Александр Воробьев - Огненный след
— А что есть?
— Греча с тушенкой или бобы с мясом.
— Бобы.
Сублимированная греча за последние три дня надоела пуще горькой редьки. Денис принял из рук тыловика зеленую пластиковую тарелку с дымящейся едой. Усмехаясь в усы, тот поинтересовался:
— Что, сынок, командира нашего в «языки» взяли?
— Майора?
— Нет, полковника. Майор — это наблюдатель от штаба. — Сержант недоумевающе поморгал и вдруг согнулся в приступе хохота: — Погоди, вы что, наблюдателя захватили?!
— Кого приказали, того и взяли.
Сержант вытер выступившие слезы.
— Ну, вы, десант, и шутники! Ты-то, я смотрю, «труп»?
Денис поморщился, мысль о предстоящей взбучке совсем не радовала.
— Прикрывал отход группы.
Сержант одобрительно крякнул.
— Герой. А чего пёхом-то?
— «Мертвым» в ВКС транспорт не полагается. Как хочешь, так и выкручивайся. Вот и буду попутку ждать, или пёхом.
Тыловик вынул из внутреннего кармана наладонник, потыкал в экран.
— Погоди, до ваших же полста километров.
Денис скорчил неопределенную гримасу.
— К утру дойду.
— Через тайгу? Эх, одно слово — десант! Погоди-ка. — Он снова потыкал в наладонник. — Чжао, ты когда выдвигаешься?
Маленький динамик пропищал в ответ. Денис невольно напряг слух, собеседник сержанта прошелестел:
— Через двадцать минут.
— Тут хлопца одного надо бы подбросить. Он шутник большой, грех не помочь.
— Докуда?
— А до развилки.
— Это же крюк!
— Для твоей колесницы и семь верст не крюк! С меня пиво, уж больно хлопец гарный, ты уж порадуй старика.
— С тебя литр.
— Договорились!
Сержант упрятал наладонник обратно в недра мешковатого комбинезона.
— Лопай быстрее, тебе через четверть часа нужно быть в автопарке. Там найдешь капрала Чжао, он подбросит.
Денис заглотил очередную ложку бобов и пробормотал с набитым ртом:
— Спасибо, сержант!
— Да что уж там. Это вам за майора спасибо — изрядный сукин сын, всех тут достал уже… Доел?
— Угу.
— Флягу давай, чаю горячего налью.
— Спасибо.
Денис забрал флягу и рысью метнулся на шум работающих движков. У самого парка его остановил часовой, пришлось затормозить, проходя проверку сетчатки. В итоге к массивному колесному «мамонту» Денис добрался, когда тот уже прогревал двигатель. Низенький желтокожий капрал Чжао, и без того недовольный предстоящим крюком, молча указал на сиденье рядом с собой.
«Мамонт», тяжелый армейский транспорт, одинаково неторопливо полз, что по дорожному полотну, что по бездорожью. Огромные колеса начисто игнорировали даже средней величины валуны, зато бронированный корпус не позволял разогнаться выше сотни. Так они и плелись по великолепному, асфальтированному в незапамятные времена, проселку. Всю дорогу Денис продремал и проснулся только от тычка в бок.
— Вставай, курсант, приехали. Не заблудишься?
Денис с нескрываемым чувством превосходства крякнул.
— Я из десанта, капрал.
— Ну-ну.
Видимо обидевшись на тон, больше он не произнес ничего, и Денис, спрыгнув с трехметровой высоты кабины, бодро зашагал в ту сторону, где по идее размещался полевой штаб их училища.
Тайга просыпалась, под первыми лучами солнца уползал с полян туман, в придорожном чапыжнике вовсю свиристели птицы, а полевая форма надежно защищала от утренней прохлады. Не учения, а настоящий курорт.
Денис даже порадовался, что больше никто из группы не «погиб» — такое утро заслуживало одиночества. Иди он с товарищем, тот вряд ли проникся бы очарованием момента. История о курсанте из второй роты, подхватившем триппер и поэтому залетевшем на «губу», на корню убила бы обаяние таежного утра. Не будь назначен срок прибытия, Денис с радостью провел бы тут весь сегодняшний день. Даже предстоящая взбучка не могла перевесить чувства свободы. Одна не способна, но каменной тяжестью на чашу весов рядом с ней ложился долг. А долг способен перевесить все что угодно.
