Дуглас Адамс - Ресторан на краю Вселенной (перевод В.Филиппова)
Его глаза сверкнули – или блеснули?
– Нет ничего… – конечно, кроме тележки со сладостями, и прекрасных альдебаранских ликеров!
Оркестр поддержал его короткой бравурной мелодией. Лучше бы они этого не делали, подумал он. Ему это не было нужно, он был артистом высшего класса. Он сам владел своими слушателями, как музыкальным инструментом. А они облегченно смеялись. Он продолжал.
– И единственный раз, – бодро вскричал он, – вам не придется беспокоиться о похмелье на следующее утро – потому что следующего утра не будет! Он снова широко улыбнулся счастливым, сияющим посетителям. Он взглянул на небо, которое продолжало свое собственное ежевечернее выступление, но всего на долю секунды. Он полагался на него, как один профессионал полагается на другого.
– А теперь, – сказал он, расхаживая по сцене, – я рискну несколько притушить ваше чудесное чувство обреченности и бесцельности, царящее здесь сегодня вечером, и представлю несколько групп, присутствующих на нашем празднике.
Он вынул из кармана бумажку.
– Есть ли здесь – он поднял руку, чтобы успокоить аплодисменты, – Есть ли здесь компания из Занселквейзерского клуба любителей бриджа имени Фламмариона из-за Вортвойда-на-Кверне? Они здесь?
За столиками где-то сзади поднялся дикий приветственный шум, но он не обратил на него внимания. Он сделал вид, что напряженно вглядывается в зал, пытаясь найти их.
– Они здесь? – еще раз спросил он, чтобы вызвать больше шума, и это ему удалось.
– А, вот они. Ну что, последние ставки, ребята, и не шельмовать, это очень торжественный момент.
Он жестом прервал смех слушателей.
– А есть ли здесь, есть ли здесь… компания младших богов из Залов Асгарда?
Справа от сцены раздался удар грома. Через зал пролетела молния. Несколько волосатых мужчин в шлемах выглядели очень довольными собой, и подняли кубки, приветствуя Макса.
Из бывших, подумал он.
– Осторожнее с молотом, сэр, – сказал он.
Они снова проделали трюк с молнией. Макс улыбнулся им самой тонкогубой из своих тонкогубых улыбок.
– В-третьих, – продолжал он, – представители Движения молодых консерваторов с Сириуса Б, они здесь?
Компания прекрасно одетых молодых псов прекратила перекидываться шариками из хлебного мякиша, и стала бросать их на сцену. Они лаяли и нечленораздельно рычали.
– И наконец, – сказал Макс, взмахом руки успокаивая посетителей и напуская на себя серьезный вид, – наконец, в зале должна быть группа последователей, очень преданных последователей, учения о Втором Пришествии Великого Пророка Зарквона.
Их было около двадцати, и они сидели у самой сцены, одетые в самую простую одежду, пили минеральную воду, и не разделяли общего веселья. Они презрительно замигали, когда прожектор осветил их.
– Вот они, сидят и ждут. Он сказал, что придет снова, и заставил вас ждать так долго, что давайте попросим его поторопиться, ребята, потому что у него осталось только восемь минут!
Последователи Зарквона сидели с каменными лицами, не обращая внимания на взрыв хохота вокруг них.
Макс остановил хохот.
– Нет, но если серьезно, друзья, если серьезно, то я не хотел вас обидеть. В самом деле, нельзя смеяться над глубокими убеждениями, так что, пожалуйста, аплодисменты Великому Пророку Зарквону…
Посетители вежливо похлопали.
– …куда бы он ни делся!
Он послал каменнолицым зарквонианам воздушный поцелуй, и вернулся в центр сцены.
Он схватил высокий стул и уселся на него.
– И все равно просто чудесно, – продолжал он, – что мы все здесь сегодня собрались – разве нет? Да, просто чудесно. Потому что я знаю, что многие из вас приходят сюда снова и снова, и я знаю, что это просто здорово, приходят сюда, чтобы увидеть этот окончательный конец всего сущего, а потом возвращаются в свои времена… создают семьи, борются за улучшение общества, ведут страшные войны за свои убеждения… и это позволяет надеяться на светлое будущее всей жизни во Вселенной. Вот только все мы знаем, – он указал на потолок, – что этого будущего у нее нет…
Артур повернулся к Форду. Ему еще не удалось окончательно свыкнуться с этим местом.
– Слушай, но ведь если Вселенной пришел конец, – сказал он, – то мы исчезнем вместе с ней, разве нет?
Форд уставился на него. В его взгляде булькало три Всегалактических «Мозгобойных», что не придавало ему устойчивости.
– Да нет, – сказал он, – вот слушай, – сказал он, – как только ты входишь в эту забегаловку, ты сразу попадаешь в прочную, защищенную силовым полем, временную петлю. Я думаю.
