Виктор Гончаров - Психо-машина
Тот стрелой метнулся кверху и направил свое оружие; небезы опрокинулись навзничь и застыли с поднятыми кулаками.
Вез снизился и попытался сам столкнуть в дыру — безуспешно: его слабые мышцы не осилили нашей тяжести.
Тогда Вепрев, криво-напряженно улыбаясь, сбросил вниз сначала Никодима, потом меня.
XVIII
Сколько времени прошло, не знаю — мои часы при падении разбились — когда я очнулся с ломотой во всем теле. Кругом — ни зги не видно. Я приподнялся с трудом на четвереньки и позвал Никодима.
— Это хорошо, что вы живы, — сразу отозвался он. — Вы очень долго лежали без всяких признаков жизни…
— Где мы?
— А вот смотрите. — В его руках блеснул луч электрического фонарика (нас до сих пор ни разу не обыскивали) — перед глазами обрисовалось тесное, сдавленное со всех сторон вогнутыми внутрь стенами помещение. Настоящая крысоловка!
— Ну-с, ваше самочувствие? — мрачно вопросил мой друг, осветив мое лицо.
Я взял у него фонарь и стал внимательно исследовать каждую пядь пола, потолка и стен.
— Лишнее! — безнадежно бросил Никодим, — я уже вполне ознакомился с нашей квартиркой…
Базитом, кажется, называли авторы письма тот металл, которым бронировались их тайники. И наша крысоловка, по всей вероятности, была оштукатурена им.
— Кушать-то нам что-нибудь полагается? — насмешливо-злобно прервал гнетущее молчание Никодим.
— Вы очень больно ударились при падении? — вместо ответа спросил я его.
Тот расхохотался:
— Я упал на ноги!.. Вы напрасно думаете, что из моей головы выскочило немножко мозгов! — А потом, внезапно набравшись бодрости, спросил меня в свою очередь:
— Итак, что утешительного нашли вы при осмотре?
— Ничего не нашел.
— Напрасно, — поднимаясь и беря у меня фонарь, сказал мой друг. — Смотрите, — направил он на потолок луч света.
— Ну, что ж? Та самая плита, через которую мы прибыли…
— А вот рядом… Отмерьте приблизительно аршина два…
Рядом в потолке помещалось круглое сито. Я не заметил его в первый раз.
— Через него, должно быть, воздух попадает в нашу камеру, — сделал я предположение.
Очень просто, — подтвердил Никодим и объяснил мне, что он уже пытался взывать о помощи посредством концентрации мыслей к нашим союзникам, но не получил никакого ответа.
— Это потому, что нас окружают не пропускающие психической энергии стены.
Теперь возьмем это сито, — продолжал Никодим. — Если через него проходит воздух, — а он проходит, я проверил — то нужно обязательно предположить, что он течет по какой-нибудь трубе с какого-нибудь завода… А если с завода, то там должны быть наши единомышленники… Я ждал вашего пробуждения. Если бы вы совсем не пробудились, я не стал бы ни черта предпринимать… Но раз вы живы, можно попытаться…
Идея Никодима была такова: воспользоваться воздухоносной трубой, как психo-телефоном для подачи о себе весточки.
— Ах, ты, мой умница! — похвалил я его, шутливо привлекая к себе.
Ну… ну… целоваться будем потом, — так же шутливо отвечал мой товарищ, бережно отстраняясь.
В общем наша бодрость была найдена. Я даже забыл о своей ломоте.
Несколько прыжков к потолку убедили меня в функциях сита. При последнем прыжке я удачно проткнул его ножом, а затем вырезал совершенно. Обнаружилась ямка диаметром в поларшина с круглым отверстием посредине.
Теперь Никодим освещал потолок, а я, фиксируя взглядом затененное на общем белом фоне отверстие и вспомнив невольно уроки «незабвенного» учителя, стал посылать психо-волны своего мозга, вызывая Аи 21-го и Ра 30-го.
Никодим наполовину растерял терпение, когда я ощутил первую ответную волну.
— Кто вы? Кто вы? — так перевел я ее.
— Люди с Земли, попавшие на Луну, — радиировал я. В ответ задрожала радость, очевидно, охватившая моего невидимого собеседника.
— Могу ли я переговорить с Аи 21-м или Ра 30-м? — спросил я.
Меня попросили подождать…
Никодим заметил мое возбуждение и, сам хватив его через край, прерывающимся голосом тихо кинул:
— Отвечают?..
— Да.
Вдруг я почувствовал мощную радиацию — это Ра 30-й стоял у «телефона».
«Где вы находитесь?»
