Дэйв Волвертон - Байки из кантины Мос Айсли 5. Страж пустыни (Байка молотоголового)
Когда лес был уничтожен, капитан Алима направил орудия на бухту Тафанда и приказал Надону сдаться. Из последних сил пытясь спасти свой народ, Надон решил раскрыть Алиме секреты иторианской технологии. Он до сих пор слышал слова приговора совета старейшин: «Мы изгоняем тебя с Итора и родных джунглей. Ступай и осмысли свои дурные дела в одиночестве».
Дом. Надон почувствовал, что он одновременно завидует Муфтаку и чувствует радость, что это волосатое существо, возможно, найдет свое счастье.
Воспоминания Надона были прерваны звонком комлинка на его персональный канал.
– Надон, – сказал Муфтак через динамик, – я только что назвал твое имя лейтенанту Алиме. Тебе бы лучше идти домой, чтобы встретить его. Будь осторожен, старый друг.
– Спасибо тебе, – сказал Надон.
* * *Когда Момау Надон добрался до Мос Айсли, в его доме было тихо. Вскоре солнца скрылись, многие горожане вышли на улицы, чтобы понаслаждаться прохладным вечером. Снаружи в море Дюн ветра носились по пескам, поднимая клубы пыли. Статические разряды в облаках пыли наполняли ночь раскатами отдаленного трескучего грома. Надон открыл дверь, проверяя косяк на наличие знаков того, что кто-то пробирался сюда до него. Воздух в его доме был наполнен запахом воды, и рыбы дреека резвились в камышах, растущих в пруду его гостиной. Везде в доме плющ обвивал каменные стены до ламп наверху. Небольшие деревья шелестели под потоком воздуха от вентиляторов.
Надон прошел по мощеной тропе в одну из многочисленных боковых комнат, в которой росла небольшая роща баффоррровых деревьев, чьи стволы, прикрытые черными листьями, мерцали бледным голубым светом. Надон встал на колени перед одним из деревьев и обвил свои длинные кожистые серые пальцы вокруг его ствола. Кора была гладкая, как стекло.
– Друзья мои, – прошептал Надон. – Наш враг капитан Алима скоро придет. Я не знаю, как мне справиться с этим, но я хочу его убить.
Кора загудела от его прикосновения, и чистое и священное чувство наполнило его, как будто бы свет вошел в каждую пору его кожи. Успокаивающее прикосновение чувствующих деревьев почти переполнило его своей красотой, но деревьям не понравилось его признание. Над его головой черные листья прошелестели, просвистев слова: «Неееет. Мы запрещаем».
– Он уничтожил деревья баффоррр Каторских холмов, – сказал Надон. – Он убийца. И он убил ваших братьев, чтобы заполучить уважение злых людей. Каждое его намерение нечестиво.
– Ты иторианский жрец, – прошептали деревья. – Ты поклялся чтить Заповедь жизни. Ты не можешь его убить.
– Но он убил ваших родных, – настаивал Надон.
Он не знал, понимают ли его деревья баффоррр.
У каждого дерева в отдельности ограниченный интеллект, но своими переплетающимися корнями они были соединены и таким образом формировали коллективный разум. Большой лес вырастал мудрее, чем любое другое существо, но эти маленькие деревья не были огромным лесом. И все же Надон пришел не за советом, а только за одобрением.
– Наши родные умерли бы со временем, – сказали деревья. – Алима только ускорил их конец.
– А я всего лишь хочу ускорить конец Алимы, – сказал Надон.
– Ты не такой, как он.
Деревья сфокусировали свой разум, и у Надона захватило дыхание, когда он почувствовал, как каскады света проникают в него. Спокойствие, которое поселилось в его теле, было одновременно наградой и предостережением. Пока он купался в сиянии, он в ужасе думал о моменте, когда ему надо будет покинуть священную рощу и возвратиться в грешный мир.
– Если ты нарушишь Заповедь жизни, – сказали баффоррр, – мы не сможем больше терпеть твое прикосновение.
– Я не буду убивать его сам, – взмолился Момау Надон. – Я просто прикажу весувоговому дереву удушить его, или аллетху проглотить его, или ароулу отравить.
– Это формы жизни ниже нас, – сказали баффоррр. – И они подчинятся твоим командам, как простые орудия. Но мы предупреждаем тебя еще раз, ты не должен нарушить Заповедь жизни.
Связь мгновенно оборвалась, и Надон издал всхлип, как будто его внезапно исключили из группового разума. Он почувствовал, что готов заплакать.
– Забавно встретить тебя здесь, – проговорил незнакомый голос.
