. Трусливая атака продолжалась. Тысяча колонистов на борту были готовы встретить смерть.
– Отец! – кричал жалостливый детский голос за дверью. – Он здесь! Он пришел!
Кирк вскочил на ноги, когда крик ребенка оборвался на полуслове. Он ударился о запертую дверь, когда палуба в его каюте ушла из-под ног. Генераторы искусственной гравитации не могли долго держаться, и после их отказа поле структурной целостности исчезнет. Он представил взрыв своего двухкорпусного корабля. Его квантовый генератор, вылетающий из своего отсека. Взрыв, последующий за этим будут взрывом сверхновой, одной из столь многих. Все будет потеряно!
Но все еще не было потеряно.
Кирк сомкнул руки и ударил ими по двери, пытаясь встряхнуть батареи резервного питания. Дверь должна открыться. Она должна выпустить детей. Быть может, еще есть время добраться до эвакуационной капсулы. Он может нести Калинару. Медики могут стабилизировать ее. Должно быть, еще не слишком поздно. Может еще не слишком поздно. Он не допустит этого.
Его кулаки кровоточили, когда он бил недвижимую дверь.
– Лора! – крикнул он. – Траналак!
Он почувствовал запах дыма. Где-то под палубой прогремел взрыв. Сирены выли в унисон.
Его жена погибла. Его дети умирали. И все из-за…
Дверь дрожала под его ударами.
Он отступил. Еще был шанс. Надежда не оставляла его. И дверь открылась. Он был здесь. Монстр. С детьми Кирка.
Пятилетний Траналак лежал у его ног, темные глаза безжизненно смотрели вверх. Монстр держал девятилетнюю Лору на весу, и она била его своими маленькими ножками, пытаясь освободиться.
Монстр усмехался, когда его рука прошла по горлу ребенка, поблескивая сталью. Потом он отпустил ее маленькое тело, и оно неуклюже упало на палубу.
Кирк бросился на монстра, который оказался Пикардом. Его руки как когти впились в Пикарду в горло.
Но монстр отбросил свою голову, смеясь, когда руки Кирка тщетно пытались схватить его исчезающее тело.
Кирк упал на пол. Не на палубу. Дрожь прекратилась. Сирены затихли.
Кирк лежал, задыхаясь, на черном полу, размеченном сеткой из желтых линий. Наедине со своей ненавистью, своей яростью, своей болью.
– Теперь ты вспоминаешь? – спросила Сэлэтрэль.
Кирк поднялся, все еще содрогаясь. Он посмотрел на свои руки, чистые от крови.
– Свою жену? – сказала Сэлэтрэль – Своих детей?
Кирк встал с болью в теле, он все еще не мог отдышаться.
Он посмотрел на арку входа за Сэлэтрэль. На пульт в стороне, на закрытую дверь в центре.
– Что это за место? – спросил он.
Ромуланка нахмурилась и направила на него трикодер. Кирк знал, что это трикодер, хотя он и казался слишком маленьким.
