Александр Рыбошлыков - Вокруг Гекубы
Ида Клэр, которую высокая должность не оберегала более от работы, перемешивала краску тонкой палочкой эбенового дерева, прочие перевоспитуемые дружно действовали кистями под руководством Анастасио Папа-Драки, назначенного бригадиром за зычный голос и размашистые жесты. Один только Субъект В Желтых Носках был освобожден от физической работы, да и от теоретических занятий тоже. Информационный гузгулаторий, исследуя его, повредил что-то в хрупком механизме злодейства, и теперь в Субъекте нечего было перевоспитывать. Он был идеален, этот молодой человек в джинсах и пестрой ковбойке, читавший сейчас в своей каюте брошюру «Как стать вежливым». А ведь еще и поныне живы люди, помнившие его под кличкой Старикашка Гоп, или попросту Вредный Тип.
Освободившиеся конандойловцы могли в этот час заняться своими делами. Литте, принятый в дружную семью космотральщиков, пропалывал землю в кадке своего старшего товарища, а Ангам Жиа-хп, впавшая в меланхолию со дня приснопамятной лак-байской катастрофы, уныло творила упадочнические стихи, нимало не опасаясь, что их пессимизм может повредить безмятежности Гекубы:
От вспышки трамвая зеленой
Еще не ложился с налету
Таинственный медный покров,
Ударом кувалды фотонной
Сдирающий позолоту
С полуночных куполов…
Остальные члены экипажа были собраны педантичным Дином Крыжовским для очередного отчета о проделанной работе. Звездоходчики, посвежевшие, румяные, пахнущие репеллентами и змеиной сывороткой, собрались в главной рубке. После диких просторов Гекубы немного странно было очутиться здесь, в привычной обстановке звездохода, вновь увидеть экран кругового обзора, обрамленный косичками цветущего вьюнка, ступить ногой на ковер, покрытый перезревшей позабытой клюквой, ощутить на обветренном лице прикосновение паутины, которую покинул эмоциональный детектор.
Мужчины устроились на диване, оставив Лире Офирель мягкое кресло. Почему-то штурман запаздывала. Капитан поглядел на часы и кашлянул как бы про себя. В этот момент появилась Лира. Она вбежала так стремительно, что не успевший открыться клапан был сорван и отброшен к стене, на гладкой поверхности которой вспухла большая, медленно багровеющая шишка.
– Капитан! – крикнула Лира от порога. – Она, эта женщина, крадет книги! Вот, поглядите, это мой библиотечный абонемент. А какие книги на нем? Читаю: «Некоторые специальные аспекты вирусологии», «Влияние Asterovirus specius на клетчатку ворсовника бородавчатого», «Скопление астеровируса в созвездии Дождевого Червя и особенности борьбы с ним». Тут еще много! Я этих книг не брала! Это все Идка! Она хочет разрушить охранные кольца и снова захватить власть на Гекубе, для этого она взялась изучать вирусологию. А я-то не могла понять, куда девался мой читательский билет!
– Понятно, – сказал помрачневший капитан, – мы примем меры, чтобы похищения не повторялись. К счастью, в вашем курсе нет ни одного «Курса основ» или «Введения в…», а без фундаментальных знаний разобраться в специальных монографиях будет трудновато. Так что не беспокойтесь, Лира. Меня значительно сильнее волнует, что госпожа Клэр, как видим, плохо поддается облагораживанию. Я полагаю, следует ввести некоторые изменения в процесс…
Резкий квакающий звук прервал речь капитана. Это включился передатчик спецсвязи. Молодой неопытный пеленгатор шустро задвигал антеннами, настраиваясь на нужную волну. Из пышного ворса нетоптаного сфагнумного ковра высунулся динамик, до той поры мирно ловивший генераторы ультразвука, и проквакал голосом суперкапитана Недовасси:
– Обеспокоен молчанием. Приказываю двухдневный срок завершить экспедицию и вернуться базу когорты.
– Как же так?! – вскричал Стойко. – Ведь мы еще ничего не успели сделать!
Но передатчик уже замолк, глаза его сузились, в них заиграла золотая радуга. Делать было нечего, приказ, полученный по спецсвязи, следует немедленно выполнять.
* * *Все, что можно сделать за два дня, было сделано. Заряне получили лошадиную дозу человеколюбия. Вокруг Гекубы поставили дополнительный комплект астеровирусных колец, а в незначительном отдалении на всякий случай высеяли небольшое скопление прежде ревностно уничтожавшегося микроорганизма.