Момау Надон повернулся. Позади шара, который сиял, как луна, стоял пожилой человек в имперской униформе. Мотыльки с изумрудными крыльями порхнули по шару, и на мгновение этот человек засмотрелся на светло-зеленые крылья. Лицо Алимы округлилось с тех пор, как Надон видел его последний раз, и его голос с возрастом погрубел. Щеки провисли, волосы поседели, но Надон узнал его. Он узнал бы это лицо где угодно.
– Как я гляжу, ты все еще жрец, который льет слезы над своими священными деревьями, – сказал Алима. Он махнул бластером по направлению к роще.
– А я гляжу, ты все еще слуга зла, – сказал Надон. – Только теперь рангом пониже.
Алима усмехнулся.
– Поверь мне, мой старый друг, – возразил он, – то, что я оказался в немилости, было хорошо поставленным спектаклем. Только дурак захочет быть капитаном флагмана Дарта Вейдера: слишком велика смертность. И все же у Вейдера находится мне применение даже в качестве простого лейтенанта – вот, почему я здесь. Итак, скажи-ка мне, враг Империи, где дроиды? Я заплатил немалые деньги, чтобы узнать имя того, кто прячет их.
– Тогда ты потратил деньги напрасно, – парировал Надон, надеясь в душе, что Муфтак вытащил из него много денег. – Я не знаю ни о каких дроидах.
– Но ты все равно враг Империи, поддерживающий Альянс, – угрожающе прошептал Алима. – Я уверен в этом.
– Я ничего не знаю о дроидах, – ответил Надон спокойно.
Он посмотрел, где стоит Алима. Воин стоял рядом с арооловым кактусом. Надон мог приказать ему атаковать, но, чтобы колючки могли достать его, Алима должен был пройти еще несколько шагов по тропе. Надон поднялся с лесной подстилки, встал на тропу и попятился от Алимы, надеясь выманить его хотя бы на метр. Имперец посмотрел в то место, куда смотрит Надон и увидел кактус.
– Ты действительно думаешь, что я настолько туп, чтобы попасться в твою ловушку, жрец? – спросил Алима.
Алима поднял бластер и навел его на Надона, затем быстро отвел и выстрелил в рощу мерцающих баффоррров. Дерево вспыхнуло, а его ствол разломился под ударом. Черные листья скрючились, и волны боли прошли по лесу, словно кулаками ударяя по чувствам Надона.
– Ты бросишь все усилия на то, чтобы найти этих дроидов, – сказал Алима. – Поспрашивай своих друзей-мятежников. Если к завтрашнему вечеру ты не узнаешь, где они, я заставлю тебя смотреть, как я вибропилой отрезаю стебелек за стебельком от твоих драгоценных деревьев. Затем я брошу термальный детонатор в твоей гостиной и поджарю оставшихся твоих овощных друзей. Поверь мне, если б тут была твоя семья или я бы знал что-нибудь, что ты любишь больше, я бы с радостью уничтожил это…
– Я убью тебя! – прокричал Надон, его стереофонический голос разнесся по комнате на удивление громко.
– Ты? – спросил Алима. – Если бы я думал, что ты на это способен, я бы пришел со взводом солдат. Нет, ты подчинишься моим требованиям, так же как когда-то в прошлом.
Алима повернулся и беспечно двинулся прочь, а Надон только и мог, что беспомощно смотреть ему вслед, хотя ярость бурлила в нем. Затем пошел в свою рощу, чтобы посмотреть, может ли он спасти раненый баффоррр, но бледно-голубое сияние от его стеклообразного ствола со смертью дерева превратилось в черное. Иторианец кинулся к деревьям, упал на колени на мшистый дерн под темной кроной и взмолился:
– Ну а теперь? Теперь я могу убить его?
Листья живых баффоррровых деревьев, окружающих его, неопределенно зашелестели в ответ:
– Что? Что случилось? Кто прикасается к нам?
Момау Надон слушал голос деревьев. Теперь их было шесть, а не семь – как раз меньше того числа, при котором в роще пробуждалось настоящее сознание. Он не мог сказать, насколько деревья понимают, что он говорит.
– Момау Надон, ваш друг, прикасается к вам. Наш враг убил вашего брата. Я хочу наказать его.
– Мы понимаем. Ты не можешь нарушить Заповедь жизни, – баффоррры прошептали непререкаемо: мы запрещаем.
Надон попятился не закрывая глаз – традиционный знак согласия. Возможно, баффоррровые деревья готовы были умереть за свои принципы, но Надон не собирался тихо сидеть и смотреть на это. Он взвесил возможные варианты. Представил себе, что он найдет дроидов и подчинится требованиям Алимы. Мысль была такой возмутительной, что причинила Надону физическую боль, его глаза зачесались и зазудели. Надон потер переносицу длинными тонкими пальцами, массируя умиротворяющую область по краю брови, чтобы успокоиться и получить возможность спокойно думать.
Если Империи так нужны эти дроиды, значит, очень важно, чтобы она их не получила.
