Геннадий Александровский - Остаться человеком (сборник)
Савельев проверил навигаторские данные. Да, получается так, что главный компьютер сам сделал перерасчет трассы и включил двигатель. И теперь «Рекорд» совершает гигантскую дугу, чтобы через… такое-то время лечь на противоположный курс… к Земле.
Савельев беспомощно огляделся. Да нет, в рубке все то же. Диркс дрыхнет, правда, в неестественной позе. Никого здесь нет. А кто мог быть? И сон ли у пилота? Похоже на коматозное состояние. Но почему? Потрясение? От чего? Да и прошло всего несколько минут, пока он дошел до «Гардероба». И все-таки что-то произошло. А главное – полет! Нужно немедленно исправить курс. Так… Электронный навигатор… Задание… Ввод… Быстрее! Не надо нервничать… И не спеши – ведь ошибешься. Ах, если бы он был классным программистом! Нечего теперь жалеть – надо было в космическом институте об этом думать. Итак… что же получается? Поворот… Цель «А»…
Азимут… Есть совпадение! Все – теперь перевод на авторежим… Двигатель выключен. Тишина…
Савельев хотел стереть пот со лба, но перчатка наткнулась на прозрачный шлем, который он так и не успел снять. Он опять начал свинчивать его. Фукнул воздух, выходя наружу. И пять над ним появилось мерцающее облачко.
– Фу, ты, черт! – возмутился Савельев. – Так и норовит попасть внутрь. Что я – медом намазан? Впрочем, погоди. А вообще, откуда оно взялось, это облачко? Что это такое?
Преодолевая некстати возникшую сонливость, он замахал руками, но облачко не рассеивалось. Оно облепило шлем, и бортинженер решил:
– Ладно, успею. – И с этими словами он уселся в кресло, зевнул и закрыл глаза. В ушах запела тихая-тихая колыбельная песенка. Вспомнилось детство, родная деревня, речка под крутым обрывом. Милая, далекая Родина! Тоска вонзилась в сердце, и Савельеву захотелось заплакать. Но вмешалось сознание: «Самое время предаваться ностальгии. Пилот в отрубе, в корабле творится черт знает что, а ты баиньки приготовился… Слабак несчастный! Ты на вахте!»
Он вышел из оцепенения, открыл глаза и увидел… Вернее, ничего не увидел, потому что облачко облепило шлем вплотную и перед глазами мелькали только мириады металлических снежинок.
Савельев тряхнул головой, сосредоточился и первым делом снова зафиксировал шлем. Сонливости как не бывало. Вывод напрашивался сам собой. Причиной возникновения сонного состояния является это невесть откуда взявшееся облачко. Проверим. Снова сдвиг шлема влево по резьбе и вот уже зевота насильно раздвигает челюсти. Щелк – шлем встал на место. Никакой зевоты. Подождем немного. Туман рассеивается. Облачко тает. Значит, ему нужна открытая голова? Значит, это оно усыпило Диркса (он же не защищен шлемом) и в гипнотическом состоянии заставило изменить курс. Но тогда получается несусветное… Получается, что облачко должно знать о цели полета, противиться ему и чужими руками повернуть космоплан обратно. То есть, оно должно быть разумным.
– Фантазия! – воскликнул Савельев. – Бред! Разумное облако!
Взгляд его остановился на горизонтальной площадке пульта управления, куда он недавно положил космический кристалл. Его там не было и сейчас. И нигде не было. Ни на полу, ни по углам – нигде. Он исчез. Сгорел. Испарился. Стоп! Испарился… Догадка заставила его вскочить на ноги и забегать по рубке.
– Испарился, – забормотал он. – Испарился! Но почему? Другая среда? Температура? Наличие биологического существа?
Савельев испугался собственного вывода. Он вздрогнул и посмотрел на Диркса. И, не рассуждая более, схватил его под мышки и поволок к выходу. Пересек защитный экран и оглянулся. Облачка почти не было видно. Но все же он заметил, как серебристый туман бился о невидимую преграду, преодолеть которую оно не могло. Это было еще одно открытие.
Савельев перетащил Диркса в его каюту и положил на диван. Потом побежал в «Гардероб», достал скафандр, вернулся и стал одевать пилота. Пришлось повозиться. Зато теперь на диване возлежал космонавт, изолированный от любых внешних воздействий.
Затем, не рассуждая, будто нужное решение пришло в голову интуитивно, Савельев проник в рубку, отключил подачу регенерированного воздуха и приоткрыл выходной шлюз. Воздух из корабля со свистом вырвался на свободу. Теперь внутри был такой же вакуум, как и в космосе. И такая же температура. Иней покрыл стены рубки, пол, приборы.
