Андрей Ливадный - Наемник
Этой ночью Андрей надолго задержался в лаборатории «ИИ».
Много лет он бесплодно искал выход из сложившейся ситуации. Начальство подгоняло его, и тут же, противореча себе, заставляло распылять силы, тратить время на мелкие, незначительные исследования.
Он наблюдал и понимал, что вопрос поиска секретных военных баз Альянса все более политизировался, превращался в часть кулуарной борьбы за власть. Однажды осознав, что его усилия, проходящие на грани смертельного риска и морального истощения, по большому счету, работают на отдельных людей из высшего эшелона власти, он поневоле начал присматриваться и прислушиваться ко всему, происходящему вокруг.
Постепенно перед ним открылось понимание истинного положения дел.
Луна Стеллар – главная база Флота Колоний – все еще жила по законам войны. Здесь сложилась тоталитарная иерархическая система, во главе которой стоял адмирал Воронцов и группа приближенных к нему офицеров. По сути, они являлись авторами порочной доктрины послевоенной безопасности, в угоду которой многие звездные системы периферии оказались брошенными на произвол судьбы.
Кирсанов не без оснований подозревал, что адмирал Воронцов, используя свою неограниченную власть во флоте, диктовал условия другим системам Союза Центральных Миров, а угроза, исходящая от разбросанных по окраине Обитаемой Галактики военно-космических баз Альянса, умело эксплуатировалась политиками новой формации для нагнетания страха и истерии.
Будучи человеком неглупым, Андрей понимал – такая политика накличет беду. Результаты, полученные за период многолетних исследований, давали достаточно поводов для тревоги, но его доклады натыкались на глухое, раздраженное молчание со стороны высшего руководства флота и напоминали глас вопиющего в пустыне.
Почему мы, победив в войне, не стали свободнее? Что заставляет меня нервничать? Откуда взялся въедливый, уничтожающий страх перед каждым грядущим днем? Выходит, что все, кто понимает пагубность отступления, осознает степень угрозы, исходящей от карантинных секторов окраины, каждый здравомыслящий житель Форта Стеллар подсознательно ждет очередного удара, изнывает от предчувствий, но ровным счетом ничего не делает для предотвращения беды?
Кирсанов пробовал действовать, но тщетно.
Воронцов нередко появлялся в лабораториях «ИИ», лично интересуясь информацией, полученной в ходе исследований, и однажды Андрей попытался напрямую обратиться к адмиралу, указав на данные по количеству выпущенных за период войны модулей боевого искусственного интеллекта.
Адмирал молча просмотрел цифры, затем поднял на Андрея раздраженно-вопросительный взгляд.
– В чем проблема? Почему вы мне показываете эти цифры?
– Я не могу игнорировать их, – Андрей решил отвечать откровенно. – Мне непонятно, как вообще мы смогли победить в войне? Где сила, уравновесившая тотальное превосходство противника?
Воронцов неожиданно вздрогнул, некоторое время молчал, но затем все же ответил ледяным, не терпящим возражений тоном:
– Подавляющее большинство машин, оснащенных модулями «ИИ», базировалось на неизвестных нам планетах периферии и не принимало участия в боях.
– Почему же мы не ищем и не уничтожаем их по отдельности? Зачем ждем, пока они сумеют наладить связь, самоорганизоваться…
– Этого не произойдет, – раздраженно оборвал его адмирал. – Боевые машины Альянса сейчас предоставлены сами себе. У них исчезли цели, поставляемые в виде конкретных приказов. Если их не тревожить, они войдут в энергосберегающий режим, а затем и вовсе отключатся.
– Простите, господин адмирал, но вы заблуждаетесь…
– Не надо вносить смятение в умы людей! – вновь недовольно осадил его Воронцов. – Вы вторгаетесь в область, не имеющую ничего общего с темой исследований, запланированной для вашего подразделения. Советую впредь быть более осторожным в высказываниях! – Адмирал сделал знак двум сопровождавшим его офицерам и направился к выходу.
Когда за Воронцовым закрылась многотонная бронированная дверь, Кирсанов устало опустился в кресло за рабочим столом.
Ну вот, нарвался. Чего и следовало ожидать.
Противореча словам адмирала, кристаллосхема «Одиночки», демонтированная с «Фалангера» двадцать лет назад, продолжала мыслить, ища выход из пленившей ее ситуации. Крохотные огоньки блуждали по искусственным нейросетям, пресекая глупые, тщетные надежды на то, что война завершилась и все образуется само собой.
