Урсула Гуин - Крылья ночи (сборник)
Тема космоса, как правило, включает в себя тему контакта. Высаживаясь на других планетах, люди будут встречаться с иными разумными существами. Научная фантастика создала множество вариантов и стереотипов контакта — от недоразумений, конфликтов и войн до всевозможных видов межпланетных связей и отношений. Тема контакта хороша тем, что позволяет писателю создавать другие миры, которые наделяются своей историей, культурой, словом, всем тем, чем характеризуется развитая цивилизация. Разумеется, в любом случае фантасты отталкиваются от земной. Только намек делает Лестер дель Рей на уровень развития некоей цивилизации обитателей Луны, от которой остался только один представитель. Можно порассуждать и о том, почему эта цивилизация выродилась: не потому ли, что не заботилась о среде обитания, буквально съела столь необходимый для продолжения жизни элемент — медь… И не так ли мы сейчас поступаем на Земле со многими жизненно важными веществами?
Непонятное, но явно безобидное существо прилетает из глубин космоса на Землю в рассказе Э.Рассела. Обращаем внимание читателя на форму рассказа, разительно контрастирующую с его содержанием. Даже больше, рассказ этот может служить хрестоматийным литературоведческим примером по теме формы и содержания. Судебное разбирательство, прием диалога, порой довольно жесткого, поскольку затрагивается такое святое для буржуазного общества понятие, как собственность, и доброта, излучаемая пришельцем, который в конце концов решает помочь слепому человеку, стать его глазами, поводырем.
Космос… Он принесет человеку, выходящему в этот пока еще чуждый ему мир, новые опасности. Здесь, на Земле, мы не любим ночной темноты, которая кажется нам враждебной; идя по лесу ночью, мы чувствуем себя беззащитными. Этот страх передали нам наши далекие предки, вместе со страхом высоты, пустого пространства и т. п. Какое же время должно пройти, чтобы человек смог справиться со страхами космическими? Важную роль в этом может сыграть и “земная подготовка”, генетическая память. Модели различных опасностей рисует в своих рассказах А.Нортон. Писательница умело пользуется сказочной и чисто приключенческой атрибутикой. Скажем, рассказ “Все кошки серы” содержит в себе мотив клада, сокровищ, охраняемых чудовищем.
Дж. Питт в рассказе “Возвращение Реда Спида” рисует наиболее вероятную, почти реалистическую картину опасности, угрожающей человеку в космосе. Кстати, мы, запуская к Венере и Марсу свои корабли, проводим весьма тщательную их дезинфекцию, чтобы не занести в атмосферы этих планет земные вирусы и бактерии. То, что разные виды жизни в космосе могут “не принять” друг друга, — один из весьма серьезных прогнозов научной фантастики. Земные условия оказываются смертельными для марсиан в романе Г.Уэллса “Война миров”, странных существ в повести Жозефа Рони-старшего “Ксипехузы”. Ред Спид также заразился какой-то болезнью, попав со своим кораблем в зеленые облака, зеленую плазму. Во вступлении к роману “Дневник, найденный в ванне” Ст. Лем говорит, что из космоса были занесены некие бактерии, которые быстро сожрали на Земле всю бумагу. Это оказалось гибельным для истории. Историческая память превратилась в смутные и загадочные легенды. В преддверии все более широкого выхода человечества в космос следует еще раз обратиться к земному опыту борьбы с различными болезнями, проанализировать его с различных точек зрения.
Мир фантастического произведения — это, с одной стороны, terra incognita, лежащая за пределами человеческого опыта; с другой стороны, это порождение опыта человека, совокупность достоверных деталей, которые дополняются воображением писателя; так возникает небывалое или невозможное (пока). Вряд ли можно согласиться с тем, что только писатель-реалист берет детали из собственного опыта, а фантаст — все выдумывает. Как сказал А.Толстой, “в фантастике главное — достоверность невероятного”, и добиться такой достоверности можно лишь тогда, когда невероятное подается читателю в обрамлении хорошо знакомого, близкого, легко узнаваемого.
Фантастические сюжеты вырастают из реальных впечатлений; и вот уже Фредерик Пол пишет роман, связанный с событиями в Чернобыле. Роман фантастика, но основан на конкретном материале действительности, который писатель получил, побывав на месте трагедии, встретившись с участниками драматических событий.
В рассказе У Ле Гуин “Девять жизней” находим и тему вмешательства в организм человека, и тему цели освоения космоса — что мы будем брать на других планетах, в частности, не населенных и лишенных разумной жизни. Громадный риск, жертвы — все окупается мужеством добровольцев и необходимостью для цивилизации Земли урановой руды Тема тяжелого и опасного, но необходимого труда широко представлена в мировой литературе. Научная фантастика добавляет этой теме особый привкус сверхромантики, небывалого мужества героев.
