Уильям Дитц - Там, где умирают корабли
И эти недуги все чаще давали о себе знать. В первый раз колонна остановилась, когда случился сердечный приступ у мужчины средних лет, потом у какой-то женщины начались преждевременные роды. Их освободили от цепей, погрузили на грузовик на воздушной подушке и оказали медицинскую помощь. Мужчина умер, ребенок тоже, но женщина осталась жить.
Сначала Дорн обрадовался передышке, но потом, осознав, какова цена этого отдыха, устыдился себя самого и поразился собственному эгоизму.
Наконец колонна снова пришла в движение. Когда стало совсем темно, каждому третьему осужденному привязали на голову фонарь с питанием от батарей. Поначалу Дорн увидел в этом заботу об узниках, но потом понял, что охранники просто боятся потерять живой товар — а стало быть, и прибыль от его продажи — под колесами проезжающих грузовиков.
Однако, как бы расчетливы и жестоки ни были их новые хозяева, заключенные сами находили способы помочь себе. Как правило, детей не приковывали к цепи в расчете на то, что они будут держаться рядом с родителями или с теми взрослыми, которые их опекали. Но, устав от долгого перехода, они едва волочили ноги, отставали от колонны, а потом из последних сил бежали, чтобы догнать своих. Родители увещевали детишек, стражники били бичами, но все безрезультатно. Дети снова и снова брели где-то далеко позади, пока не случилось нечто поразительное.
Один за другим дети догоняли колонну, а заключенные сажали их себе на плечи. Младенцы, которых до этого несли только их родители, стали переходить из рук в руки по всей колонне. Нельзя сказать, что Дорн обрадовался, когда ему на плечи посадили пятилетнего карапуза, но он понимал, что это необходимо, и даже не подумал протестовать.
Потом этого ребенка взял еще кто-то, а у Дорна на руках оказался шестимесячный младенец, очень похожий на того, для которого просила воды девушка. Дорн нес его примерно полчаса, пока какая-то женщина не взяла младенца себе.
После долгого пути, показавшегося вечностью даже Дорну, они вышли на пересечение двух дорог, и колонна свернула на юг. По колонне, как ветерок, пробежала новость, которую охранник, видимо, сказал направляющему:
— Лагерь разбит на острове, и мы почти пришли!
В академии Дорн привык скептически относиться к слухам и был удивлен, что в данном случае они оказались верными.
Первым подтверждением был запах соленой морской воды. Это напомнило ему о Мехносе, планете, так тесно связанной с его родителями, что на глаза его сами собой навернулись слезы.
Усилием воли Дорн взял себя в руки. Дорога кончилась, и колонна стала подниматься на мост. Под тяжелыми ударами четырех сотен ног доски настила рокотали подобно грому. Лучи фонарей слепили и не давали увидеть воду, даже если она и была под мостом. Встревоженные морские птицы гулко хлопали крыльями и пронзительно кричали. Когда колонна миновала мост, вдали показались огни, дорога взяла левее и пошла между деревьями.
Справа оказалось кладбище; могилы были отмечены грудами камней, деревянными столбиками, а часто — только большой кучей веток.
Через несколько минут Дорн почувствовал под ногами песок и едва не упал, но удержался и вслед за другими спустился в котлован. Несомненно, ее постоянно использовали для стоянки, и она имела вид вполне обжитого лагеря.
Котловина была окружена стражниками; в центре ее горел большой костер. Дорн сглотнул голодную слюну, почувствовав запах каши, и провел языком по сухим губам, увидев ряд деревянных бочек с водой.
Запретив подниматься из котлована, заключенных освободили от цепей. Дорн сперва сбегал к бочкам, потом — за кашей, потом снова к бочкам.
Несмотря на усталость, Дорну было не до сна. Он думал о побеге. Логика его рассуждений была проста и неопровержима.
Во-первых, Дорн был уверен, что с каждым днем его силы будут не прибывать, а таять.
Во-вторых, сейчас академия где-то в двадцати — тридцати милях, но к завтрашней ночи до нее будет, как минимум, вдвое дальше.
В-третьих, естественно предположить, что на металлургических заводах Шарма, куда их, как говорят, направляют, наверняка есть все мыслимые устройства для предотвращения побега рабов.
Одним словом, все говорило в пользу того, что бежать надо немедленно. Весь вопрос в том, как это сделать.
Дорн приметил свободное место поближе к краю котлована и вразвалку пошел туда. Там он деловито выкопал в песке ямку и лег на бок между еще двумя заключенными. Потом он широко зевнул и, борясь с соблазном заснуть, стал, прикрыв глаза, поглядывать по сторонам.
