Константин Хвостополосатов - Экскурсант
Санычу было сконфигурировано гарантированных восемь модулей. Но сначала к установке, как и у меня, подлежали первые два. Не знаю, что Саныч планировал после первых двух, но и эти два без малого могли сделать его киношным суперменом.
Поскольку модули были живыми или как минимум квази-живыми, для их «довески» была необходима скорее подстройка и частичная перенастройка организма, касающаяся нервной деятельности и внутренней секреции организма, чем операция как таковая. Так моя конфигурация потянула почти на двое суток с постоперационной адаптацией в течение шести-двенадцати часов. Санычу было прописано трое суток и еще период адаптации в семь. Трудно стать терминатором.
Начали, как водится, с меня. Следующий без малого месяц прошел довольно однообразно. Пока я занимал медотсек, Саныч продолжал шлифовать навыки, потом наоборот. После получения симбиотов к нашим привычным уже тренировкам добавились специальные упражнения для освоения «обновок».
*****Благодаря первой из обновок мне стало легче держать «марку» космического поединка в одиночку. Теперь мне удавалось без глюков управлять «Ботаником» в бою с использованием всех систем до десяти минут. Светлана оценила результат, как неожиданный, но очень хороший. Такое время в решающей фазе боя могло решить многое. Психика землян оказалась немного странной. С одной стороны все тесты показывали, что, будучи более слабыми эмпатами, земляне обладали исключительно устойчивой психикой. С другой стороны в результате продолжающихся тестов постепенно накапливалась какая-то неопределенность, как будто система тестирования Содружества столкнулась с каким-то фактором или факторами, которые попросту были ей неизвестны.
Для интереса я запросил данные «прошлого» пилота «Ботаника». Его результат самостоятельного боя оказался максимум три минуты. Спустя приблизительно такое время психика пилота начинала сбоить, причем глюки наступали лавинообразно и в конце просто вышибали его из сознания. Соответственно, после такого «полного» режима он какое-то время вообще не мог пилотировать корабль. Кроме этой особенности довеска первого блока дала массу интересных эффектов, некоторые выявлялись только с течением времени. Правда, некоторые из них стали видны почти сразу. К примеру, мне стало значительно легче управлять внутренними системами корабля. По информации Светланы у меня появилось сопротивление пси воздействию. Такой вывод она сделала из того факта, что иногда при моем нежелании или плохом настроении достучаться по корабельной связи до меня стало иногда крайне трудно. Сказать что-либо про саму память я поначалу не смог бы. Или симбиот еще не вышел на штатную мощность, или работал как-то не правильно, а может, у меня просто не было возможности оценить эффект его работы. Пока его эффект проявляется только в момент пилотирования или слияния с системой корабля. Светлана ничего вразумительного, кроме того, что модуль функционирует не оптимально, сказать не смогла. Поскольку адаптация после процесса активации симбиота первые несколько дней были откровенно отвратительными, от предложенной перенастройки я сразу отказался. Постепенно же в процессе общих тренировок на этом фоне стали проступать кое-какие результаты, как будто симбиот все же опомнился или пробудился ото сна. Сначала мне стало казаться, но потом я точно убедился, что при определенном напряжении могу слышать бубнящие мысли Саныча. Правда, когда я его попросил подумать о чем-нибудь для проверки, все пропало, видимо Саныч как-то блокировал их. С другой стороны это мог быть результат обычного перенапряжения моей психики. Рассудив просто, что поживем — увидим, я выкинул проблему из головы, благо дел у нас в тот момент было по горло.
В противовес симбионту расширения памяти модуль гравитационного контроля работал штатно и прогнозируемо. Сказать честно, он просто привел меня в восторг. Это была какая-то сказка для взрослых. Все фокусы с гравитацией в локальном масштабе: левитация, к сожалению, очень и очень невысоко; удар гравитацией; гравитационный щит; гравитационный щуп; да работало, практически все, что можно придумать на эту тему. Вот только мощность моя была сильно умеренной, и сил это занятие отнимало жутко много. Я почему-то ярко запомнил именно первый свой опыт в освоении этого модуля, жрать после него хотелось, как коту с глистами. Зато я заметил, что если был подключен к креслу, то играться в эти игры можно было часами.