Так что ровно в девять часов утра Денис миновал пост у входа в замаскированный среди тайги полевой лагерь. Его товарищи, уже умытые и позавтракавшие, встретили беззлобными шутками — как же, единственный убитый! И пусть даже он погиб, прикрывая отход, настоящий десантник должен выживать в любой ситуации. Денис досадливо отмахнулся, спеша за оставшееся до построения время переодеться и наскоро привести себя в порядок. Вот только, принять душ уже не оставалось времени. А жаль, по его прикидкам, запах пота мог свалить метров за десять непривычного к солдатским ароматам гражданского человека.
В тот момент, когда Денис заканчивал смывать крем-депилятор, в палатку заглянул Михайлов.
— Дэн, Кракозябр уже на плацу.
— Успею.
Командор Сигурд Сваальсон, прозванный Кракозябром за изуродованную правую половину лица, опоздавших не терпел. Получив ранение во время последней войны при усмирении сепаратистов на Большом Шраме, он отказался от положенных по страховке услуг пластической хирургии. В мире и так слишком мало настоящих мужчин, говорил он, не хватало еще, чтобы и я уподобился гражданским хлюпикам.
В строй Денис успел вовремя — секунд за тридцать до команды «смирно». Кракозябр, в отутюженной парадной форме, словно и не ходил вместе с ними в рейд. Ни малейшего следа усталости, а ведь ему уже за пятьдесят — почти предельный срок в армейских рядах. Встав так, чтобы курсанты видели изуродованную половину лица, он гаркнул:
— Вольно! Поздравляю с успешно сданным экзаменом за первый курс, орлы!
Сотня глоток рявкнула, согнав нескольких птиц с ближайших деревьев:
— Служим Лиге!
— Вы в очередной раз показали дохлякам из внутренних войск, что именно Военно-Космические Силы, были, есть и будут элитой Лиги!
Сваальсон понизил голос, добавив, правда, металлических ноток:
— Но не радуйтесь прежде времени, курсанты. Регулярное подразделение десанта обломало бы вам зубы, даже не вспотев. Я посмотрел записи боя: большинство из вас допустили ошибки, достойные выпускников хореографического училища! Я опечален, курсанты, опечален. А ведь от этого экзамена будет зависеть решение командования о вашей дальнейшей специализации. Помните, в десант попадут лишь самые достойные!
Денис похолодел. По итогам его тестов все висело на волоске. Высокие математические способности и пространственное воображение подходили для технических специальностей, а зоркий глаз и отличная реакция делали его великолепным кандидатом в десантники. А Денис с детства мечтал стать таким же, как и его отец, полковник десанта. И если его завернут из Рязанского десантного, останется лишь подать рапорт на увольнение. Служить в каких-нибудь танковых войсках, копаться в замызганных грязью моторах и лишь в мечтах смотреть на звезды, на это он не согласиться никогда!
Кракозябр еще некоторое время распинался о высокой миссии военнослужащего Земной Лиги, о том, что именно им предстоит сохранять мир во всех тринадцати колониях, о воинских традициях, восходящих чуть ли не к Африканскому конфликту. Все это была обычная болтовня, главное Денис узнает не раньше, чем вернется из положенного отпуска — через месяц. И решение это будет окончательным, даже отец не сможет ничего выудить из недр комиссии, не говоря о том, чтобы хоть как-то повлиять на ее решение.
***
Расцветала весна, через разрывы облаков ощутимо пригревало солнце, и в городе практически не осталось снега. Даже по ночам лужи уже не покрывались коркой льда, а днем солнце и вовсе припекало. Разбухшие на деревьях почки готовились явить на свет первую нежную листву, и воздух казался необычайно пьянящим, обещающим скорое лето. И с каждым днем наряды гуляющих девушек являли все больше и больше открытого взорам тела.
Майкл Дюффек, глава физической лаборатории Вологодского технического университета, тридцати двух лет, семьянин с девятилетним стажем и отец двух очаровательных малышей, со вздохом сожаления проводил взглядом стройные ножки продефилировавшей мимо юной красотки. До назначенного времени оставалось всего двадцать минут, как раз хватит, чтобы допить заказанный «каппучино» и не торопясь пересечь наискосок университетскую площадь.
Дюффек неторопливо прихлебывал обжигающий кофе, любуясь высокими шпилями университета Нового Кембриджа, выбранного в этом году местом заседания комиссии по грантам. Построенный более четырех веков назад, в конце двадцать второго столетия, Новый Кембридж считался одним из крупнейших университетов Земли. Тридцать тысяч студентов всевозможных специальностей из метрополии и колоний. Майкл читал, что предтеча Нового Кембриджа — Кембридж Старый, взорванный ядерным террористом-смертником в самом конце Африканского конфликта, был куда как меньше.
