Лоис Буджолд - Метеоролог
— Я шел по вашей дорожке, — возразил Майлз, — только у меня получилось. Как будто получилось. Завтра все будет выглядеть по-другому.
— Да. Хуже, — угрюмым тоном предсказал Бонн.
При звуке открывающейся двери Майлз подскочил на койке. Это привели в камеру Бонна. Майлз потер ладонями небритое лицо:
— Который час, лейтенант?
— Светает. — Бонн — бледный, небритый — выглядел именно таким преступным типом, каким ощущал себя сам
Майлз. С болезненным стоном он опустился на жесткое тюремное ложе.
— Что там творится?
— Всюду шныряет армейская Служба безопасности. Прислали капитана, только что прибыл. По-моему, он и занимается делом. Метцов, я думаю, уже напел ему. Пока что они снимают показания.
— А как с фитаином? Управились?
— Угу. — У Бонна вырвался угрюмый смешок. — Только что заставили меня проверить все и расписаться за работу. Из бункера получилась отличная печь, так что все в порядке.
— Младший лейтенант Форкосиган! — объявил охранник, конвоировавший Бонна. — Следуйте за мной.
Майлз с трудом встал на ноги и захромал к двери камеры.
— Увидимся, лейтенант!
— Без сомнения. Если встретите кого-нибудь с подносом, почему бы вам не использовать свое политическое влияние и не послать его ко мне, а? Время завтракать.
Майлз слабо улыбнулся:
— Постараюсь!
Вслед за охранником он прошел но короткому коридору. Гауптвахту базы Лажковского вряд ли можно было назвать крепостью. Она напоминала скорее казарму, двери которой запирались только снаружи, да еще отсутствовали окна. Здешний климат был лучшим сторожем, чем любая охрана, не говоря уже об опоясывающем остров рве необъятной ширины, заполненном ледяной водой.
В это утро офис Службы безопасности базы выглядел по-деловому. Возле дверей стояли двое угрюмых незнакомцев, лейтенант и могучего телосложения сержант. На их щегольских униформах виднелся глаз Гора — эмблема Имперской службы безопасности. Имперской, не армейской! Службы, охранявшей семью Майлза все годы активной политической жизни его отца. Майлз испытывал к ним почти родственную нежность.
Секретарь, на столе которого светился и мигал экран, казалось, нервничал.
— Младший лейтенант Форкосиган, сэр, мне нужно, чтобы вы оставили здесь отпечаток ладони.
— Конечно. Что я подписываю?
— Проездные документы, сэр.
— Что? — Майлз помедлил, потом поднял руки в пластиковых перчатках.
— Какая рука лучше?
— Мне кажется, правая больше подойдет, сэр.
Неуклюжей левой рукой Майлз с трудом стянул правую перчатку. Кожа блестела от мази, как глянцевая. Руки опухли, были покрыты красными пятнами и вообще выглядели неважно, но лекарство делало свое дело: пальцы уже сгибались. Майлзу пришлось трижды прикладывать руку к идентификационной пластине, прежде чем компьютер опознал его.
— Теперь вы, сэр, — кивнул клерк лейтенанту Имперской службы безопасности.
Тот приложил руку к пластине, и компьютер удовлетворенно загудел. Офицер отнял руку, подозрительно осмотрел блестящий липкий налет — след мази от обморожения — и украдкой вытер ее о брюки. Клерк поспешно прошелся по пластине рукавом форменного кителя и нажал кнопку интеркома.
— Рад видеть вас, ребята, — обратился Майлз к офицеру. — Жаль, вас здесь вчера не было.
Лейтенант в ответ не улыбнулся.
— Я всего лишь посыльный, сэр. И не уполномочен обсуждать с вами инцидент.
Из своего кабинета вынырнул генерал Метцов, одной рукой держа стопку пластиковых листков, а другой придерживая за локоть капитана армейской безопасности, который хмуро кивнул коллеге из Имперской службы безопасности.
Генерал улыбался прямо-таки по-приятельски:
— Доброе утро, младший лейтенант Форкосиган. — Он без всякого страха смотрел на людей из Имперской службы безопасности. «Черт побери, да при виде их этот убийца должен трястись от страха!» — В нашем деле оказалась тонкость, которую я не принял в расчет. Если лорд-фор принимает участие в военном мятеже, ему автоматически предъявляется обвинение в государственной измене.
— Что?! — Комок в горле заставил Майлза замолчать, но через минуту его голос снова зазвучал нормально. — Лейтенант, надо ли понимать это как арест? Неужели я арестован Имперской службой безопасности?
Лейтенант молча вытащил наручники и подошел, чтобы пристегнуть руку Майлза к руке сержанта-великана. На значке сержанта было написано «Оверман». Да уж, действительно сверхчеловек. Этому Оверману достаточно поднять руку, чтобы раздавить его, как котенка.
— Вы находитесь под арестом до окончания следствия, — четко произнес офицер.
— На какой срок?
— Срок еще не определен.
