Чарльз Стросс - Железный рассвет
— Как? — Раскрашенный фабричный взрыв поднял стакан, повертел его и вылил остаток в рот. — Ух ты, именно подобного мне и не хватало. Благодарю за такое знакомство. Полагаю, мы заведем совместную долгую и плодотворную жизнь. Я с пузырем, имею в виду.
— Ну, раз уж вы не станете винить меня за похмелье… — Фрэнк отпил глоток и оглядел бар. Но, за исключением клонов германской диаспоры, здесь никого не было в качестве какой-либо перспективы спасения.
— Куда же вы направляетесь, как вас там? — поинтересовался приставала, когда барменша поставила перед ним другой стакан.
— Сперва на Септагон. Следующая остановка. — Фрэнк пытался сопротивляться неизбежному. — Затем, наверно, на Новый Дрезден, далее на Вену, минуя Новый Порядок. Я слышал, в тех местах принимают беженцев из Москвы. Может, вы знаете об этом? — Он пожал плечами. — А когда по обратной петле корабль вернется к Новому Дрездену, я снова вернусь на борт, и снова на Септагон, а потом на Землю или туда, куда меня забросит работа.
— А, да. — На лице собеседника промелькнуло задумчивое выражение. — Вы журналист?
— Не совсем. Я военкор-блогер, — признался Фрэнк, не понимая, раздражен он или польщен. — А вы здесь зачем?
— Я клоун. Мой сценический псевдоним Свенгали.3 Только сейчас я не на работе, и если вы попросите меня выкинуть какой-нибудь номер, мне придется осведомиться, какие ваша культура разрешает поединки.
— Э-э. — Фрэнк внимательно посмотрел на коротышку, и где-то в глубинах его сознания с лязгом провернулся метафорический механизм. Он отхлебнул рома, прополоскал им горло и лишь после этого проглотил. — Так кто же вы на самом деле? Не записываю, ибо я тоже не на работе.
— Человек, ведомый собственным сердцем. — Свенгали невесело улыбнулся. — Ничего нет забавного в занятии клоунадой, по крайней мере не после первых шести тысяч репетиций. Теперь я даже не могу вспомнить собственное имя. Я ношусь по всей долбаной галактике, развлекая идиотов, обитающих в сраных дырах и притонах, блею, как умею. Перед людьми, не живущими на говняных помойках, не выпендриваюсь, ибо хочу на днях удалиться от дел и поселиться далеко не в мусорной яме.
— А, вы, значит, работаете на линиях «ВайтСтар»?
— Исключительно по контракту. Я не связан узами промышленного крепостничества.
— Ого. И многие на лайнере приглашают клоуна? Свенгали хлебнул рому и ответил нудным монотонным голосом:
— На борту лайнера «Романов», принадлежащего линиям «ВайтСтар», 2318 пассажиров, 642 члена обслуживающей команды и 76 человек инженерного и летного состава экипажа. До следующего порта захода через одиннадцать дней количество людей может подрасти на одного-двух новорожденных. Согласно регистрации, существует до семидесяти процентов вероятности одного летального исхода в данном маршруте, хотя пока ни единого не случилось. Имеются также тридцать одно дополнение из родственников и примазавшихся к членам экипажа. В настоящий момент большинство этой обширной группы вступают в возраст затянувшегося совершеннолетия, но около ста восемнадцати человек, находящихся в периоде половозрелового кошмара, страдают от излишней опеки взрослых, являясь либо единственным ребенком, либо детьми родителей всего лишь лет на двадцать их старше. Избалованные сопляки, придерживающиеся обезьяньих дворовых развлечений, с намного большей, чем у взрослых, потребностью в дешевом безделье и намного меньшей жаждой деятельности.
Фактически, — Свенгали приподнял стакан и подмигнул барменше, — они пустышки. Это мое мнение, сложившееся задолго до того, как вы вызвали меня на разговор о так называемых взрослых.
Фрэнк шлепнул стаканом о стойку бара.
— Новое ревю, — выговорил он. — Чертово кабаре, где меня опять заманивают в консервную банку.
Клоун, похоже, расстроился.
— Не моя вина, — извинился чудик. — Я лишь следствие официальной развлекательной компании, использующей ностальгические чувства. Считаю себя бизнес-путешественником, продуктивно пользующимся временем передвижений, неким исключением из попусту растрачивающего период полета большинства.