Подсознательная тревога, толкнувшая его на опасные высказывания в разговоре с адмиралом, ничуть не уменьшилась после полученной отповеди.
С тех пор Андрей не пытался публично высказывать свое мнение, но в его душе зрела решимость действовать иными способами. Современная политическая система Стеллара задушит его. Кирсанову хватало смелости идти против течения, но он не видел, каким способом он смог бы повлиять на ситуацию.
…Вновь взглянув на злополучный кристалломодуль, постоянно напоминающий о проблеме остаточных подразделений Альянса, он, чувствуя, что не уснет, решил остаться в лаборатории до утра и заняться текущими делами.
На столе лежало несколько чипов, доставленных из Солнечной системы, а если быть точнее – найденных среди руин комплекса зданий генерального штаба Земного Альянса. Их предстояло изучить и расшифровать.
Закрепив один из них в гнезде специального адаптера, Андрей вошел в прямой контакт с кибернетической системой, сконструированной для дешифровки закодированных данных.
К удивлению Кирсанова, работа криптографического модуля завершилась достаточно быстро, и уже через некоторое время он смог взглянуть на данные, которые содержал микрочип.
Первое, что он увидел, был знакомый код, которым маркировались личные заметки из архива верховного командования, но расшифрованная запись принадлежала не Джону Хаммеру и даже не сменившему его адмиралу Нагумо, – ее сделал последний из руководителей Земного Альянса – адмирал Табанов, о котором было известно очень мало.
…
Адмирал Табанов стоял у окна, смотрел на опустевший за годы вселенского противостояния мегаполис, тяжело размышляя над сложившейся ситуацией. Пройдя все адские круги войны, начиная от печально известного штурма Дабога и заканчивая масштабными космическими сражениями последних лет, он постепенно продвинулся по службе, преодолев нелегкий путь от командира взвода космического десанта до адмирала флота.
Когда началась война, Денис Алексеевич жил в условиях, близких к нищете, в перенаселенном городе-муравейнике, и потому легко воспринимал идеи главы Всемирного Правительства. В своих пламенных речах Джон Уинстон Хаммер утверждал: Земля оказалась в плотном кольце колоний, которые после четырехсот лет автономного существования не желают признавать прародину, отказываются принимать новых поселенцев из метрополии, и в таких условиях только короткая победоносная война может открыть дорогу для второй волны галактической экспансии человечества.
Джон Хаммер умер. Война, то затухая, то разгораясь с новой силой, длилась уже без малого тридцать лет. Дорога в дальний космос давно была открыта, но туда некому стало улетать. Новые поколения, рожденные в условиях жестокого противостояния Земного Альянса и Свободных Колоний, уже не могли погасить тот пожар, что вспыхнул до их появления на свет, а сам Табанов, уцелевший вопреки печальной статистике в сотнях кровопролитных боев, давно разучился лгать, равно как воспринимать ложь. Он утратил всяческие иллюзии, превратившись в человека жесткого, последовательного и логичного.
Мы погибнем. Исчезнем как вид, – думал адмирал, просматривая последние отчеты разведывательного управления флота.
Силы Альянса, на девяносто пять процентов укомплектованные роботизированными соединениями, завершили начатую четверть века назад операцию: после окончания строительства десятков новых баз ВКС, расположенных на границах исследованного космоса, скопление Центральных Миров – ядро сопротивления противника – оказалось замкнутым внутри условной пространственной сферы, обеспечивающей полную блокаду непокорных миров.
Казалось, что в войне должен произойти перелом. Силам Альянса, базирующимся в данный момент на периферии исследованного пространства, требовалось чуть меньше года, чтобы начать новый, сокрушительный, окончательный этап наступления. Одновременный удар с сотен направлений, от границ условной сферы к центру, без сомнения, завершит войну, покончив с сопротивлением Колоний.
На виске Табанова, контрастируя с седым ежиком коротко стриженных волос, пульсировала темная жилка.
Какая из планет не пила нашей крови?
Денис Алексеевич знал войну изнутри. Норовистая судьба провела его через сотни световых лет пространства, он участвовал в десятках сражений, без иллюзий представляя тактику роботизированных комплексов, – тот техногенный ад боестолкновений, где нет места человеку.