Основная задача была возложена на Стойко Бруча. Гекубе, с отлетом «Конан Дойла», угрожала опасность вновь вернуться в первобытное серое состояние, и, чтобы этого не случилось, решено было оставить на планете работающий размышлятор. Стойко собственноручно погрузил уникальный прибор на спины двух скоростных дромадеров, отвез его на высокогорье Стиббс и установил на высочайшей точке гигантского пика Монт-Офирель. Там, среди вечных снегов, в незапамятные времена была выстроена гробница для какого-то не родившегося властелина. Отныне мавзолей будет заключать в себе вечно животворящий интеллектор. Чтобы прибору было над чем поразмыслить, к нему подключили пожертвованную экипажем корабельную библиотеку – двести тысяч томов художественной литературы. Стремясь обеспечить размышлятору безопасность, Стойко запер вход на висячий замок, а у двери поставил на страже неистребимого старожила с ружьем.
Заряне со своей стороны также готовились к отлету победителей. Ида Клэр, видя, что вожделенная микробиологическая литература скоро станет абсолютно недоступной, решилась на крайние меры. Она подговорила двух самых отпетых мерзавцев из числа безымянных, и те, проникнув ночью через среднее ухо звездохода в библиотеку, совершили кражу. К счастью, бандиты хотя и сумели найти отдел биологических наук, не смогли выбрать нужные книги и, соблазнившись цветными таблицами, похитили четырнадцать пудов анатомических атласов. В ответ доза человеколюбия была еще увеличена, и в последний день исправляемые буквально светились изнутри.
Наконец от «Конан Дойла» отпочковалась пассажирская каюта № 539, в которой проживал источающий благожелательство Субъект В Желтых Носках. Эту трудоемкую операцию пришлось провести, так как никто не осмелился оторвать энтузиаста от подвижнического труда по изучению правил хорошего тона.
Казалось, все сделано и можно со спокойным сердцем покинуть Гекубу. И тут обнаружилось, что Лира Офирель исчезла с корабля.
Из дневника Стойко Бруча«29 альта (14 декабря).
…в 17 часов по местному времени. Монт-Офирель совершенно неприступна с южной стороны (в отличие от оригинала, неприступного со всех сторон). Поднялись по довольно сложному траверсу и, преодолев небольшой ледник, на 11037 увидели древнее капище и следы человеческих жертвоприношений. И это на Гекубе! Храмовый комплекс еще на километр выше. Усыпальница – бирюзовый семнадцатигранник, смотрится лучше, чем в книге. Думке будет тут хорошо, пусть думает.
30 альта (утро).
Этих не исправишь. Выкрали книги, грамотеи, но, кажется, не те. Дин нервничает, велел Лирочке и Ангаме обсчитать для Недовасси клэвэр всех происшедших сипсонарных токливаций. А тому, может, и не надо будет. Счетные муравьи работают на износ. Ну, их дело. Остается пять часов до «Белой клавиши». Капитан зовет срочно. Потом допишу про Иду.
37 альта.
Теперь вспомнить, как все было. Оставалось пять часов. Капитан, бледный и страшный, не дал мне вбежать в рубку криком:
– Лира Игнатьевна пропала! Десять минут назад кончили считать. Вышла от меня, тотчас всюду свет погас. Я к силовому щитку – батюшки-светы! – предохранителей нет. В запасном комплекте одни личинки, да и то бронзовок. Не выдержат. Кричу по инструкции: «Штурман, где вы?» Пропала.
Услыхав, чуть не потерял головы. Но применяю спецметод – считаю до восьмисот, пропуская числа, делящиеся на семнадцать (метод Новицкого), и беру себя в руки. Найти Лиру. Спасти. Остается четыре часа. Пока приходил в норму, капитан куда-то умчался, верно, махнул на меня рукой. Тем лучше, никто не будет мешать.
Начинаю с обсчета вариантов. Иду на поклон к Ангаме. Заламывает ветви в отчаянии, будто хочет сплести из них корзину и спрятаться в нее от постигшего. Все-таки она существо, раз такая боль. Мне потом Лира показывала стишки, написанные Ангамой после этих событий. Я переписал.
Упражняясь в приемах запретных,
Некий гений предела достиг.
И ему среди истин конкретных
Абсолют показался на миг.
Полыхнул голубым океаном,
Прозвучал на своем языке,
Переполнил предчувствием странным
И пропал у себя в далеке.
Но коснулось ушных перепонок,
Или то показалось на миг,
Будто где-то смеется ребенок
Или, может быть, плачет на крик.
Озадачен вернувшийся гений:
Так чему я свидетелем был?
Нужно в сущности этих видений
Разобраться, пока не забыл.
Ведь не смеет бесчувственный космос,
Или как там его ни назвать,
Имитировать голосом косным
Плач ребенка, зовущего мать.
Если то, что я слышал – рыданье,
Значит, стоит стремиться туда,
Значит, это живое созданье,
А не просто струится вода.
И пропев благозвучное слово,
И дыханье в груди перекрыв,
Чародей переправился снова
За черту, за опасный обрыв.
Но разгон оказался чрезмерным,
И не выдержал тоненький мост.
И… кровоизлияние в мозг.
А не надо быть нервным.
Внизу Лириной рукой приписано: «Душа его была привлечена собственным отражением в себе самом. Какая древняя баллада! Как далеко мы ушли от этого!»