Костер почти погас, и возле него, разогнав рабов, расположились свободные от дежурства охранники. Дорн отвернулся от огня, дал глазам привыкнуть к темноте и стал осматривать лагерь. Сотни холмиков обозначали места, где коротали ночь его товарищи по несчастью. До Дорна доносился храп, всхлипы, обрывки разговоров и мягкий звук молитвенного барабана, который он уже слышал раньше.
Дорн начал следить за охранниками наверху, но они не теряли бдительности, и юноша никак не мог придумать, как убежать. Он уже почти сдался, уже засыпал, когда удача неожиданно улыбнулась ему.
Кто-то крикнул: «Отдай!», другой ответил: «А этого не хочешь?» — и в дальнем конце котлована завязалась драка. Все стражники в той стороне, а также те, что сидели у костра, бросились на шум. Остальные повернулись в ту сторону, и никто не заметил темной фигуры, скользнувшей в темноте к краю котлована.
Дорн скатился с обрыва на песчаный берег и замер, прислушиваясь. Он ждал погони, но не услышал ничего, кроме шума драки в лагере и плеска воли. Он вошел в воду. Вода была довольно теплая и мирно плескалась у его ног. Он знал, что прибой смоет следы, оставленные им на песке, и никто не сможет сказать, в какую сторону направился беглец. На север? Или на юг? Или уплыл в море? Но куда же все-таки ему направиться?
Волна коснулась его бедер, накатилась на песок и ушла, оставив извилистую линию пены. Поскольку лагерь находился на острове, то было все равно куда двигаться, во всяком случае пока. Дорн понимал, что прежде всего его будут искать в том направлении, в котором находится город. Город на северо-западе. Значит, надо идти на юг. Дорн повернул направо и зашлепал вдоль берега.
Погони по-прежнему не было, и Дорн немного успокоился. Он прикинул, что теперь до рассвета его не хватятся, а значит, у него есть еще часов пять или шесть в запасе.
Волна плеснула ему в грудь. И Дорн спохватился, что удаляется от берега. Повернувшись туда, где, по его предположению, должен был быть юго-восток, он продолжил движение маршрута. Добравшись до дороги, он мог бы проскользнуть мимо лагеря и перебраться по мосту. Это был самый легкий путь — но и самый очевидный.
Имелся и другой вариант: отыскать место, где можно выйти на берег, не оставив следов, найти укрытие и дождаться, когда колонна покинет остров. Время — деньги, и это соображение, как надеялся Дорн, ограничит продолжительность поисков. А потом можно будет выйти из укрытия и рвануть в академию. Директор Тулл все уладит, Дорн в этом не сомневался.
Придя к выводу, что это самое лучшее решение, Дорн выбрался на мелководье, и побрел туда, где волны пенились, разбиваясь о камни. Удача ему улыбнулась: это оказался длинный язык застывшей лавы, по которому Дорн, не оставляя следов, мог пройти в глубь острова.
Дорн взобрался на него и зашагал в темноту. Довольно скоро он вошел в заросли, похожие на джунгли. Густая листва скрыла звезды, и Дорн двигался, как слепой, распугивая треском веток птиц и мелких зверей.
В конце концов, решив, что он отошел от берега достаточно далеко, Дорн забился под куст и еще раз прислушался. Погони не было.
Устроившись на опавших листьях, он сжался в калачик и заснул крепким сном. Так он и спал, когда поднялось солнце, затрещали ветви и бич заплясал по его спине.
8
Когда боги желают, чтобы событие произошло, они посылают в мир обстоятельства, которые приводят к нему.
Бабикир Бадри, суданский ученый, ок. 1900 г.ПЛАНЕТА МЕХНОС
Сильный рывок едва не оторвал Натали руку, но девушка крепко вцепилась в кованые перила. Потом она ухватилась за них другой рукой и, напрягая все силы, подтянулась, перекинула ноги через решетку и, наконец, очутилась на балконе. Сверху послышались крики. Не обращая на них внимания, Натали подошла к раздвижной стеклянной двери, но та была заперта. Проклятие! Что же делать? Разбить стекло, рискуя порезаться? Или попробовать спуститься еще на один на балкон? Натали предпочла второе.
Она опять перебралась через перила и опустилась на колени на узком бетонном выступе. Крепко ухватившись за нижние прутья решетки, девушка снова повисла над бездной.
А в это время человек по имени Шэнк, по-прежнему держа под мышкой голову, именуемую Джонсоном, перегнулся через перила балкона (ее балкона!) и осыпал Натали всевозможными ругательствами.
