Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)
Он направился к центральной стойке, держа наготове удостоверение и правовую карточку. Очередь продвигалась довольно быстро. Уже через несколько минут робот–клерк принял у него документы, заглотил их и пророкотал:
– Все в порядке, Тед Бентли. Вы можете пройти внутрь.
– Ну что ж, – жалобно сказала Лори, – думаю, я еще тебя увижу. Если, конечно, ты зацепишься здесь…
Бентли затушил сигарету и повернулся к двери во внутренние помещения.
– Я поищу тебя, – пробурчал он, даже не взглянув в сторону девушки.
Он пробился сквозь ряд людей, стоявших в ожидании, прижал к себе папку и быстро прошел в дверь, которая тут же за ним захлопнулась.
Он попал внутрь – это было начало.
Небольшой мужчина среднего возраста в очках с металлической оправой и с маленькими прилизанными усами внимательно рассматривал его.
– Вы – Тед Бентли?
– Да, – подтвердил Бентли. – Я хочу видеть верховного крупье Веррика.
– Зачем?
– Мне нужна работа по классу восемь–восемь.
В кабинет ворвалась девушка. Не обращая никакого внимания на Бентли, она быстро заговорила:
– Ну вот, все кончено. – Она дотронулась до виска. – Видел? Теперь ты удовлетворен?
– Не надо обвинять в этом меня, – сказал низкорослый мужчина. – Таков закон.
– Закон?!
Девушка присела на стол и откинула с глаз прядь темно–рыжих волос. Нервно подрагивающими пальцами выхватила из лежащей рядом пачки сигарету и закурила.
– Давай убираться отсюда к чертовой матери, Питер. Здесь уже ничего хорошего не будет.
– Ты же знаешь, что я остаюсь, – ответил мужчина.
– Ну и дурак.
Девушка слегка повернулась и наконец заметила Бентли. В ее зеленых глазах промелькнули удивление и интерес.
– А вы кто такой?
– Может быть, вы зайдете как–нибудь в другой раз? – обратился маленький мужчина к Бентли. – Сейчас не совсем…
– Я не затем зашел так далеко, чтобы разворачиваться, – хрипло оборвал его Бентли. – Где Веррик?
Девушка с любопытством уставилась на него:
– Вы хотите видеть Риза? А что вы можете предложить?
– Я биохимик, – зло ответил Бентли. – Я ищу работу по классу восемь–восемь.
Девушка слегка скривила губы:
– Правда? Интересно… – Она пожала голыми плечиками. – Приведи его к присяге, Питер.
Мужчина был явно в нерешительности. Он неохотно протянул руку Бентли:
– Меня зовут Питер Вейкман. А это – Элеонора Стивенс. Она личная секретарша Веррика.
Это было не совсем то, что ожидал Бентли. На какое–то время повисла тишина, все трое рассматривали друг друга.
– Робот впустил его, – наконец сказал Вейкман. – Была вакансия для людей восемь–восемь. Но я не думаю, что Веррик сейчас нуждается в биохимиках. У него их достаточно.
– Что ты в этом понимаешь? – возмутилась девушка. – Это не твое дело, ты персоналом не занимаешься.
– В данном случае я руководствуюсь здравым смыслом. – Вейкман встал между Бентли и девушкой. – Извините, – сказал он Теду. – Вы здесь просто потеряете время. Идите в бюро по найму… они постоянно покупают и продают биохимиков.
– Я знаю, – отчеканил Бентли. – Я с шестнадцати лет работал на систему Холмов.
– Тогда что вы здесь делаете? – поинтересовалась Элеонора.
– Меня уволили из Лирохвоста.
– Идите в Сун.
– Я больше на Холмы не работаю, – повысил голос Бентли. – Я с Холмами покончил.
– Почему? – поинтересовался Вейкман.
– Холмы насквозь прогнили, – зло проворчал Бентли. – Вся система разваливается. Ее пора продавать с молотка… и аукцион уже начался.
Вейкман задумался.
– Не понимаю, каким это боком касается вас. У вас есть своя работа, об этом вы и должны думать.
– Да, за мое время, знания и верность я получал деньги, – согласился Бентли. – У меня была чистенькая беленькая лаборатория, я пользовался оборудованием, которое стоит столько, сколько мне не заработать за всю жизнь. У меня были страховка и полная социальная защита. Но меня интересовал результат собственной работы. Мне интересно было разобраться, где же в конце концов применяются результаты моего труда. Мне хочется знать, куда девалось все, что я сделал.
– И куда же все это ушло? – спросила Элеонора.
– Коту под хвост! Все мои труды никому ничем не помогли.
