Гранд-адмирал. Том седьмой (СИ) - Модус Илья Сергеевич

В глазах прояснилось, и командир штурм-коммандос медленно перекатился, опираясь на колени и локти. Внутри все болело так, точно его кишки вырвали, порезали на тысячи кусочков, перемешали в миксере и в таком виде запихали обратно. Он сделал судорожный вздох. Тот тоже принес боль.

Но это было даже хорошо — боль позволяла не потерять сознание.

На его глазах двое стенаксов схватили за руку и ноги искалеченного штурмовика и разорвали его на две части, воя что-то на своем языке под аккомпанемент криков боли разумного.

— Ублюдки, — прохрипел он. Во рту стоял медный привкус.

Пошарив взглядом по сторонам, он понял, что не может найти вокруг ни одной единицы оружия. Но и ничего не сделать он тоже не мог.

Штурм-медик с трудом поднялся на ноги. Его пошатывало, но он заставлял себя сохранять равновесие. Что бы ни произошло, он должен держаться. Ради всех тех, кто был в его лазарете, но погиб.

Заведя руку за спину, он почувствовал, что массивный рюкзак с медикаментами тоже разрушен. Но несколько отделений было не тронутыми. Он вдавил в паз одного из них, и в руку выпал хорошо знакомый предмет. Еще одно нажатие, и теперь их уже два.

Зажав по одному в каждой руке, он сделал шаг вперед. Колто поборол в себе назойливое желание прислониться к дереву и вздремнуть. Больше всего на свете ему хотелось сейчас просто сесть, отдохнуть и подумать.

«Крылатые» настолько были заняты своим пиршеством плоти, что не обращали внимание на то, что рядом с ними стоит медик, с ног до головы засыпанный пылью.

Нет, не медик.

— Я — штурмовик, — четко произнес Колто, бросившись вперед. — А вам всем — пиз…

Остаток фразы потонул в крике ярости и боли, превратившемся в его боевой клич.

Не взирая на то, что каждый из трех противников был минимум на две головы выше него, Колто атаковал.

Первый удар скальпелями он провел, перерезая ближайшему врагу сухожилия под коленями. Стенакс заорал от боли, стал падать, но коснулся окропленного кровью и внутренностями пола он уже исчерпавшим запас своих лет. Рассеченная сонная артерия не оставляет шансов на выживание, даже когда медик всеми силами хочет спасти пациента.

А единственный в этом лазарете медик сейчас наплевал на клятву спасать все без исключения жизни.

Колто едва увернулся от удара когтистой лапой, которая должна была разорвать его живот и в отместку воткнул скальпель в локтевой сустав животного с крыльями. Колено вписалось в пах врага, его клыкастая уродливая пасть исторгла стон, но второй скальпель вошел прямиком в подбородок, пробивая мягкие ткани и доходя до мозга.

Стенакс захрипел, плюнул в него кровью, потоком вырвавшейся из пасти, закатил глаза…

Из груди вырвался победоносный вопль Колто.

Сильный удар слева отбросил его в сторону, оставляя без оружия. В падении, не оращая внимания на боль в колене от удара о кусок пермакрита, Колто перекатился через спину и привычным движением завел руку за спину.

Пусто.

Остатки рюкзака теперь тоже отсутствовали.

Перед ним стоял разъяренный стенакс, чьи громадные когти были окроплены кровью растерзанных раненных штурмовиков. Колто огляделся. Кроме них двоих больше никто не подавал признаков жизни, а где-то в отдалении, за пару комнат отсюда грохотала ожесточенная схватка.

Комендантское подразделение принимало свой бой.

— Я порву тебя на части! — заорал стенакс в лицо штурм-медику.

— Так же, как я задницу твоей мамаши, что ли⁈ — ощерился Колто, отбрасывая в сторону правила приличия. Он вырос на Акзиле, а там такая речь считается образцом дворового этикета.

Еще один рев и «крылатый» бросился в бой.

Колто увернулся от одного выпада костей, заблокировал второй и что есть силы пнул своего врага в причинное место. Тот мгновенно сжался, схватился за детородные органы, рыча в лицо.

Правый кулак штурм-медика под рихтовал отвратительную рожу, с оттягом добавив локтем. Колто нанес апперкот второй рукой, сокрушая челюсть врага и заставляя того сделать пару шагов назад.

И со всей силы ударил того корпусом, повалив на пол, прямо на останки одного из штурмовиков.

