Олег Шовкуненко - Сезон огненных дождей
– Мы закончили.
Грабовский был отделен от внешнего мира тонированным бронестеклом своего боевого шлема. Он едва успевал переваривать получаемую информацию и поэтому, естественно, не обратил внимания ни на ярость Луизы, ни на каменное оцепенение Николая.
– Что-нибудь есть? – У Строгова замерло сердце. Может, сейчас он найдет ключ к разгадке страшной тайны, и тогда…
– Ни хрена нет. Все показатели один к одному. Единственное различие – количество пыли. Здесь ее совсем немного, а у Шредера там словно пылесос выпотрошили.
– Пыль? – Николай призадумался. – Что за пыль? Делали анализ?
– Я исследовал ее лично.
Марк деловито засопел, и Великому Мастеру не составило труда понять, что его друг опростоволосился. Он лишь сейчас спешно вводит команду на дистанционное сканирование грунта.
– Металлические опилки это. – Грабовский очень обрадовался, что на экспресс-анализ ушло всего три секунды. – Обычные опилки, без всяких там извращений.
«Нет, металлические опилки – это не то, что могло так воздействовать на Луизу. – Строгов лихорадочно искал ответ. – Должно быть что-то еще. Что-то, способное нести биологический код. Иначе откуда голоса? Не слышит же Луиза шепот камней, в самом-то деле!»
– Любимый, прости. – Слова девушки прозвучали тихо и подавленно. – Если бы ты знал, какой это ужас…
– Я знаю.
Николай не посмел вновь обнять свою подругу. Сейчас пугающая внешность Великого Мастера становилась мерзким дополнением к его не менее мерзкому поступку. Луизу могло покоробить от такого отвратительного коктейля. Однако что сделано, то сделано. Жизнь идет вперед, и они не должны катиться по ней, словно осенние листья, подгоняемые холодным ветром. Они сильные и мужественные люди, они сами творят свою судьбу.
– Мы попробуем еще раз. – Строгов протянул Луизе руку, совсем по-мужски, как своему компаньону. – На этот раз ты знаешь, что ждет там, впереди. Попробуй справиться с этим. Ты должна научиться если не контролировать это, то хотя бы блокировать. Иначе… – Николай помедлил, стараясь подобрать слова, которые не столько напугают, сколько пробудят твердость и решимость. – Иначе ты утонешь в этой черной реке.
Словно почувствовав холод мрачного потока, Луиза судорожно вцепилась в протянутую руку.
– Вот и молодец. – Мастер втолкнул в тело корсиканки порядочную порцию своей жизненной силы. – Я верю в тебя. Ты справишься.
– Может, кто-нибудь объяснит, что, черт побери, здесь происходит? – Грабовский мужественно терпевший статус подсобного рабочего, наконец не выдержал. – Что мы, в конце концов, ищем?
– Что-то, недоступное ни тебе, ни мне. Что-то, подсознательно ощущаемое лишь Луизой. – Строгов тяжело вздохнул. – Это сложно объяснить.
– Понятно. Опять эти ваши сверхъестественные штучки.
– Если ты заметил, то все, чем мы занимаемся последний год, нельзя назвать ни чем иным, как сверхъестественными штучками.
– Похоже на то, – Марк согласно кивнул. – А теперь-то что будем делать?
– А теперь вперед. Только очень медленно. Следи за изменениями показателей. Если заметишь что-либо аномальное, не забудь предупредить.
Путь вперед лежал по уже проторенной дороге. Они шли по своим собственным следам, которые четкими черными кляксами выделялись на пыльном полу. Далеко впереди маячили два малиново-красных силуэта. Именно в них ночное зрение Великого Мастера превратило Шредера и Микульского. Так, с прикрытием полный порядок – сзади завал, впереди стволы двух опытных бойцов. Неожиданностей ждать неоткуда. Строгов мог спокойно сосредоточиться на чувствах Луизы.
Вроде бы все нормально, но Николай не мог отделаться от ощущения, что во время их первого дефиле он что-то пропустил. На что-то смотрел, но не увидел и не понял. Мерзкое ощущение! Не хочется оказаться ротозеем и прошляпить какую-нибудь очень важную вещь. Отобрав у своей возлюбленной фонарик, Николай стал внимательно осматривать пол. Ночное зрение, конечно, хорошая штука, но оно никогда не сравнится с дневным.
Как маятник, луч света колыхался от стены к стене. Строгов старался не пропустить ни одного сантиметра.
– Слой пыли начинает резко возрастать, – проинформировал Грабовский.
– Я чувствую приближение этого… – простонала девушка.
«Ага, значит, все таки наносы пыли как-то связаны с ощущениями Луизы. Или они следствия одних и тех же событий, или…»
Николай не успел развить свою мысль. Он замер, натолкнувшись глазами на небольшую прямоугольную вмятину в толстой пылевой перине. Ничего особенного, обычное уплотнение. Единственное, что казалось подозрительным, это уж очень правильная форма.
– Марк, ты видишь? – Великий Мастер использовал луч, словно указку.
