Алексей Калугин - Большая литература
– А кто из зарубежных авторов пользуется популярностью? – интересуется посетитель.
– На первом месте, вне всяких сомнений, Уильям Шекспир! – с пафосом произносит редактор. – Этот гений вне конкуренции. У нас под его маркой работают сразу три автора.
– Естественно, Ромео и Джульетта остались живы?
– Конечно. Но на мнимой смерти их злоключения не закончились.
– Ну, с этими-то детишками мне все более или менее ясно. Выпили вместо яда снотворного и одурачили всех своих многочисленных родственничков. А каким образом вам удалось оживить, скажем, Отелло? Или мавр все же умер безвозвратно?
– Как выяснил один из наших авторов, – с интригующей улыбкой на устах сообщает редактор, – у Отелло был брат-близнец, который как раз и убил Дездемону, узнав о ее неверности Отелло, а затем покончил с собой, дабы таким образом смыть позор с фамильного герба и спасти жизнь брату. Отелло еще в детстве вытащил двойняшку из бурной реки, когда бедняга уже почти утонул, и с тех пор тот только и ждал случая, чтобы отдать жизнь за брата. С новым появлением в Венеции Отелло, которого все считают мертвым, происходит масса забавнейших коллизий. Мы определили жанр романа как ироничный детектив.
– А как сложилась дальнейшая судьба Датского королевства?
– Вот! – Редактор с гордостью кладет ладонь на рукопись, которая лежит перед ним на столе. – Только вчера автор принес. Называется «Гамлет жив!».
– Жив?
– Ну конечно, жив! Через верных друзей принц заблаговременно узнал о сговоре своего преступного дядюшки с Лаэртом и принял перед дуэлью антидот, который и спас ему жизнь. Его мнимая смерть была всего лишь продолжением той хитроумной игры, что вел он на протяжении всей первой книги. На мой взгляд, получилось весьма убедительно. Стильный исторический боевик! Кровищи больше, чем в оригинальной вещи Шекспира! Став правителем Датского королевства, Гамлет объединяет свои силы с войсками принца Фортинбраса, затем закалывает последнего отравленным кинжалом и ведет свою непобедимую армию на Британию, громя по дороге Норвегию, Швецию и Францию. Я пока еще не дочитал до конца, но во второй части романа на арене появляются и Гильденстерн с Розенкранцем.
– Но Гильденстерн и Розенкранц мертвы, – замечает автор.
– Разве? – удивленно смотрит на него редактор.
– Вне всяких сомнений, – заверяет его автор. – Оба казнены английским королем.
– Хм. – Редактор берет в руку карандаш и делает пометку на полях рукописи. – Нужно будет сделать замечание автору… А ты, как я вижу, человек начитанный.
– Да кое-что успел прочитать до того, как сам взялся за роман, – смущенно улыбается автор.
– Знаешь что, друг мой. – Редактор снова подается вперед и переходит на доверительный тон. – Послушай доброго совета. Закинь ты свой роман куда подальше, все равно тебе нигде не удастся его пристроить. По крайней мере до тех пор, пока не пройдет спрос на новую классику. А судя по тому, что сейчас происходит на книжном рынке, случится это не скоро. Если хочешь, можешь сделать на пробу какой-нибудь сиквел. Приноси – почитаем. А там – посмотрим.
– Что же мне, тоже под Шекспира работать? – недовольно сдвигает брови автор.
– Нет, для Шекспира трех человек вполне достаточно. У нас и без него полно неохваченных классиков. – Редактор выуживает из вороха бумаг на столе четвертушку стандартного листа. – Вот. Мне отдел маркетинга составил списочек авторов, книги которых в школьную программу не входят, но тем не менее пользуются спросом среди определенных групп читателей. Маркес, например. Какой роман у него самый популярный, знаешь?
– «Сто лет одиночества».
– Точно, – быстро заглянув в шпаргалку, подтверждает редактор. – Ну так сядь за компьютер и напиши «Еще сто лет одиночества».
– Нет, – отрицательно дергает подбородком автор.
– А что так?
– Я – не Маркес.
– Не беда. У меня в списке имен много, глядишь, и подберешь что-нибудь для себя: Джеймс Джойс, Франц Кафка, Герман Мелвилл, Кобо Абэ, Владимир Набоков… Большая, понимаешь, литература!
