Э.Э. "Док" Смит - ПЕРВЫЙ ЛИНЗМЕН
– Я его ненавижу! - рыдала красавица, прильнув к командиру и устремив на него прекрасные глаза, пронзившие старого космического волка не хуже работающих на полную мощь излучателей. - Вы ведь не будете обращаться со мной так плохо, как он?
Голова красавицы, от которой исходило еще ощутимое благоухание, опустилась на плечо командира базы. Старый космический волк растаял, как воск.
– Ну конечно же, какие могут быть разговоры! И понизив голос так, чтобы его слышала только прекрасная собеседница, командир добавил:
– Я женюсь на вас, крошка! Клянусь всеми богами космоса, женюсь!
Так медсестра и командир базы в обнимку вошли в помещение, где находился центральный пульт управления.
– Вот он! - взвизгнула красавица, указывая на старшего офицера связи. - Это он, и никто другой! Попробуй теперь приставать к женщине, красномордое чудовище! Наконец-то нашелся один настоящий мужчина, который сразу поставит тебя на место. Уж он-то не даст меня в обиду!
Ее провожатый заметно надулся от гордости.
– Что такое? - Киннисон захлебнулся от негодования. - Выбрось из головы все эти глупости и иди ко мне, Я заметил тебя сразу, как только увидел, и ты будешь моей, нравится тебе это или не нравится, и кто бы и что бы ни говорил по этому поводу. Что же касается вас, капитан, то вы опоздали - я увидел красотку первым. А теперь, мой рыженький помидорчик, иди сюда, где тебе и надлежит быть.
Но Мак лишь теснее прижалась к командиру, который из красного стал синим.
– Что значит "вы опоздали"? - заревел он. - Разве вы сами не похитили ее у капитана корабля? Разве не вы сами сказали, что старшие офицеры выбирают первыми? Я здесь старший начальник, и я забираю ее у вас, понятно? Вы же придерживаетесь этого правила, Блейксли, и вам оно нравится. Попробуйте только возразить мне, и я прикажу вас распять на жерле излучателя номер шесть!
– Старшие офицеры не всегда выбирают первыми, - ответил Киннисон, еле сдерживая клокотавшую в нем холодную ярость, но выбирая слова не менее тщательно. - Все зависит от того, кто те двое, между кем производится выбор.
Настало время нанести удар. Киннисон знал, что если командир базы сохранит свою голову, то женщины, державшиеся на удивление храбро, поплатятся за это жизнями, а весь его собственный план подвергнется серьезной опасности. Он сам, Киннисон, мог в любой момент выйти из игры, но не считал возможным покинуть их при сложившихся обстоятельствах. Нет, командира нужно довести до бешенства. Лучше бы обойтись без ругательств: старая обезьяна знает такие забористые выражения, от которых встают дыбом даже блистеры в тяжелоармированных корпусах. Мак могла бы здорово помочь. И Мак помогла, причем сама, без всякой подсказки со стороны Киннисона.
– Прошу тебя, мой мальчик, не нужно принимать все так близко к сердцу, - прошептала она командиру базы. Не нужно вызывать сюда солдат, чтобы они распяли его на этом - как он там называется? - жерле излучателя. Испепели его;ам. Ведь ты сильнее его. Испепели этого наглеца и покажи кто здесь главный.
– Когда подчиненным является такой человек, как я, а начальником - такое ничтожество, как вы, - начал звенящим от негодования и ярости голосом Блейксли, или, лучше сказать, Киннисон, - я говорю, когда начальник - такая тупая скотина, такой отъявленный подонок, такой напыщенный индюк, ничего не смыслящий в своем деле, как вы…
Разъяренный пират, полностью утративший способность соображать, пытался было вклиниться, но не тут-то было: голос Киннисона-Блейксли, хотя и не уступал голосу командира по громкости, зато превосходил его пронзительностью.
– …то подчиненный оставляет рыжеволосую красавицу себе. Можете «записать это на ленте и проглотить ее, мерзавец!
Кипя от ярости, командир повернулся и бросился в соседнюю с кабинетом комнату, где хранилось оружие.
– Испепели, сожги его! - визжала красавица, подливая масла в огонь, и никто не заметил, как она крикнула:
– Сожги его, Ким! Не медли! Сожги его, пока он не взялся за оружие!
Но линзмен не действовал - пока. Пока почти все члены пиратского экипажа, онемев от неожиданности, наблюдали за происходящим, порабощенный Киннисоном наблюдатель на протяжении многих секунд занимал эфир, отведенный для личного вызова Гельмута и срочного вызова. Для разработанного Киннисоном плана было жизненно важно, чтобы Гель-мут своими глазами увидел кульминацию сцены. Поэтому Блейксли стоял как вкопанный, пока его потерявший от ярости голову начальник быстрым шагом подошел к оружейной комнате и настежь распахнул ее дверь.