Я описал ему подробно наш тернистый путь от дверей первого каземата до настоящей «Голгофы».
«Не помните ли вы, в какой трап вас спустили?»
— В средний… Да, в средний! — вспомнил я.
«Все хорошо, — бодро телефонировал Ра, — ваша темница не далеко от наших тайников… Вы сейчас будете освобождены… Есть ли у вас оружие?»
У нас оставались два револьвера и ножи, о чем я и сообщил.
«Если нам попытаются помешать, защищайтесь до последней капли крови…» — пришел совет. И затем:
«Мы, вероятно, поднимем некоторый шум, наши соплеменники его не услышат, но вы знайте, что это — ваши друзья…»
Разговор прервался. Я поспешил сообщить Никодиму его содержание.
Взвели курки револьверов и ждали.
Обостренный до крайности слух скоро поймал первый шум — где-то сбоку работал бурав.
— Только бы не прилетели эта чудовища с палочками… — чуть не плача, прошептал мой товарищ.
Бурление с каждой минутой становилось резче, но одновременно же наверху раздалось постукивание копытц…
Бурав, казалось, сверлил совсем рядом… а плита в потолке стала подниматься…
Мы потушили фонарь, перебежали к стене, где все громче к громче слышалось бурение. Сердца грозили разорваться.
Как только в щель на потолке заглянула скверная рожа веза, я угостил ее пулей. Другая сунулась с палочкой и получила то же, от чего уронила свое оружие к нам…
Никодим, как угорь, скользнул к палочке и мгновенно вернулся с ней обратно…
Стена, к которой мы трепетно прижимались гнулась и гудела…
Из-под плиты появились сразу три палочки — фиолетовые лучи забегали по камере, ища жертву…
Я палил, не переставая, из револьвера, и палочки сыпались и сыпались вниз…
Никодим вооружился двумя палочками, справился с их несложным механизмом и стал посылать хладнокровно и методически фиолетовые лучи в отверстие потолка.
Воспользовавшись паникой, внесенной в ряды везов неожиданным появлением среди них лучей, я бросил свой разрядившийся револьвер и тоже запасся везовским оружием.
Наверху послышались суетня и возня — противник прибывал; но он не знал, что делать — все отверстие теперь заливалось лучами, идущими от нас.
В стене над нами просунулся громадный бурав, потом спрятался, а вместо него в камеру спрыгнул небез с мышцами атлета…
Прежде всего он швырнул наверх через отверстие в потолке какой-то шар, отчего наверху грянул взрыв…
Потом побросал нас, как мячи, в дыру, проделанную буравом.
Мы немного ушиблись…
Небез впрыгнул за нами, а в камеру бросил небольшой баллон, сейчас же разбившийся и заполнивший ее удушливый дымом…
Нас куда-то потащили при свете ручных фонарей. Ход за нами немедленно заклепывался небезами мягкой белой массой, быстро твердеющей…
XIX
Первые дни своего пребывания в небезовских тайниках, представляющих из себя роскошные аппартаменты, оборудованные по последнему слову лунной техники, мы всецело посвятили изучению Луны, ее жизни, социальных отношений и пр., и пр.
Население Луны равняется 200 миллионам душ; это, так сказать, по официальным сведениям. На саном же деле, свыше 20-ти миллионов небезов постоянно прячутся и тайниках, и они не входят в вышеупомянутую общую цифру. Таким образом, на долю небезов падает не 192 миллиона, как сообщили нам в письме, а 212 милл. — цифра внушительная по сравнению с таковой для везов совместно с спецами, близко к ним примыкающими (8 мил.).
Заселено все полушарие (противоположное полушарию, обращенному к Земле); оно равно 366.000 кв. миль. Вся поверхность Луны исчисляется в 688.640 кв. миль, т. е. равна поверхности обеих Земных Америк.
Если бы не сорокаэтажные небоскребы и не подпольное существование 20 милл. небезов, можно было бы удовлетвориться такой густотой населения одного полушария, но в том-то и дело, что на Луне не только заброшена внутренность ее, вполне годная для жизни, но и многие небоскребы пустуют.
Такова мудрая политика везов!..
Они вымирают, вымирают с ужасающей прогрессией; деторождение у них совсем прекратилось… И, следуя велениям мудрой пропорции между численностью своей и «черного» люда, они регулярно истребляют последний.
На Луне нет других партий, кроме партии деспотов (везы и спецы) и партии «по восстановлению социалистического строя» (небезы). Слишком свежа в массах память о благах павшей республики… Никаких других течений и группировок среди небезов нет.
Этим, казалось бы, должна значительно упрощаться задача взрыва среди тиранируемых масс революционного движения…