Лейтенант направился к двери, сержант и — волей-неволей Майлз — вслед за ним.
— Куда мы? — шепотом спросил он у провожатого.
— В штаб-квартиру Имперской службы безопасности. В Форбарр-Султан!
— Мне нужно собрать вещи…
— Ваши вещи собраны.
— Вернусь ли я обратно?
— Не знаю.
К тому времени, когда скат доставил их на посадочную площадку, закат разукрасил лагерь «Вечная мерзлота» в серо-желтые тона. Суборбитальный курьерский корабль Имперской службы безопасности на обледенелом бетоне площадки выглядел, как хищная птица в голубятне. Черного цвета, обтекаемой формы и безжалостно-эффектный на вид, он, казалось, был способен, тронувшись с места, сразу же преодолеть звуковой барьер. Пилот был наготове, двигатели работали.
Майлз неуклюже взобрался по трапу вслед за сержантом; холодный металл наручников резал руку. Мелкие кристаллики льда плясали над землей, вздымаемые северовосточным ветром. По тому, как холодный воздух покалывал носовые пазухи, Майлз решил, что к утру температура стабилизируется. Неужели он покидает базу? Бог ты мой, ему уже давно надо было убраться отсюда!
Майлз в последний раз вдохнул обжигающий воздух. Дверь корабля с шипением закрылась. Внутри стояла ватная тишина, даже звук моторов тонул в ней.
Но, по крайней мере, здесь было тепло.
Осень в Форбарр-Султане считалась лучшим временем года, и сегодняшний день не был исключением. Небо было чистым и пронзительно-голубым, воздух — свежим и прохладным; даже обычная промышленная гарь казалась здесь каким-то тропическим ароматом. Осенние цветы еще не отцвели, но листва на деревьях земного происхождения уже пожелтела. Когда Майлза без излишних церемоний вывели из служебного фургона и повели к черным воротам гигантского прямоугольного здания, где располагалась штаб-квартира Имперской службы безопасности, он заметил одно такое дерево. Высокий клен с листвой цвета сердолика и серебристо-серым стволом стоял на другой стороне улицы. Даже когда черные ворота закрылись за ним, Майлз видел перед собой чудесное дерево совершенно отчетливо — его нельзя забывать, потому что всякое может случиться, прежде чем он снова увидит деревья и небо.
Лейтенант предъявил пропуск. Охрана у дверей молча пропустила их, и по лабиринту коридоров Майлз с сопровождающим дошли до двух лифтовых шахт. Лифт двинулся вверх. Значит, его ведут не в сверхнадежный тюремный блок, находящийся под зданием. Сердце Майлза сжалось: он с тоскливым сожалением подумал о лифте, ведущем вниз.
Арестованного провели в офис, расположенный на одном из верхних этажей. Миновав сидевшего в приемной капитана, конвоиры ввели Майлза прямо в кабинет. Из-за огромного стола с коммуникационным пультом на них взглянул хрупкий, спокойный человек в гражданской одежде. Перед ним горел экран видео.
— Благодарю вас. Можете быть свободны, — негромко обратился он к сопровождающим Майлза.
Оверман щелкнул замком, освобождая Майлза от своего запястья, а лейтенант спросил с тревогой:
— Не опасно ли это, сэр?
— Думаю, нет, — сухо ответил человек. «Слушайте, а как же я?» — воскликнул про себя Майлз.
Но те двое закрыли за собой дверь, оставив его на полу, — в буквальном смысле слова. Немытый, небритый, в грязной черной униформе, которую он впопыхах накинул на себя (неужели вчера вечером?), с обмороженным лицом и с распухшими руками и ногами — нечего сказать, хороша картинка. Все еще заключенные в пластиковые футляры, его пятки скользили по липкой мази. От перевозбуждения Майлз чувствовал себя больным, двухчасовой перелет нисколько не освежил его. Горло горело, нос был заложен, даже дышать было больно.
Саймон Иллиан, глава Имперской службы безопасности Барраяра, скрестил руки на груди и медленно осмотрел Майлза сверху донизу. У Майлза немедленно появилось чувство, что он здесь уже не в первый раз.
Почти каждого на Барраяре пугало имя этого человека, хотя мало кто знал его в лицо. Подобной репутацией, старательно поддерживаемой самим Иллианом, он был частично (но только частично) обязан своему знаменитому предшественнику, легендарному капитану Негри. Иллиан и его организация обеспечивали безопасность отца Майлза в течение всех двадцати лет его политической карьеры и ошиблись лишь один раз. Единственным человеком, которого побаивался Иллиан, была мать Майлза. Он спросил как-то у отца, не вызвано ли это чувством вины за последствия солтоксиновой диверсии, но граф Форкосиган ответил, что Иллиан с самой первой встречи с графиней Форкосиган, тогда Корделией Нейсмит, испытывал нечто вроде страха или, скорее, боязливого почтения. Мальчиком Майлз звал Иллиана «дядя Саймон», а после того как поступил на службу — «сэр».