В глаза бросилась разодранная когтями грудина клона.

Рука сама собой нашла кусок пермакрита.

Твердый строительный материал впился в лицо негодяя, ломая его нос и лицевые кости. Еще удар, еще!

Сильнее!

Быстрее!

Ломай!

Круши!

Кровь летела во все стороны, орошая помещение, камень, броню и визор штурм-медика. Военные врачи называют это состояние помешательством, а бандиты на улице «боевым безумием».

Плевать на все.

Просто убей его первым.

Куда-то делся камень.

Да наплевать!

Есть кулаки и броня на них!

— Зря! — удар утопает в мягкой плоти. — Ты! — кулак уходит еще глубже, а в визор уже почти ничего не видно из-за крови. — Тварь! Напал! На! Мой! Лазарет!

Каждое слов — удар.

Каждый удар — это боль, травма, смерть.

Кулаки болели от удара о твердые кости, трещали собственные фаланги. Болел бок, спина, видимо стенакс наносил ответные удары.

Но Колто не останавливался до тех пор, пока не понял, что у него под руками отнюдь не округлый предмет в виде черепа гуманоида.

Секундное замешательство, и его срывают с недобитого врага.

Действуя вслепую, Колто ударил по направлению того, кто держал его. Судя по боли в руке — попал.

Еще руки тянутся к нему, но он бьет снова и снова. Попадает. Бьют по нему. Плевать!

На болевой берете⁉ Держи с ноги, ублюдок! И второй получай! Так дерутся на улицах, тварь!

Удар под дых словно вышиб из него весь адреналин. Разом накатила усталость и силы покинули его. Кто-то держал его за руки, сцепив их за спиной, кто-то пытался разорвать ему шею.

Мгновение, и в глаза бьет яркий свет. Наверное, на него надо идти, когда уже все, да?

Но почему-то становится больно от удара по щеке.

Звуки, словно сговорились, в одночасье вторгаются в его голову.

— В себя приди, медик! — крик сквозь вокодер прямо в лицо. На него смотрит отвратительная оранжево-синяя рожа…

Еще одна пощечина словно поставила на место винтики в голове.

— Хватит калечить моих солдат! — крикнул ему Босс. — Здесь только друзья, Колто!

— Отпусти меня! — рявкнул Колто, вырываясь из хватки бойца за своей спиной.

— Только не твори ерунды, парень! — пригрозил ему Босс. — Больше уговоров не будет! Дернешься — ноги прострелю! Усек⁉

Колто согласно кивнул.

— Босс, да он же пацан совсем! — раздался голос коммандос в бело-зеленой броне, появившегося рядом сразу же, как только хватка за спиной ослабла.

Рухнув на колени, штурм-медик мгновенно схватил валяющийся у ног шлем и натянул его на голову. Пальцами протер залитые кровью линзы, чтобы вернуть возможность видеть в броне.

— Как вы тут оказались? — спросил Колто, хватаясь за ушибленный бок. Ну, как ушибленный… Три ребра точно сломаны, и как минимум есть колотое проникающее.

— Это все, что ты хочешь сказать, пацан⁈ — удивился Скорч, тыча пальцем за спину штурм-медику. — Ты «крылатому» череп раскроил голыми руками! Да я в «Катарне» такого не смогу!

Колто повернулся, посмотрел на обезглавленное тело, чьи мозги и кости черепа были разбросаны вокруг…

Едва успел стянуть шлем, прежде чем его вырвало.

— Знаете, я больше к этому медику ни ногой, — сказал Скорч. — Пожалуешься, что нога болит, так он тебе голову расколет…

— Шесть-два, закрой пасть! — одернул его Фиксер.

Утерев завтрак с губ, Колто вернул шлем на место.

Как раз в тот момент, когда в комнате стали появляться новые штурмовики, во главе с генералом Каином.

— Ублюдки, — окинув разгромленный лазарет, выругался генерал. — Этих животных нужно истребить!

— И не только их, сэр, — Босс продемонстрировал командиру 501-го легиона отрезанную красную голову, которую удерживал за остаток шеи. — Они тут не в одиночку действуют.

— Черные кости Императора! — прорычал Каин. — Связь с Трауном, срочно! У этих ублюдков есть союзники! И как я сразу не догадался⁉ Босс, за мной, к хатту осторожность, я сотру их укрытия с лица земли!