Глава 21
ВТОРОЙ ПЕЛЕНГ
Блейксли был вооружен - об этом Киннисон позаботился заранее, и когда командир базы ворвался в оружейную комнату, личный детектор Гельмута заработал. Теперь Гельмут собственной персоной наблюдал за происходящим, и порабощенный Киннисоном наблюдатель начал наводить свой излучатель. Когда разъяренный пират вернулся, держа на весу излучатель Де Ляметра, его встретил луч уже наведенного излучателя Блейксли, и через какие-нибудь секунды от командира базы осталась небольшая дымящаяся кучка пепла.
Киннисон был несколько удивлен, что из динамика до сих пор не раздался холодный голос Гельмута, но вскоре обнаружил причину непонятного молчания: он просто не заметил, как один из наблюдателей пришел в себя от потрясения и вызвал караул. Пять вооруженных офицеров немедленно явились на вызов и, войдя в помещение, огляделись.
– Стража! Испепелить Блейксли! - раздался в тот же момент из динамика неповторимый голос Гельмута.
Повинуясь приказу, караульные с решительным видом прицелились, и если бы против них действительно стоял мятежный Блейксли, его гибель была бы неизбежной. Но перед ними стояло только тело старшего офицера связи. Что же касается головного мозга, управлявшего мышцами тела, то он принадлежал Кимболлу Киннисону, Серому Линзмену, самому искусному в обращении с ручным оружием на Земле. Не успели патрульные опомниться, как Блейксли уже был готов открыть по ним огонь из двух ручных излучателей Де Ляметра с бедер. Это было что-то новенькое! Человек, которого только что должны были уничтожить, не мог действовать так быстро!
Не успел никто и мигнуть, как пять вспышек одна за другой озарили помещение, и с пятью патрульными было покончено. Никто из них так и не успел выстрелить.
– Видите, Гельмут, - произнес Киннисон язвительно, обращаясь к пульту управления. - Играть в такие игры безопаснее, находясь на расстоянии от места событий и заставляя других людей таскать для вас каштаны из огня. Тогда все выходит очень ловко, но лишь до тех пор, пока все происходит по-задуманному. Но стоит случиться сбою, как сейчас, и вы оказываетесь там, где оказались - по уши в дерьме. Мне давно надоело выслушивать приказы от какого-то бестелесного голоса, я сыт по горло, в особенности от голоса, все повадки хозяина которого выдают в нем самого отъявленного негодяя в Галактике!
– Наблюдатель! Я обращаюсь к вам, тому, кто находится за пультом управления, - зарычал Гельмут, не обращая внимание на колкости Киннисона. - Вызовите стражу-с оружием!
– Бесполезно, Гельмут, наблюдатель глух как пробка, - пояснил Киннисон не без яда в голосе. - Я единственный человек на всей базе, с которым вы можете разговаривать, но и то недолго.
– И вы всерьез полагаете, будто вам дадут безнаказанно уйти после мятежа, открытого неповиновения и подрыва моего авторитета?
– Конечно! Именно об этом я вам и толкую. Если бы вы находились сейчас здесь или вам когда-нибудь довелось побывать здесь или если бы кто-нибудь из ребят хотя бы раз видел вас в лицо или знал вас не только как некий абстрактный голос, то я, возможно, не смог бы уйти отсюда живым. А поскольку вас никто и никогда не видел, это дает мне шанс…
В уме Гельмута, восседавшего за пультом на своей базе, вихрем пронеслись мысли по поводу различных аспектов неслыханной ситуации. Он решил потянуть время и спросил нарочито спокойным голосом, хотя руки его лихорадочно бегали по кнопкам на пульте:
– Так вы хотели бы видеть мое лицо? - задумчиво спросил он. - А известно ли вам, что если вы увидите мое лицо, то никакая сила во всей Галактике не спасет…
– Перестаньте молоть чепуху, шеф, - презрительно фыркнул Киннисон. - Не пытайтесь внушить мне, будто вы не убили бы меня при сложившихся обстоятельствах, если бы могли. Что же касается вашего лица, то для меня безразлично, увижу ли я когда-нибудь вашу уродливую физиономию или нет.
– Сейчас увидите! - и на экране появилось лицо Гельмута, смотревшего на мятежного офицера с такой нескрываемой яростью, что обычный человек пал бы бездыханным. Но не таков был Блейксли-Киннисон!
– Что же! Совсем недурно! Этот парень почти похож на человека! - воскликнул Киннисон тоном, рассчитанным на то, чтобы привести главного пирата в еще большую ярость.