– Не только вижу, а уже запускаю программу поиска и анализа. – Марк замолчал буквально на секунду. – Еще два десятка таких же сегментов спрессованной пыли сканер обнаружил по направлению к объекту, который мы условно называем «поездом». Вмятины расположены в шахматном порядке с интервалами три метра.
– Неужели шагоход?! – Грозный облик «Сахая-47» всплыл в памяти его бывшего пилота.
– Ну, не Гулливер же! – По интонации Грабовского стало понятно, что он читает данные, выдаваемые слитом боевого шлема. – Судя по спрессованности пыли, машина весила около четырех тонн. Давление на ступню распределялось неравномерно. Имеются углубления с одного из краев. Из чего следует…
– Из чего следует, что были когти, зацепы или что-то в этом роде. – Строгов не дал Марку поинтриговать своим открытием. – А из этого, в свою очередь, вытекает, что машина была предназначена для внешних работ на нестабильных грунтах. И самый последний вывод… – Николаю очень не хотелось это говорить, но от правды никуда не денешься. – Какого хрена машина для наружных работ делала в подземном туннеле?
– Делала что-то очень конкретное, так как находилась она здесь именно в тот самый момент, когда и оседала эта металлическая пыль. – Марк присел над следом стальной ноги. – Отпечатки нечеткие, потому что сверху их тоже порядком припорошило. Шагоход убрался восвояси, а тут все падал и падал металлический снег.
«Одна загадка за другой. Слава богу, что хоть здесь нет ничего сверхъестественного. Это тебе не видения Луизы». – Николай встрепенулся, вспомнив о своей подруге. Последние несколько минут все его мысли занимал лишь таинственный шагоход. Он перестал помогать бедной девушке.
Один взгляд на Луизу поведал Великому Мастеру о многом. Она борется. Борется как со своим страхом, так и с силами, находящимися за пределами ее понимания. Насколько Николай понял, натиск на сознание Луизы еще не очень велик. Но кто знает, что произойдет через мгновение? Так что его помощь просто необходима.
Возобновить астральный контакт оказалось нелегко. Ощутить темную энергию самостоятельно Николай не мог, а Луиза, сопротивляясь враждебным силам, возвела в своем подсознании высокий волнорез. Напоровшись на него, Строгов помимо воли улыбнулся. Молодец, хоть чему-то уже научилась. Плохо лишь, что это укрепление из сыпучего песка. Защищает от брызг, но не устоит даже перед легкой волной.
Стараясь не причинить любимой боль, Николай пробился сквозь оборонительный бастион и тихо, словно дуновение весеннего ветра, позвал: «Луиза, это я. Впусти меня в свой мозг». Девушка вздрогнула, но продолжала защищаться – неумело и примитивно, но стойко и, можно даже сказать, ожесточенно.
«Это действительно я, – Великий Мастер хорошо знал свою работу. Он сотни раз контактировал с другими живыми существами и ни разу не получал отказа. – Почувствуй мою энергию. Она горячая и светлая. Это энергия жизни».
Это был не приказ, а просьба, слова не властителя, а друга. И Луиза повиновалась. В первое мгновение, как это ни странно, Строгов ощутил настоящую радость. Чувство обладания родным существом зашвырнуло его на самую вершину блаженства. Луиза никогда не отдавалась под его власть по своей воле. Обстоятельства постоянно вынуждали Николая грубо вторгаться в ее сознание и вершить судьбу девушки по своему мнению и усмотрению. Но сейчас они вместе. Они сплелись душами, словно любовники телами, и разорвать этот союз не под силу никому, даже самой смерти.
Воспоминания о костлявой старухе отрезвили Великого Мастера. Да, конечно, сейчас они с Луизой вместе, однако поддаваться эйфории не время и не место. У них есть работа.
«Перестань сопротивляться этому. Ты тратишь силы впустую. Расслабься. Теперь за дело возьмусь я».
Корсиканка колебалась, словно не доверяя словам Мастера.
«Ну же…» – Николай вынужден был слегка подтолкнуть девушку к правильному поступку. И наконец она решилась…
Когда мутный кисель, из которого состоял оборонительный редут Луизы, рассеялся, Строгов вмиг очутился лицом к лицу с тем, что вначале воспринимал как черную реку. Нет, это не река. Река была там, в космосе, а сейчас перед ним простиралось вязкое засасывающее болото. Из мрака поднимались какие-то неясные тени. Извиваясь, они тянулись к ним с Луизой, то ли грозя, то ли моля о помощи. Для Строгова все увиденное представлялось черно-белым немым кино. Именно немым. В этом мире он был лишь зрителем. А весь ужас и мрак этого жуткого места предназначался Луизе. Что значит предназначался? Николай прислушался к своим чувствам, как прислушивается слепец, бредущий по незнакомой улице. Мгла стремится поглотить еще одну живую душу? Нет. Великий Мастер знал, с какой жадностью вакуум смерти набрасывается на крупицы тепла и света. Сейчас все обстоит совершенно по-другому. Зловещие тени лишь пугают девушку, однако пугают не потому, что стремятся к этому. Просто такова уж их природа. Они такие, какие они есть – чуждые жизни и свету, и другими быть не могут. Но что им надо от Луизы? Что или кто для них Луиза?