Люди перемещаются до мест назначения. Зачем им нужно проводить недели скучного бодрствования в дорогущих личных каютах, когда можно закрыться стеклом кокона в грузовом отсеке. Мертвоголовые из четвертого класса не потребляют лишнего кислорода, не скучают, не покупают дорогущей жратвы и не менее дорогущих увеселений во время маршрута. Вот компания и привлекает развлечения и различные новинки для максимального высасывания доходов из пассажиров. Понимаете ли вы, что статус менеджера по развлечениям на нашем звездолете выше рангом главного механика? Или что неофициальная добавочная прибыль превышает пятидесятипроцентный тариф за каюту и обслуживание неспящих пассажиров? — Он лукаво подмигнул вновь наполненному стакану Фрэнка. — Выбирайте на собственное усмотрение, или-или, ведь я могу оказаться таможенным офицером, а в стаканчике моем простая питьевая вода. А может, я здесь именно для того, чтобы вы продолжали напиваться, пока не рухнете под стол во имя великой славы прагматизма «ВайтСтар»!
— Ни то, ни другое, — заявил Фрэнк с той степенью самоуверенности, которая проявляется после трех порций бочкового рома и тонко подстраивает детектор вранья. — Вы просто сраный анархист, и следующая выпивка за мой счет, так?
— Ну, — выдохнул Свенгали, — вы уже строите предположения о моей честности и правдивости, хотя мы знакомы не более пяти минут, но все равно выражаю вам признательность от основ своих горьких и вывернутых сердечных желудочков.
Так какого же типа вы блогер, что готовы раздавать направо-налево дорогущую выпивку?
— Из тех, что желают нажраться по-свински и обязательно в компании. Но жесткий. Помои передовиц, имитирующих ответные выпады, никакой жалости к объектам исследования. Мама всегда говорила, пенять на себя не стоит, и я по возможности пытаюсь выживать согласно ее совету. На деле, меня можно сильно разлюбить, поближе узнав; я бессердечен, если трезв.
— М-да. Может, я смогу вам помочь? Храню сердце девятилетнего мальчонки в банке с формальдегидом в личном багаже. Прошу прощения за шутку, но если вы посчитали ее некорректной, я выставляю вам счет.
— Не надо дергаться. Оно умрет еще до прибытия.
— Тогда полный тип-топ.
— Смешайте мне «Талискер», — попросил барменшу Фрэнк и обратился к клоуну: — Какие сигары предпочитаете?
— Произнесено слово сигары? — переспросил Свенгали. — Давненько не брал в рот этих сарделек.
— Сигары, сигары.
Из дальнего утла доносилось какое-то ритмичное дворовое словоблудие, на слух Фрэнка германского диалекта, сопровождающееся звоном пивных кружек. Свенгали поморщился, вытащил две «гаваны» из предложенного портсигара, одну взял себе, другой угостил Фрэнка.
— А прикурить? — Клоун щелкнул пальцами, как зажигалкой, и возник огонек.
— Благодарю. — Фрэнк сделал первую пробную затяжку, слегка поморщился и повторно втянул дым. — Намного лучше. Выпивка с сигарами, чего еще нужно для нормальной жизни?
— Не унылого секса, побольше денежек и почивших вовремя врагов, — подытожил Свенгали. — Не сию минуту, правда, смею добавить. Честно говоря, корабельная жизнь — помесь секса, денег и умерщвлений, сама по себе гнусная идея. Мой завершающий выход на арене Нового Дрездена, конечном для меня пункте этого тура, и, признаю, не могу отказать себе в мелочном удовольствии некоего разнообразия.
— Не умерщвления, надеюсь. Свенгали ехидно ухмыльнулся.
— Каковы, вы думаете, возможности простого клоуна? Единственное, уничтожаемое мной, — всего лишь рядовая однообразность.
— Рад слышать. — Фрэнк пыхнул сигарой, выпуская дым расходящимся густым голубым потоком, стараясь не замечать вставленных барменшей носовых прокладок. — Приходилось встречаться с московскими беженцами?
— Четырехлетней давности, конечно?
— В общем, да, — согласился Фрэнк и, сверившись с часами, уточнил: — Примерно четыре года девять месяцев по общепринятому имперскому календарю.
— Угу, — кивнул Свенгали. — Дальние станции. Припоминаю, да. — На мгновение оторвавшись от сигары, продолжил: — Пришлось приноравливаться к расписанию близлежащих полетов. Всякий корабль совершает остановку для перезарядки в своей спасательной миссии. Этот — не исключение. Какое-то время приходилось работать на самого зловредного циркового импресарио, обосновавшегося на Моргане, тетку по имени Ринглинд, дерьмово считающей клоунов неквалифицированной рабсилой и пользовавшей нас покруче зверья. В итоге я смылся от нее с фальшивыми документами и наличностью, хватившей на поездку рефрижератором, отправлявшимся с планеты, иначе мне грозил суд за сомнительный контракт, которым она же меня и одурачила. — Он снова глотнул рома. — Полагаете, этим ограничусь?