Особое очарование фантастике придают игра и улыбка, хотя в полной мере удается это только подлинному мастеру. Таковым и является Р.Шекли. Немногие писатели-фантасты могут сравняться с ним в безудержности фантазии, живости и игре воображения. В самом деле, живет себе человек, обыкновенный средний американец — и вдруг оказывается вовлеченным в настоящую фантасмагорию. Кармоди носится с планеты на планету, погружается в разные эпохи, но не может избавиться от своего врага-преследователя. Врага этого можно истолковать различно: это и быт, и мещанство, когда весь мир становится ловушкой, если за душой нет ничего твердого и определенного. Но это твердое, нравственное начало постепенно крепнет в душе Кармоди… Не зря Сизрайт говорит: “Запомните: все доброе действует открыто. Все злое непременно хитрит, трусливо прикрываясь иллюзиями, масками, грезами”. И действительно, всякий раз, когда Кармоди поддается привычным иллюзиям самого обыкновенного мещанского свойства, он тут же почти попадает в пасть хищника… Словом, сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок! Эта мораль русской народной сказки вполне подходит к “Координатам чудес” Р.Шекли.
Казалось бы, особняком в сборнике стоит рассказ Дж. Полларда “Заколдованный поезд”. В нем нет космических страхов и ужасов, но он написан с тою же внутренней улыбкой, что и “Координаты чудес” Шекли. В нем имеется вполне определенная мораль (что даже заставляет, читая рассказ, вспомнить Гоголя). А мораль эта такова: мужчины должны уважать женщин, своих жен. Только и всего. А для этого тоже нужно покорить космос — человеческой души. И многие женщины, чтобы это было так, охотно прибегли бы к услугам и ведьм, и другой нечистой силы!
Космос… Все-таки человек выйдет в космос. Он достигнет других планет и звезд, оснует там свои поселения, обживется и снова пойдет дорогой познания туда, где, возможно, начинается нечто совсем иное… Тут мы остановимся — дальше должны говорить фантасты, но путь человека бесконечен, ибо остановка для него равнозначна смерти, и только движение вперед есть жизнь.
Геннадий Ануфриев,
Станислав Солодовников
ПАСЫНКИ ВСЕЛЕННОЙ
Урсула Ле ГУИН
ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ
Внутри она была живой, а снаружи мертвой, ее черное лицо было покрыто густой сетью морщин, шрамов и трещин. Она была лысой и слепой. Судороги, искажавшие лицо Либры, были лишь слабым отражением порока, бушевавшего внутри. Там, в черных коридорах и залах, веками бурлила жизнь, порождая кошмарные химические соединения.
— У этой чертовой планеты нелады с желудком, — проворчал Пью, когда купол пошатнулся и в километре к юго-западу прорвался пузырь, разбрызгав серебряный гной по закатному небу. Солнце садилось уже второй день. — Хотел бы я увидеть человеческое лицо.
— Спасибо, — сказал Мартин.
— Конечно, твое лицо — человеческое, — ответил Пью. — Но я так долго на него смотрю, что перестал замечать.
В коммуникаторе, на котором работал Мартин, раздались неясные сигналы, заглохли и затем уже возникло лицо и голос. Лицо заполнило экран — нос ассирийского царя, глаза самурая, бронзовая кожа и стальные глаза. Лицо было молодым и величественным.
— Неужели так выглядят человеческие существа? — удивился Пью. — А я и забыл.
— Заткнись, Оуэн. Мы выходим на связь.
— Исследовательская база Либра, вас вызывает корабль “Пассерина”.
— Я Либра. Настройка по лучу. Опускайтесь.
— Отделение от корабля через семь земных секунд. Ждите.
Экран погас, и по нему побежали искры.
— Неужели они все так выглядят? Мартин, мы с тобой куда уродливее, чем я думал.
— Заткнись, Оуэн.
В течение двадцати двух минут Мартин следил за спускающейся капсулой по приборам, а затем они увидели ее сквозь крышу купола — падающую звездочку на кроваво-красном небосклоне. Она опустилась тихо и спокойно — в разреженной атмосфере Либры звуки были почти не слышны. Пью и Мартин защелкнули шлемы скафандров, закрыли люки купола и громадными прыжками, словно прославленные артисты балета, помчались к капсуле. Три контейнера с оборудованием снизились с интервалом в четыре минуты в сотне метров друг от друга.
