Глубина в небе - Виндж Вернор Стефан

Пауки стояли чуть выше Чиви. В микрогравитации они уже не были приземистыми широкими созданиями. Естественное напряжение их конечностей создало паучью версию стойки в невесомости; руки и ноги уходили под ними далеко вниз, делая их высокими и худыми. Самая маленькая – кажется, Рапса Лайтхилл – что-то говорила. Шипящий голос был почти музыкален по сравнению с голосом Белги Андервиль.

– Мы посмотрим, но не думаю, что из нас многие захотят здесь жить. Мы, наверное, попробуем строить собственные базы.

Переводил Броут Зинмин, разговорным довольным тоном. На данный момент он, кажется, был последним фокусированным переводчиком.

Чиви улыбнулась паучихе.

– Ага, мне очень интересно, что же у вас получится. Я…

Она подняла глаза и увидела Эзра.

– Чиви, можно с тобой поговорить?

Она уже двигалась к нему.

– Рапса, подождешь секунду?

– Конечно.

Пауки отошли в сторону, Зинмин продолжал засыпать вопросами Али Лина.

Эзр и Чиви смотрели друг на друга с расстояния в тридцать сантиметров.

– Чиви, Триксию де-фокусировали примерно две тысячи секунд тому назад.

Девушка улыбнулась светлой улыбкой. В ней еще было много детской живости. Как-то несмотря ни на что, Чиви осталась открытой душой. И теперь она была в центре всех дел с пауками, они всегда хотели иметь дело из всех инженеров именно с ней. Сейчас Эзр видел, как она разнообразно талантлива во всем – от динамики и биологии до самых острых вопросов торговли. Чиви была почти олицетворением духа Кенг Хо.

– А… и как она? Оправится? – Чиви смотрела большими глазами, сцепив перед собой ладони.

– Да! Анне говорит, будет некоторая дезориентация, но ее разум и личность не пострадали, и… и я ее сегодня смогу увидеть.

– Ой, Эзр! Я так за нее рада! – Руки Чиви расцепились и легли ему на плечи. Лицо ее вдруг оказалось очень близко, и губы чмокнули его в щеку.

– Я хотел перед разговором с нею увидеться с тобой…

– Да?

– Я… я просто хотел тебе сказать спасибо за то, что спасла мне жизнь, спасла нас всех. – Я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты вернула мне мою душу. – Если мы с Триксией когда-нибудь сможем что-нибудь для тебя сделать…

Она снова оказалась на расстоянии вытянутой руки, и улыбка ее была чуть странноватой.

– Я очень рада, Эзр. Но… благодарить не нужно. Я рада, что у вас все кончилось хорошо.

Эзр не стал развивать тему и уже повернулся к путеводным веревкам, которые Али повесил для работ по реконструкции.

– Скорее все хорошо начинается, Чиви. Все эти годы было мертвое время, а теперь… Ладно, потом поговорим!

Он махнул рукой и потянулся все быстрее и быстрее ко входу в пещеру.

Рейнольт превратила групповой зал Мансарды в отделение для выздоравливающих. Там, где зипхеды проводили Вахту за Вахтой на службе предводителя, они теперь получали свободу.

Анне остановила его в коридоре перед залом.

– Перед тем, как ты войдешь, запомни…

Винж уже обходил ее сбоку, но остановился.

– Ты сказала, что она нормально вышла из этого состояния!

– Да, общая картина в норме. Обыденное сознание не хуже прежнего, она даже сохранила специальные знания. Мы сейчас проводим почти три тысячи операций де-фокусировки – больше вольноотпущенников, чем за всю историю эмергентов. И получается очень хорошо. – Она нахмурилась, но это не была мимика нетерпения ее прежнего Фокуса. Это была гримаса боли. – Я… мне хотелось бы переделать то, что мы делали с первыми. Сейчас я справилась бы лучше.

Эзр видел эту боль и устыдился неожиданной радости: значит, задержка была к лучшему. В работе с Триксией было преимущество накопленного опыта. Может быть, все равно все было бы удачно – в конце концов, сама Рейнольт прошла через это без потерь. Но как бы там ни было, все уже сделано. И там, за спиной Рейнольт, в прохладном зеленом коридоре, была Триксия Бонсол, проснувшаяся наконец принцесса. Он скользнул мимо Рейнольт, направляясь вниз сквозь синеву.

