Курт Маар - Фабрика Дьявола
Мы с Вишером уставились на нее.
Это был выход!
5
О происшедшем на борту ЭУР2002 мы узнали позже. Эти сведения были примерно такими.
В этот период времени на борту царило возбуждение. Вся команда надежно находилась в руках третьего пилота Байера.
— Завтра на рассвете мы предпримем новую попытку старта, — пообещал он. — И пусть все летит к черту, если это нам не удастся.
Возможно, остальные считали Байера чокнутым — с тех пор, как доклад Вишера убедил многих членов экипажа в том, что туман в действительности является разумным существом, но тем не менее они недооценивали таинственного противника, имеющего в распоряжении возможности помешать старту.
Оптимизм заполнил корабль за несколько часов до старта. Каждый почему-то был убежден в том, что эта попытка будет удачной.
С восхода солнца вахту в рубке управления приняли Байер и Тирстен. Старт был назначен на 13 час. 00 мин. по бортовому времени. Все приготовления были закончены. Следуя старой привычке, Байер и Тирстен в двенадцатый раз просмотрели показания приборов. Все было в порядке. Байер посмотрел на хронометр. 12 час. 50 мин. Внезапно массивный корпус корабля потряс слабый толчок. Байер подскочил на месте.
— Что случилось? — воскликнул он.
Оказалось, что ЭУР2002 уже находится метрах в двадцати над поверхностью планеты и удалялся от нее со все возрастающей скоростью. Взгляд Байера пробежал по шкалам приборов. Связанный с радаром тахометр, ориентированный на детали поверхности, показывал скорость 40 км/час, которая все увеличивалась, а скорость по потреблению энергии — ноль.
Только спустя некоторое время Байер понял, что тот, кто смог прижать к поверхности космический корабль таких размеров, как ЭУР2002, был в состоянии поднять его с этой поверхности.
— Полную мощность на вертикальные дюзы секторов от “А” до “С”! — прозвучал его приказ.
Тирстен произвел серию переключений, но запланированный тормозной маневр был тем, на что туман ответил молниеносной реакцией. Внешнее поле усиливалось в той же мере, в какой усиливалась мощность двигателей. ЭУР2002 поднялся еще выше, а потом взял курс на юг.
Байер был бессилен. Корабль не реагировал ни на один из его задуманных маневров. Спустя десять мнут он сдался, о чем поставил в известность экипаж.
— В данный момент я ничего не могу сделать, — объяснил он. — Корабль вышел из-под моего контроля, однако заверяю, что сделаю все, чтобы не допустить серьезной угрозы ни самому кораблю, ни его экипажу.
Это были содержательные слова, которые некоторые могли и переоценить. Только когда Байер подумал о своей ответственности в качестве временного командира корабля и третьего пилота, это привлекло его внимание.
Они видели на экранах, как под кораблем приближались огромные горы большой равнины. ЭУР2002 пролетел над берегом экваториального моря. Его горизонтальная скорость была около 500 км/час. Время от времени Байер пытался повлиять на полет при помощи двигателей, но электрическое поле настолько надежно держало корабль в своих объятиях, что не последовало никакой реакции.
Восемью часами позже ЭУР2002 пролетел над южным берегом экваториального океана. Всю сушу покрывали джунгли. Еще дальше на юг, в часе полета, поле зрения пересекла могучая горная цепь. Корабль пролетел над первым рядом частично покрытых снегом вершин.
— Мы опускаемся, — сообщил Тирстен некоторое время спустя. — Расстояние до поверхности три тысячи метров.
Джунгли приблизились. Байер в последний раз попытался взять корабль под свой контроль, но это ему не удалось. ЭУР2002 неумолимо опускался в первобытный лес. Третий пилот со стоном упал в кресло и стал покорно следить по экранам за посадкой корабля. Внешние микрофоны ясно донесли хруст и скрежет, с которыми корабль проламывался через кроны деревьев, дробя под собой растительность.
— Что теперь? — с детской непосредственностью спросил Тирстен.
— Вы думаете, я знаю? — раздраженно пробурчал Байер.
Вскоре снаружи стемнело, и Байер включил инфракрасный прожектор, чтобы осмотреть окрестность. Много пользы он им не принес, так как джунгли подступили к самым стенкам корабля, а густая масса растительности была почти непрозрачна для самого мощного прожектора.
Ничего не было видно. Неизвестность заставляла людей на борту дальнего космического корабля чувствовать некоторую неуверенность. Нервозность команды возрастала. Байер вызвал в рубку управления дополнительную смену, однако они с Тирстеном отказались смениться и остались в рубке. Спали они попеременно — если только эту дрему можно было назвать сном.