И вот он увидел, как облачко сгустилось и на его глазах превратилось в голубоватый кристалл. Он лежал на полу, мирно поблескивая прозрачными гранями. Савельев поднял его, полюбовался радужными переливами внутри кристалла и понес в машинный отсек. Там он поместил кристалл в холодильник, позволяющий создать внутри себя условия, близкие к космическим. Савельев колебался. Если облачко разумно – то имеет ли он право изымать его из родной стихии? А если это своеобразное кибернетическое устройство, запрограммированное определенным образом?
Савельев действовал автоматически. Закрыл шлюз, восстановил привычную среду и скорее к Дирксу.
Тот сидел на диване и ощупывал себя. Увидел Савельева, закричал раздраженно:
– Может быть, ты скажешь, что все это значит, черт меня подери? Это ты нарядил меня? И почему я в каюте? Со мной что-нибудь произошло?
Савельев легко вздохнул и улыбнулся:
– Могло случиться. Если не считать изменение курса. Помнишь кристалл?
– Где он? И причем тут он? Он что – ударил меня по голове?
– Слушай, – сказал Савельев. – Этот кристалл, попадая в рубку космического корабля, летящего в сторону его родной звезды, усыпляет экипаж и заставляет поворачивать обратно. Гуманная, так сказать, защита. Как себя чувствуешь?
– Нормально, черт меня подери. Скину скафандр и вернусь врубку. А связь-то… Давно пора.
Они повесили свои скафандры в «Гардеробе» и поспешили в рубку.
Экран связи вспыхнул, показывая интерьер «Сирены». В креслах – безжизненные тела обоих космонавтов. Спят? Почти неслышно свистят мезонные двигатели. Стрелка курсометра заметно отклонилась от цели.
Савельев выругался и увеличил изображение. Над головами спящих космонавтов колыхалась прозрачная сверкающая дымка.
Савельев резко поднялся. Сплюнул. Сказал:
– Я пошел. Там… То же… Я долечу на модуле. Как войти в шлюз – сумею. Держи связь…
Махнул рукой и пошел к выходу. И уже выходя, обернулся:
– Если будут стучаться – не открывай. – Я там все улажу, и мы повернем назад. Нельзя ломиться в закрытые ворота…
Последний с «Биофора»
1
«Биофор»! Срочное сообщение! Атомная война! Исламисты овладели атомным оружием и применили его против христианского мира! Началась третья мировая война! Земля в огне! Цивилизация гибнет! Связь временно…
2
Риверс не спешил выключать связь, ожидая дополнительных сообщений с Земли. Лицо диспетчера космической связи сменилось вихревыми помехами. В рубке управления сразу наступила гнетущая тишина. Произошло невозможное. То, о вероятности чего в последние месяцы говорили все средства массовой информации, все-таки случилось. В это трудно было поверить. Но факт есть факт. История вступила в новый этап, драматический и страшный. Исламисты приступили к реализации своего видения мира.
Сухощавое, обычно невозмутимое лицо командора Генриха Риверса вдруг сморщилось в зловещей усмешке. В его туманных глазах на мгновение мелькнули лихорадочные блики. Длинными костлявыми пальцами он попытался оживить экран связи. Но кроме активных помех никакой картинки не возникало. Зато на большом экране внешнего обзора четко проглядывался громадный шар с размытыми краями. Диск Земли блестел голубыми океанами. Вырисовывались контуры материков, во многих местах прикрытые серыми облаками. И в них сверкали временами огненно-красные точки. Это были ядерные взрывы. Облака вокруг них становились черными. Без глобусных параллелей и меридианов Земля казалась лишенной чего-то очень важного. Но теперь это была другая, враждебная Земля, не соответствующая названию космического корабля – «Биосфор», что означает «Носитель жизни».
Риверс отодвинулся от большого экрана, бросил быстрый взгляд на потухший экран связи и на минуту закрыл глаза. Он понял, что возвращаться на Землю проблематично. Пока не определится ситуация.
3
За пределами гамма-участка электромагнитного поля открыто еще более жесткое излучение с неожиданными антигравитационными свойствами – дельта-излучение. Оно возникает при разрушении элементарных частиц в компактных дезинтеграторах. Потоки частиц пронзают космос. Их захватывают «приемники», разрушают и высвобождают кварки, которые тут же трансформируются в антигравитационые дельта-излучения. Этот принцип используется в двигателях космических кораблей. И не только. Специальные «пушки» выстреливают дельта-лучами, способными отталкивать и сбивать с траектории приближающиеся к Земле довольно массивные астероиды и кометы. Именно для этой цели был предназначен «Биофор». Его орбита отстояла от Земли на несколько тысяч километров. Он вращался вокруг Земли и отслеживал ближний и дальний космос, и на его счету было уже несколько сталкиваний с трасс мелких и средних метеоритов.
