Дэвид Вебер - Война и честь (Война Хонор)
А только что, свирепо усмехнулась она, эта угроза резко возросла.
Крупные зеленые бусины трех её “супердредноутов” внезапно окружили облака мелких зеленых мошек: огромные корабли выпускали в пространство крылья легких атакующих кораблей класса “Скимитер”. Источники в разведке утверждали, что манти по-прежнему используют НЛАКи прежних размеров, ограничивающихся параметрами дредноутов. Учитывая преимущество давно принятых Альянсом на вооружение усовершенствованных компенсаторов, это обеспечивало оптимальное сочетание вместимости и ускорения. А вот Флот Республики предпочел иную концепцию, в которой НЛАКи работали прежде всего как оборонительные базы, и их задачей было защищать боевую стену от ударов ЛАКов манти дальнего радиуса действия. А раз так, не имело смысла делать их более скоростными, чем те супердредноуты, которые они защищали, и всё это замечательное преимущество в тоннаже использовали для дополнительных бортовых ангаров ЛАК.
А это означало, что если НЛАК манти мог принять примерно сто двенадцать ЛАКов, то республиканский класса “Вольера” нёс на борту куда более двухсот.
В настоящий момент семьсот с лишним “Скимитеров” неслись навстречу в три раза меньшему количеству ЛАКов манти, причем те уже набрали такую скорость и приблизились на такое расстояние, что никакой маневр не позволил бы им избежать рокового столкновения.
* * *
Они все уже мертвы... и мертвы напрасно.
Эта мысль пронзила Сару Фланаган холодной, невыразимой горечью — она поняла, как позорно забыл Королевский Флот свой долг перед королевой и народом. Дело было не в Шумахере и аль-Салиле — вина лежала на всем флоте, от РУФ до самой Сары Фланаган лично. Где-то глубоко внутри неё юная Сара, которая некогда выбрала своей судьбой мундир войск своей королевы, содрогнулась от стыда.
У хевов были НЛАКи... и никто об этом даже не подозревал. Или, что ещё хуже, те, кто догадывался, держали свои догадки при себе. И вот результат. Полная катастрофа.
Глядя на огромное приближающееся облако вражеских ЛАКов, она отстраненно представила себе пикеты других систем. В отличие от Текилы большинство располагали по крайней мере дивизионом кораблей стены, или эскадрой линейных крейсеров, или хотя бы десятком крейсеров для поддержки ЛАКов, на которых лежало основное бремя защиты системы. Но все это не имело значения. Если хевы направили три НЛАКа к Текиле, защищенной таким слабым пикетом — о чем они точно знали, — то системы, где ожидается более или менее достойное сопротивление, они атакуют куда большими силами. А командование этих систем знает о приближении врага и его возможностях не больше, чем Шумахер с аль-Салилем.
Это будет лавина. Но не снега и каменных валунов, а боеголовок и энергетических импульсов. Волны ЛАКов и цунами бортовых залпов. Разбитые мантикорские корабли и искореженные ЛАКи. И никто не сможет эту лавину остановить. Сейчас уже нет.
Сквозь эти мысли она услышала собственный голос, отдавший приказ перенацелить ракеты. Тактики её “Шрайков” реагировали быстро, словно не осознавая полноту катастрофы. Она слышала, как аль-Салиль тоже судорожно отдает какие-то команды, но оставила их без внимания. Они отчасти противоречили сами себе... да если бы и не это — было слишком поздно.
Её эскадрилья произвела пуск, когда аль-Салиль всё ещё что-то бормотал. Фланаган по собственной инициативе, не следуя ничьим приказам, ударила по вражеским ЛАКам, а не по кораблям, чья мощная защита все равно была не по зубам легким ракетам “Шрайков”.
Потом Сара обмякла в кресле и вцепилась руками в подлокотники, глядя на приближение конца света.
* * *
Де Гроот скривилась: одной эскадрилье вражеских ЛАКов все-таки удалось выпустить все до единой ракеты, имевшиеся на борту. Револьверные пусковые установки — главная особенность современных ЛАКов — могли вести огонь только очередями, а не залпами, как на старых моделях. Но разница была невелика, и эта единственная эскадрилья выпустила весь боезапас ещё до того, как республиканские ЛАКи сблизились с нею на дистанцию, позволявшую им нанести удар.
Мощный огонь глубоко вспорол строй легких кораблей де Гроот. Восемнадцать ЛАКов Флота Республики были уничтожены полностью, семь получили тяжкие повреждения, причем пять из них не подлежали восстановлению, и еще восемь отделались легким ущербом.