Спустя удивительно короткое время вновь стало светать. В результате быстрого вращения этой планеты дни и ночи были намного короче, чем на Земле.
— Что нового? — спросил Байер, очнувшись от дремы.
— Ничего, — покачал головой Тирстен.
Они стали ждать. Солнце поднялось над кронами деревьев. Прозвучали вызовы. Члены экипажа хотели знать, что им делать.
— Подождем, — пробурчал Байер. — Нас зачем-то перенесли сюда, значит должно что-то произойти.
Солнце ползло по сапфировому небу.
— Дьявольски жарко, — пожаловался Тирстен и указательным пальцем провел по внутренней стороне воротника рубашки, а потом бросил взгляд на термометр. — 28 градусов, — сказал он.
— Сколько?
Термометр был настроен на номинальную шкалу в 22°. Байер был озадачен. А температура тем временем неумолимо поднималась, и минут через пятнадцать столбик термометра перешагнул отметку в 55°. Весь корабль потел. Система охлаждения работала на полную мощность, но снизить огромное поступление тепла не удавалось.
Когда температура внутри корабля достигла 45° и не было видно конца этому необъяснимому нагреву. Байер отдал приказ надеть скафандры и покинуть корабль, хотя многие уже надели скафандры по собственному почину. Вделанные в них климатизаторы приносили некоторое облегчение, но никто не знал, как долго они выдержат.
— Снаружи все спокойно, — сообщил Байер. — Насколько я могу видеть, временно покидая корабль, мы никакому риску не подвергаемся.
Между тем секция метеорологии пыталась выяснить причину внезапного нагрева. То обстоятельство, что лесная растительность в окрестностях корабля в радиусе более пятидесяти метров за последние часы заметно увяла, доказывало, что эффект этот действует не только на корабле.
Байер нажал на клавишу открывания шлюзов. Первые группы членов экипажа уже стояли в шлюзовых камерах, готовые к выходу. Увидев, что контрольные лампочки продолжали оставаться красными, третий пилот удивился. Приказ шлюзам открыться не зажег ни единой зеленой лампочки. А секундой позже пришло сообщение из шлюза А:
— Люк не открывается.
В последующие минуты подобные же сообщения пришли и из других шлюзов. Температура внутри корабля достигла 82°. Байер почувствовал, что жара проникает и внутрь скафандра, хотя это ни в коем случае не было следствием его бессильного гнева.
— Вскрыть люки! — прозвучал его приказ.
Теперь нужно было позаботиться о резаках. Никто не мог рассчитывать на такое развитие событий. А тем временем температура продолжала подниматься. Поступили первые сообщения о тепловых ударах и потерях сознания. Жара на борту корабля перешагнула предел сопротивляемости скафандров. Люди ломались. Байер с нетерпением ждал сообщений об использовании резаков.
Вместо этого поступило сообщение от метеорологов.
— Мы нашли причину, — задыхаясь, произнес чей-то голос. — Линзообразные образования из плотного воздуха… в трех тысячах метрах над кораблем! — человек явно говорил из последних сил. — Действует, как стеклянная линза…
Затем послышался хрип, и передача прервалась.
— Проклятье, где же резаки? — хрипло выдохнул Байер.
Последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, было сообщение из шлюза С:
— Мы больше ничего не можем сделать. Все… потеряли… сознание…
* * *Вот какова была фантастическая идея Жаклин: туман должен быть в состоянии создать в определенной части атмосферы область мощного избыточного давления, имеющую геометрическую форму линзы. Линза была помещена между солнцем и ЭУР2002 таким образом, чтобы корабль оказался почти в ее фокусе. Остальное было детской забавой. ЭУР2002 нагреется, как печка. Первоначальный план Жаклин предусматривал, что жара выгонит экипаж из корабля. Как только это произойдет, мы все трое взойдем на борт, займем рубку управления и сможем стартовать.
Согласно моему предложению, экипажу нужно было любыми способами воспрепятствовать покинуть корабль. В результате эффекта линзы температура на борту корабля на строго ограниченное время превзойдет возможности охлаждающих систем скафандров. Мужчины и женщины из экипажа потеряют сознание, а как только это произойдет, линза будет ликвидирована. Никому не будет причинено серьезного вреда. В этом случае, когда начнется последний акт этого грандиозного спектакля, экипаж останется на борту. Нам не нужно оставлять наших людей на Эоле.