Анне окликнула его:

– Только, Эзр… в общем, Фам хочет потом с тобой поговорить.

– Ладно, ладно! – Но он уже не слушал. И почти сразу оказался в групповом зале. Часть его была еще открыта, и даже десять-пятнадцать кресел были заняты, и люди сидели тесными кружками и разговаривали. К нему повернулись головы, в глазах было любопытство, ранее невозможное. Были лица испуганные, были печальные, с потерянным выражением, как у Ханте Вена после де-фокусировки. Освобожденным эмергентам не к кому было возвращаться. Они проснулись свободными, но отделенные от всего знакомого световыми годами и целой жизнью.

Эзр смущенно улыбнулся и проскользнул мимо них. Для нас с Триксией все вышло хорошо, но этим потерянным надо обязательно помочь.

Дальняя сторона комнаты была поделена на ячейки. Эзр летел мимо открытых дверей, останавливался перед закрытыми прочитать таблички. И вот… «ТРИКСИЯ БОНСОЛ». Кончился вдруг этот бег очертя голову, и Эзр заметил свой рабочий комбинезон и растрепанные волосы. Как зипхед какой-то, забыл все, кроме своего фокуса.

Он кое-как пригладил волосы… и постучал по легкому пластику.

– Войдите!

– …Триксия, привет!

Она плавала в гамаке, не слишком отличающемся от обычной кровати. Медицинские приборы кружились вокруг ее головы легкой дымкой. Это неважно, этого Эзр ожидал. Анне окружала пациентов приборами, собирая данные для руководства де-фокусировкой, а потом для слежения в целях предупреждения ударов и инфекций.

Очень трудно в такой ситуации так обнять человека, как хотел Эзр Винж. Он подплыл поближе, глядя в лицо Триксии, утопая в нем. Триксия глядела на него – не мимо, не тем взглядом нетерпения, как когда он загораживал ей данные – но прямо ему в глаза. И на губах ее играла слабая улыбка.

– Эзр!

И она оказалась в его объятиях, руки ее потянулись к нему. Губы оказались мягкие и теплые. Он секунду подержал ее, бережно обнимая в гамаке. Потом отвел голову, тщательно обходя медицинские приборы.

– Сколько раз я боялся, что это никогда не вернется! Ты помнишь, сколько раз… – в буквальном смысле годы жизни, – сидел я с тобой в этой твоей проклятой клетке?

– Да. Ты страдал больше, чем я. Для меня это было вроде сна, когда время идет как хочет. Все, что вне Фокуса, видится размыто. Я слышала твои слова, но они не имели значения.

Рука ее поднялась и погладила его по шее, мягко и нежно, как бывало, когда они были вместе по-настоящему.

Эзр улыбнулся. Мы разговариваем. По-настоящему. Наконец.

– А теперь ты вернулась, и мы снова можем начать жить. У меня столько планов! Я много лет их обдумывал – что будем делать, если удастся уничтожить Нау и спасти тебя. После всех смертей наша экспедиция обернулась таким сокровищем, какого мы себе и представить не могли. – Великий клад – великий риск. Но риск был принят, жертвы принесены, и теперь… – С нашей долей прибыли от экспедиции мы можем делать все, что захотим. Можем основать свою Великую Семью!

Винж. 23.7, Винж-Бонсол, Бонсол 1 – как угодно, неважно. Это будет их Семья.

Триксия улыбалась, но в ее глазах появился намек на слезы. Она покачала головой:

– Эзр, я не…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, Триксия, – перебил он. – Ты не хочешь Семьи – не надо. – За годы под игом Томаса Нау было много времени все продумать и понять, какие жертвы – вовсе и не жертвы. Он глубоко вздохнул и сказал: – Триксия, даже если ты хочешь вернуться на Триленд… я тоже хочу пойти с тобой, оставить Кенг Хо. – Семье это не понравится, он уже больше не младший наследник. Эта экспедиция баснословно обогатит семью Винж. 23, но… он знал, что вряд ли в этом заслуга Эзра Винжа. – Ты можешь быть кем хочешь, и мы все равно можем быть вместе.

Он придвинулся ближе, но на этот раз она мягко его отодвинула.

– Нет, Эзр, не в этом дело. Мы с тобой на многие годы старше. Я… очень, очень много времени прошло с тех пор, как мы были вместе.