Чем там нашпиговали Саныча, я не очень-то интересовался, названия блоков не всегда говорят о том, что они дают. Сам он за них еще даже не брался, симбиоты еще не начали действовать. Для его «тяжелых» млодулей нужен был значительно более долгий период адаптации.
Как-то у меня возник вопрос, куда же это все мне запихнули. Я со всей тщательностью, но совершенно безрезультатно осмотрел себя. На мой взгляд, кроме первых изменений, возникших после полной наладки и доделки тела, ничего нового не обнаружилось. Светлана на мои опасения сказала, что сами модули зачастую формируются посредством самого организма, в который вводится сопрофитная форма живой или квази-живой инородной материи. В процессе «наладки» и сама форма иной жизни, и организм хозяина претерпевают ряд обоюдовыгодных изменений, приходя в конце процесса к согласию. Этим, в общем-то, и был вызван довольно долгий и не очень приятный процесс окончательной адаптации. В период адаптации мне приходилось каждый вечер проходить быстрое сканирование. Сканирование, зафиксировавшее окончание переходного периода, дало карту произошедших изменений, но сказать где часть изменившегося моего собственного организма, а где участи симбиота можно было только теоретически.
Все мои симбиоты оказались полностью живыми, а вот у Саныча практически все «подарки» оказались исключительно квази-живыми. Кроме прочих проблем их внедрение происходило вместе с сопутствующим депо необходимых для перестройки организма веществ, которые на момент начала активации сам организм производить просто не мог. Это-то и удивило меня, когда он вышел первый раз после внедрения из медотсека. Саныч тогда стал выглядеть каким-то гротескным качком. Его фигура стала слегка сутулой. По всей длине позвоночника у него наблюдалась довольно ощутимая выпуклость. Руки и ноги приобрели странный и не совсем человеческий вид. Форма головы стала немного другой, хоть и не выходила за рамки земных приличий. Да и ходил Саныч первое время как-то тяжело, будто бы боясь поломать все вокруг. Светлана говорила, что это из-за того, что симбиоты еще не действуют, а отладка находится в активной стадии. Когда все закончится и симбиоты «включатся», вид у Саныча станет практически таким же, как раньше, да и порхать он будет, как заправский балерун.
— Серега, а что за фигня эта эмпатия? — как-то спросил Саныч. — Светлана сказала, что у меня она есть. Я что немного экстрасенс?
— Саныч, я не специалист в этих делах, — попытался отделаться я. — Но в силу своих скромных познаний эмпатия — это из области чувств, а экстрасенсорика — это что-то всеобъемлющее, относящееся к необычным для «нормального» человека свойствам организма.
— Сергей, ты мозг-то мне не пудри, — бурчал Саныч. — я экстрасенс или нет?
— Саныч, для особо одаренных повторяю еще раз, — сказал я. — Я не являюсь специалистом в таких вопросах, спроси Светлану. Для упрощения скажем так. Экстрасенсорика — это, грубо говоря, физические свойства мозга или организма. Эмпатия — это психологическое понятие, то есть какое-то из свойств твоей психики.
— Нет, ну ты плетешь, Серега, — не унимался Саныч. — Психика к мозгам не относится что ли?
— Светлана! — взмолился я. — Поясни ты тугодуму разницу между невропатологом и психиатром!
— То, что я назвала «эмпатия», — отозвалась Светлана, — не совсем психологический термин земной науки психологии. Мне пришлось употребить наиболее близкий по смыслу термин языка, понятный вам. В употребляемом мной понятии, «эмпатия» — это термин, определяющий способность носителя разума (в случае человека — это мозг) и психики (то есть проявлений высшей мозговой деятельности) подчиниться, раствориться, объединиться с вселенной, ощутить ее желания, информационные потоки. Для простоты это — способность в нашем случае человека высказать вселенной свое желание, почувствовав, что она хотела бы сказать на него в ответ. Я все же не смогу точно описать, у земной науки пока нет таких понятий.
— Кто-нибудь может конкретно ответить на интересующий меня вопрос? — взмолился Саныч.
— Саныч, ты — не экстрасенс, — ответил я. — Ты — экстрасекс, специализирующийся на выставлении мозгов нормальным разумным.
— Саныч, твои экстрасенсорные способности в том смысле слова, какой в него вкладывают земляне, очень невелики, — ответила Светлана. — Психика землян очень устойчива, скорее всего, из-за этого и способности к «эмпатии» в моем понимании у землян весьма скромны.