Но тут настал черед оставшихся семисот шестидесяти “Скимитеров”.
“Тройная волна” коммандера Клаппа с ревом вырвалась на свободу. Магазины двухсот республиканских ЛАКов последовательно выпустили навстречу манти три стремительных ракетных вала. Оставшиеся пятьсот шестьдесят не открывали огня, выжидая.
На глазах Агнессы де Гроот первая волна яростных взрывов огненной метлой смела передовые зонды манти. Даже отсюда Агнесса ощутила отчаяние, охватившее врага, который понял, что происходит, но для них было слишком поздно.
Вторая волна взрывов хлестнула по манти, выжигая их сенсоры и, хоть и не надолго, ослепляя бортовую электронику. А потом, как и рассчитывал Клапп, третья волна ракет беспрепятственно прошила безнадежно расстроенную оборону мантикорцев.
После “тройной волны” уцелело тридцать три мантикорских ЛАКа.
После второго, завершающего, массированного залпа уцелевших не осталось.
Общие потери де Гроот составили менее сорока единиц.
Глава 56
— Сэр, до перехода осталось пять минут, — доложила лейтенант-коммандер Акимото.
— Спасибо, Джойс.
Адмирал Уилсон Киркегард поблагодарил штабного астрогатора с такой серьезностью, будто и не следил за таймером перехода в течение целого часа.
— Всегда к вашим услугам, сэр, — сказала Акимото и усмехнулась, прекрасно понимая, что официальное напоминание было совершенно лишним.
Улыбнувшись в ответ, Киркегард повернулся к капитану Янине Аудерской, своему начальнику штаба.
— Янина, нет никаких непредвиденных новостей, которые угрожают куснуть нас за зад? — тихо спросил он.
— Вроде нет, сэр, — ответила она, задумчиво наморщив нос — Правда, если бы я о них знала заранее, полагаю, они бы точно не смогли куснуть нас за зад.
— Никогда не слышал более глубокого анализа, — похвалил Киркегард, и она хихикнула.
— Извините. У меня дурная привычка: когда я нервничаю, позволяю себе говорить банальности.
— Ну, в этом вы не одиноки, — заверил её Киркегард и снова обернулся к маневровому дисплею.
Его усиленная оперативная группа завершала маневр перед альфа-переходом. Он бросил быстрый взгляд на визуальный дисплей, очарованный, казалось бы, давно привычной красотой переливающихся парусов Варшавской флагмана. Он мог бы разглядеть паруса ещё полудюжины его кораблей, но сейчас перед ним стояла другая задача, а маневровый дисплей давал гораздо более точное представление о взаимном расположении этих кораблей.
Его группе дали меньше носителей, чем некоторым другим подразделениям, задействованным в операции “Удар молнии”, но они, пожалуй, ему и не были нужны. Систему Маастрихта, согласно данным разведки, пикетировал всего-навсего один усиленный дивизион старых, доподвесочных супердредноутов при поддержке одного НЛАКа и эскадры линейных крейсеров. На фоне общего сокращения численности боевых единиц мантикорского флота этот пикет считался внушительным, во всяком случае для системы куда менее важной для Мантикорского Альянса, чем для республики Хевен. По меркам прошлой войны такой пикет вполне мог противостоять даже силам, равным по численности оперативной группе Киркегарда.
Только мерки эти безнадежно устарели... что и собирался продемонстрировать манти Киркегард.
* * *
— Адмирал Киркегард вот-вот нанесет удар по Маастрихту, сэр, — сообщил начальник штаба Одиннадцатого оперативного соединения коммандер Фрэнсис Тиболт.
Рослый темноволосый адмирал Чон Чинь-ри кивнул.
— Уверен, что Уилсон контролирует ситуацию. А мы?
— Мы тоже, если только манти не перебросили в Тетис сильное подкрепление, причем в самый последний момент, так, что разведчики не успели этого засечь, — ответил Тиболт.
— Полагаю, с этим уже ничего не поделаешь, — согласился Чон и, усмехнувшись, добавил: — Только вот хороший начальник штаба стал бы уверять меня, что они никак не могли этого сделать.
— Поверьте мне, сэр, если бы я заметил какие-либо признаки нервозности перед боем, я бы вас ещё как в этом уверял.
— С нервозностью все в порядке. Просто я лучше других умею скрывать свои чувства, — ответил ему Чон.
— Вам виднее, — улыбнулся Тиболт.
Чон издал смешок и, бросив взгляд на часы, сказал:
— В любом случае, минут через сорок мы точно узнаем, стоило нам нервничать или нет.
* * *
— Забавно.