– А, – сказал Артур. Он снова сконцентрировался на тарелке супа, которую ему удалось выпросить у официанта взамен бифштекса.
– Слушай, – сказал Форд. – Сейчас объясню.
Он схватил со стола салфетку и безуспешно попытался ее свернуть.
– Слушай, – повторил он, – представь себе, что эта салфетка – темпоральная Вселенная, ясно? А эта ложка – рабочая волна хроновода в преобразователе материи, ясно…
Последняя фраза отняла у него немало сил и времени, а Артуру очень не хотелось прерывать его.
– Это моя ложка, – сказал он.
– Ладно, – сказал Форд, – представь, что эта ложка… – он нашел маленькую деревянную ложечку в судке с соусом, – эта ложка… – но схватить ее ему не удалось, – нет, лучше эта вилка…
– Оставь мою вилку в покое! – заорал Зафод.
– Ладно, – сказал Форд. – Ладно, ладно, ладно. Ну почему бы тогда не сказать… почему бы тогда не сказать, что этот бокал – темпоральная Вселенная…
– Который, тот, что ты только что смахнул на пол?
– Я его смахнул?
– Да.
– Ладно, – сказал Форд. – Забудем. Я хочу сказать… я хочу сказать… Слушай, для начала – ты знаешь, как началась Вселенная?
– Наверно, нет, – сказал Артур, который уже пожалел, что завел этот разговор.
– Ладно, – сказал Форд. – Представь. Себе. Вот. Берешь эту ванну. Вот. Большую круглую ванну. А сделана она из черного дерева.
– А где я ее возьму? Черное дерево исчезло вместе с Землей.
– Неважно.
– Это ты всегда говоришь.
– Слушай меня.
– Ладно.
– Берешь эту ванну, понял? Представь себе, что ты берешь эту ванну. И она из черного дерева. И в форме конуса.
– Конуса? – спросил Артур. – Кому нужна ванна в форме…
– Шшшш! – сказал Форд. – В форме конуса. И вот что ты с ней делаешь, понял: ты ее наполняешь чистым белым песком, понял? Или сахарным песком. Чистым белым песком и/или сахаром. Чем угодно. Неважно. Сахар сойдет. А когда ты ее наполнишь, ты выдергиваешь пробку… ты меня слушаешь?
– Слушаю.
– Ты выдергиваешь пробку, и все это высыпается, высыпается такими завихрениями, из дырки.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно. Абсолютно ничего тебе не понятно. Я еще не добрался до хитрого места. Хочешь, расскажу, в чем хитрость?
– Расскажи, в чем хитрость.
– Сейчас я тебе расскажу, в чем хитрость.
Форд подумал немного, пытаясь вспомнить, в чем же была хитрость.
– Хитрость, – сказал он, – вот в чем. Ты снимаешь все это на пленку.
– Хитро, – согласился Артур.
– У тебя есть камера, и ты снимаешь все это на пленку.
– Хитро.
– Это еще не хитрое место. А вот и хитрое место, теперь я вспомнил, в чем же хитрость. Хитрость в том, что ты теперь прокручиваешь пленку… задом наперед!
– Задом наперед?
– Именно. То, что ты прокручиваешь ее задом наперед, это и есть хитрое место. Ну вот, а потом ты просто сидишь и смотришь, как все, что было в этой ванне просто как бы вливается в нее обратно через дырку, и завихряется, и постепенно снова ее заполняет. Понял?
– Так и началась Вселенная? – спросил Артур.
– Нет, – сказал Форд, – но это отличный вид отдыха.
Он потянулся за своим бокалом.
– Где мой бокал? – спросил он.
– На полу.
– А…
Оттолкнув задом стул, чтобы полезть под стол за стаканом, Форд едва не сбил с ног маленького зеленого официанта, который подошел к столу с телефоном в руках.
Форд извинился, и принялся объяснять официанту, что это произошло только потому, что он был неимоверно пьян.
Официант сказал, что все в порядке, и что он прекрасно понимает Форда.
Форд поблагодарил официанта за его снисходительность, попытался потянуть его за чубчик, промахнулся сантиметров на двадцать, и соскользнул под стол.
– Мистер Зафод Библброкс? – осведомился официант.
– Ну да, а что? – Зафод отвел взгляд от третьего бифштекса.
– Вас к телефону.
– Что?
– Вас к телефону, сэр.
– Меня? Здесь? А кто знает, что я здесь?
Одна из его голов бешено озиралась. Другая влюбленно смотрела на бифштекс.
– Прости, я продолжу, ладно? – спросила она, и вгрызлась в мясо.
За ним теперь охотилось столько народу, что он просто сбился со счета. Ему не следовало появляться с таким шумом, подумал он. А почему нет, черт побери, подумал он. Откуда ты узнаешь, что ты весело проводишь время, если тебя никто не видит?