– А кому они должны помогать? Бентли пожал плечами:
– Не знаю. Кому–нибудь, где–нибудь. Разве вам не хочется, чтобы ваша работа приносила кому–нибудь пользу? Я терпел вонь Лирохвоста, пока это было возможно. Холмы хотят стать отдельными и независимыми экономическими единицами. Они уже занимаются перевозкой, взвинчиванием цен и придумывают, как бы избежать налогов. Дальше этого ничего не идет. Вы знаете лозунг Холмов: «Сервис – это хорошо, а лучший сервис – еще лучше»? Это же насмешка! Вы думаете, Холмы озабочены сервисом? Вместо того чтобы работать на пользу общества, они паразитируют на теле этого общества.
– А я никогда и не считал Холмы филантропической организацией, – сухо заметил Вейкман.
Бентли, взволнованный, отошел в сторону, а те двое смотрели на него как на клоуна.
Собственно, с чего бы ему расстраиваться из–за Холмов? Положенные выплаты работникам они делают, пока никто не жаловался. Однако он был недоволен. Может быть, он слишком ясно видит реальное положение дел? Этот пережиток не смогла из него вышибить даже клиника детского воспитания. Что бы там ни было, он терпел, пока были силы.
– С чего вы взяли, что Директорат лучше? – спросил Вейкман. – Мне кажется, вы питаете необоснованные иллюзии.
– Пусть принимает присягу, – безразлично сказала Элеонора. – Раз уж он этого добивается, то пусть и получит.
– Я не хочу приводить его к присяге, – покачал головой Вейкман.
– Тогда это сделаю я, – заявила девушка.
– Прошу прощения, – сказал Вейкман и, достав из ящика стола бутылку шотландского виски, налил себе. – Кто–нибудь хочет присоединиться?
– Нет, спасибо, – отказалась Элеонора.
– Что, черт побери, здесь происходит?! – раздраженно воскликнул Бентли. – Директорат, вообще–то, функционирует?!
– Видите? – улыбнулся Вейкман. – Ваши иллюзии уже пошатнулись. Оставайтесь там, где были, Бентли. Вы просто не знаете, где лежит ваше процветание.
Элеонора соскочила со стола и поспешно вышла из комнаты, но почти тут же вернулась.
– Идите сюда, Бентли. Я приму у вас присягу. – Она поставила на стол небольшой бюст Риза Веррика и повернулась к Теду. – Ну?
Когда Бентли подошел к столу, она протянула руку и дотронулась до тряпичного мешочка у него на шее – талисмана, который повесила туда Лори.
– Что это за талисман? – спросила она. – Расскажите мне о нем.
Бентли показал ей кусочек намагниченной стали и белый порошок.
– Молоко девственницы, – кратко пояснил он.
– И это все, что вы носите? – Элеонора продемонстрировала ряд талисманов, висевших между ее голых грудей. – Не могу понять, как люди живут всего с одним талисманом. – В ее зеленых глазах заплясали огоньки. – А может, вы просто не можете свести концы с концами? Наверное, и все ваши неудачи отсюда.
– У меня было достаточно высокое положение! – раздраженно сказал Бентли. – И у меня есть еще два талисмана. А этот мне подарили.
– Да? – Она наклонилась поближе и внимательней рассмотрела талисман. – Похоже, от женщины. Дорогой, но несколько крикливый.
– Это правда, что Веррик не носит талисманы? – поинтересовался Тед.
– Правда, – ответил Вейкман. – Ему они не нужны. Когда Колесо Фортуны выбрало его первым номером, у него уже был класс шесть–три. Если говорить об удаче, то у этого человека она есть. Он прошел весь путь наверх примерно так же, как это рисуют в детских книжках. Удача прямо струится из его пор.
– Я видела, как люди притрагивались к нему, чтобы заполучить удачу, – сказала Элеонора со сдержанной гордостью. – Я не осуждаю их. Я сама притрагивалась к нему много раз.
– И что хорошего это тебе принесло? – равнодушно полюбопытствовал Вейкман.
– Я не родилась в тот же день и в том же месте, что и Риз, – коротко ответила она.
– Я не верю в астрологию, – так же равнодушно сказал Вейкман. – Я считаю, что удачу можно поймать или потерять. Она идет полосами. – Он повернулся к Бентли. – Веррику, возможно, сейчас везет, но это не значит, что так будет всегда. Они… – показал он на потолок, – они любят своего рода баланс. – И тут же поспешно добавил: – Я, конечно, не христианин или что–то в этом роде. Я считаю, что все это дело случая. – Он выдохнул странную смесь мяты и лука в лицо Бентли. – Но у каждого когда–нибудь появляется свой шанс. А великие и сильные всегда падают.
Элеонора бросила на Вейкмана предостерегающий взгляд:
