Валерий Быков - Мемуары маньяка (СИ)
-Генерал Хаммервилль.
-Да полковник Фортман.
-Я лично слетал в Самару, мы проверили всё, и мальчик посчитал всё снова, огромное число, на пределе возможностей наших современных компьютеров.
-И?
-Jet5600 считал это число трое суток, мальчик двадцать минут. Я всё же рекомендую убрать его, пока это дело не вышло на...
-Полковник, забудьте про уборку, если то, что вы говорите, правда, он может стать величайшим гением современности. Подумайте о том, какую пользу для науки он может принести, подумайте о том, какую пользу нашей стране он может принести. Таких людей надо беречь, а не убивать.
-Но он угроза всей нашей системы, для него ведь не существует барьеров, он просто видит ответ и всё. Вы предлагаете...
-Его необходимо взять под контроль, под наш контроль, и так чтобы этого не видели спецслужбы других стран. Операция должна быть проведена чисто и без...
-Хорошо, мы выкрадем его, и вывезем в США...
-Нет, я чую тут особый случай. Надо тоньше, его нельзя выдергивать из привычной ему среды, надо не заставлять, точнее надо заставить, заставить возненавидеть свою страну, чтобы он захотел уехать, и тогда мы его...
-Но он ребёнок, мы скажем ему, и он будет работать на нас за шоколадку сникерс.
-Мы уже поступали подобным образом, и на это есть специальная директива. Всех учёных и уникумов надо заставить возненавидеть эту страну, и только после, можно их вывозить. Чтобы они работали на нас не сцепив зубы, а свято веря, что их страна их предала, бросила.
-Но такая операция требует около годовой проработки, и затрат в количестве нескольких миллионов долларов. Когда мы вывозим в США нобелевских лаурятов по ядерной физике это объяснимо, но тут ребёнок. Всего лишь ребёнок, у него куриная память...
-Этот ребёнок полковник, уникальный в своём роде, необъяснимый феномен, я тщательно изучил дело. Ни с чем подобным мы никогда в истории не сталкивались, нигде, на всей планете, никогда, ни разу, и потому он стоит этих миллионов. Не хуже, чем нобелевский лаурят, потому что для него, те тайны науки, которые недоступны для простых людей, могут также оказаться открытой книгой.
-Как скажите, итак...
-Организуем всё в следующей манере, программа по обмену школьниками.
-Студентами что ли?
-Да, не студентами, школьниками. Там рядом есть какая-нибудь школа с углубленным изучением иностранных языков?
-Найдём...
-Сначала мы наладим контакты с этой школой, наладим партнёрскую программу, так чтобы спецслужбы России, их остатки, или Англии, ничего не пронюхали, и потом мы переведём его из одной школы в другую. Это не вызовет подозрений, точнее его никто не будет прорабатывать, потому что он переведётся в школу с углубленным изучением языков уже после того, как мы начнём налаживать с ним контакты. Ну, ткнём его пару раз в грязь родной страны, а потом вывезем в Америку, чудесную страну, где он встретит чудесную девушку, и останется по своей воле, и будет рад, вот и всё. Просто, надёжно, и без отрицательных эмоций в наш адрес.
-А кто его переведёт в ту школу?
-Подкинь мысль родителям. У него не совсем адекватная мамаша, с куриными мозгами, пусть ей какая-нибудь подружка расскажет про чудо школу, а ту, в которой он учится сейчас, нужно опустить. И родители сами его переведут туда, куда нам надо.
-Конечно.
Глава 1: Новая школа.
То, что мне надо перевестись в другую школу, я тогда воспринял без лишнего энтузиазма, но мама сказала что надо, папа поддержал, им тогда казалось, что знание иностранных языков, коими славилась 124ая школа, даст мне путёвку в жизнь. И родители совершенно отказывались смотреть на то, что даже в той заурядной школе, где я сейчас учился, у меня была натянутая четвёрка по английскому, и что я проявляю явную склонность к математике, биологии и физике, а также к граждановедению, но не к языкам, последнее, впрочем, тогда казалось не столь заметным. То, что у меня были некоторые способности в области политологии и граждановедения, открылось значительно позже. Хотя предмет такой у меня уже был в шестом классе, и я хватал по нему пятёрки, писал каждую неделю сочинения, мне это нравилось.
Итак, я начал переводится в другую школу, в языковую школу, где учили английский с первого класса помногу часов, а также в этой школе уже два года преподавали второй язык, французский. Повторюсь, что в те времена особых способностей к иностранным языкам я не имел, да наверно особых способностей не имею и сейчас, не полиглот я. Хотя свободно разговариваю, помимо русского на английском, и немного на французском, но так сложилось, пришлось выучить, выучить без особых способностей, просто потому что много сталкивался с ними. Но в седьмом классе, а я начал переводиться летом, после окончания шестого класса, знания иностранных языков у меня были очень поверхностные. Начались репетиторские занятия, занятия довольно долгие и муторные. Мало полезные для меня, потому что я усваивал плохо и медленно. Я по три четыре раза в неделю ходил к преподавателям, которые учили меня французскому и английскому. Причём подчеркну ещё раз, давались мне языки плохо. Тем более, что французский язык я ранее никогда не учил, а требовалось за лето догнать два года обучения, и плюс... Не важно.
Хочу заметить ещё один фактор, я стал всё больше играть в компьютерные игры. Примечательно, что уже тогда, когда я был мал, меня привлекали всё более стратегии, помню тогда вышли хиты дюна два, и самая главная стратегия всей моей жизни operation of europe. Масштабная, очень не обычная для Sega игра, в которой было всё, огромные армии, укомплектованные танками, артиллерией, пехотой, поставки вооружений, которые можно было выбирать. А ещё у армий были припасы, продовольствие, топливо и боеприпасы. Танки были разными, одни обладали толстенной бронёй и были неуязвимы для определённых родов войск, другие были быстры... Это была первая настоящая макро стратегия, с которой могла сравниться разве что вышедшая намного позже цивилизация три. И даже скажу более, эта игра, сделавшая меня настоящим стратегом, уже тогда, когда я был так молод, была куда сложнее, чем легендарная всем известная Сид мейеровская эпопея.
Играя в operation of europe, я выучился многому, и интеллект моего противника, компьютера был весьма и весьма высок, и сложность могла быть разной, потому что предлагались на выбор разные компании. К примеру, вторжение во Францию, где можно было играть слабо оснащёнными французскими войсками, и победить там было практически невозможно, можно было попытаться отстоять Берлин, играя за немцев. И, примечательно, что и наоборот, можно было играть за русских в битве за Берлин, имея почти неограниченное превосходство в танках, авиации, и огромные ресурсы. Но я научился воевать, спустя несколько лет, уже позже, я освоил такие приёмы, которые и не снились ведущим стратегам моего времени, да что уж там, никому ранее, никогда. Я научился побеждать в самых безвыходных, невозможных ситуациях. Я победил Францией в 1940ом году Германию. Я отстоял Берлин в 1945ом, я легко и принуждённо сбросил в море Германией войска коалиции во время высадки в Нормандии. Я остановил зимнее контрнаступление Германской армии в Аденнах в самом его начале. Я стал асом, я уже не сражался своими армиями тупо от обороны как в начале, выстраивая перед армиями врага мощную оборону, заставляя компьютер атаковать в самых неудобных для него позициях, избегая окружения. Я играл иначе, я отступал, оставляя минные поля, и забирая все ресурсы из оставленных городов. Я уничтожал части снабжения врага, и вынуждал его танковые армии много двигаться, жечь топливо. Гоняться за моими лёгкими механизированными частями на передовой, пока более медленная, не способная убежать от танков пехота, маршировала в тыл. В конце у компьютера целые дивизии оставались без продовольствия, топлива и боеприпасов. И я без потерь окружал и побеждал их. Я научился делать так, что целые армии моего врага гибли зря, потому что победить иначе, противника превосходящего тебя по численности в пять раз нельзя. При любом раскладе, ты проиграешь, если сражаться просто в лоб, какими бы удачными твои позиции не были. Не знаю, оценил ли кто-то мои стратегические таланты, полученные тогда, может, нет, это не важно. Но я понял, как управлять армией, как побеждать, понял глубже, чем понимал любой другой семиклассник в моём возрасте, и управлять армией я научился, пожалуй, даже лучше, чем многие взрослые военные, генералы и полковники. Но об этом мало кто знал тогда, для родителей, для американских спецслужб, я просто играл в игровую приставку Sega, играл также, как играют обычные подростки. И не более чем. Никто не мог увидеть, никто не знал, никто не мог понять. Я даже сам не понимал...
Итак, я ходил всё лето учить иностранные языки, и по возможности, почти каждый день резался в стратегии, и только в стратегии. Остальные игры меня прельщали слабо, какими бы красочными они не были. Стоит подчеркнуть, что в те времена практически ни у кого из моих друзей ещё не было компьютеров, только игровые приставки Dendy и Sega, и я слабо представлял себе, что такое программирование, интернет и как это можно использовать, хотя в моей будущей жизни, программирование и интернет заняли основную часть моей души.
