Мой звёздный тиран (СИ) - Рууд Рин

— Я тут ем за десятерых солдат, — сажусь круглый столик на витиеватых ножках и смотрю на сад, в котором возится худой и мрачный мужчина. Сосредоточенно обрезает кусты. — И, кажется, я пополнела.

Откладываю камень к вазе с фруктами и ощупываю бока через халат:

— Ну, точно разжирела, — возмущенно смотрю на камень. — А ты там, деловой, на диете, да, а меня тут как на убой кормят. Ты будешь тощим козлом, а я жирной коровой.

— Сладкая парочка, — шею касается горячий и влажный выдох. — Ну, привет, коровка моя.

Глава 28. Муж вернулся

Я от неожиданности взвизгиваю под бархатный низкий и вскакиваю, а потом отпрыгиваю в сторону, в ужасе глядя на Айрона.

Пусть мундирчик его выглажен, а сапоги начищены, но его лицо — резкое, острое и бледное, а глаза — голодные.

— Ты рано вернулся, — сглатываю.

— О, Шепчущий, — усмехается, — да это же типичная фраза жен. И надо же, ее адресуют мне.

— Рано!

— Хочешь сказать, мне надо искать любовников под кроватью, — делает шаг.

Сердце бешено колотится в груди.

Вернулся.

И вернулся ко мне мужем.

Не могу выровнять дыхание. Сердце прыгает уже к корню языка, ладони потеют. И не от страха, а взволнованности.

— Да какие любовники, — отступаю. — Тут следят за каждым шагом…

— По моему приказу. Знаю я тебя, — еще один шаг, — любишь побегать, а для меня непростительно и унизительно позволить жене сбежать. Это большой позор.

Вместе с возмущением я хочу прильнуть к его груди, как нормальная жена, которая давно не виделась с козло-мужем, но не могу себе разрешить.

С чего это вдруг я должна радоваться его возвращению?

И какой же он пугающий в своей изможденной бледности.

— Я недоволен, — он недобро щурится на меня. — Где поцелуй от жены?

— У нас фиктивный брак.

— Ну, кончено, — скалится в улыбке, — ты поэтому бегала ко мне почти каждую ночь?

— Ну, бегала и что?

— Хватит разговоров.

Не успеваю опомнится, как уже в его объятиях, из которых пытаюсь неловко и слабо вырваться.

Он с рыком въедается в мой рот, проталкивает язык за зубы, зафиксировав мою голову одной рукой. Я хочу его укусить, но даю слабину на выдохе.

Айрон не вытягивает сейчас из меня силы, пусть и очень голоден, не высасывает нити души, а просто ныряет в меня черной взъерошенной тенью, кувыркается в груди и уходит в живот.

Я чувствую, как тень на секунду сливается со вздрогнувшим в животе всполохом, после растекается по телу и возвращается к Айрону. Он поздоровался с будущим сыном?

— Нет, не рано, — отстраняется, вглядываясь в мои глаза. — Никого уже из вас не сожру.

От моих губ к его тянется тоненькая ниточка слюны.

— А теперь, — обнажает зубы в улыбке, — пора спросить с тебя супружеский долг.

— Нет…

— Да, — рывком перекидывает меня через плечо, — и кто же тут с Камнем Связи шалил, а? И он не для этого, Каталина. Совсем не для этого.

Тюрбан из полотенца сползает с головы и падает на пол.

— Я была не в себе!

— Конечно, я тебе верю. Не в себе. Ага. Это же надо было додуматься камушком киску потереть. Затейница.

Заходит в комнату, шагает в кровати, игнорируя мои слабые удары кулаками по его пояснице.

— Пусти!

Айрон кидает меня на кровать. Матрас пружинит и мягко подпрыгиваю.

— Ты без моего контроля оказалась той еще капризулей, — расстегивает верхние золотые пуговицы мундира.

— Ты со своим контролем меня чуть не сожрал! — повышаю я голос и приподнимаюсь. — У меня кровь шла, козлина ты рогатая! Я чуть не сдохла!

— Ты меня разозлила, — расстегивает еще одну пуговицу, — и это была, моя дорогая, проверка, могу ли я взять тебя в жены и сможешь ли ты родить мне ребенка. И ведь не померла же. Там с десяток людей уже бы точно протянули ноги. А как бы иначе я понял, что ты та самая?

Стягивает мундир, а я раздумываю над тем, стоит ли сейчас устроить беготню по его особняку с криками, что меня насилуют?

— И не мог я контролировать себя в тот момент, — расстегивает белую сорочку под воротом. — Стоишь такая голенькая, смотришь на звезды, и меня переклинило.

— Переклинило? — возмущенно спрашиваю я.

— Либо сожрать с концами, либо жениться, — снимает сорочку через голову, и мышцы медленно перекатываются под его кожей. Откидывает сорочку и прямо смотрит на меня. — Так мы влюбляемся. Что поделать.

Я теряю дар речи и могу лишь открыть рот. Мне сейчас признались в любви в пренебрежительном и высокомерном тоне?

Стоит весь такой самодовольный и неторопливо стягивает высокие сапоги с ног, не спуская с меня взгляда:

— Да, Каталина, у моего расположения высокая цена.

Очень жалею, что у меня под рукой только подушка, а не сковородка. Я подтягиваю ее к себе и недобро щурюсь.

Ухмыляется и расстегивает пуговицу брюк:

— И кое-кто тут, не будем показывать пальцем, тоже неравнодушен ко мне. Этот кое-кто упрямо приходил в мои сны, — тянет язычок молнии на ширинке вниз.

— Ну и что? Это твоя мама дала! Говорила про приятные сны!

— А срабатывает камушек только в случае, если мальчик и девочка влюбились в друг друга, — приспускает брюки и из его ширинки лениво выскальзывает член. Покачивается по своим весом и целится прямо в меня, и я непроизвольно сглатываю. — И приятные сны тебе снились. Правда, обрывались на самом интересном.

Глава 29. Рогатенькая

Айрон уже без брюк. Скалится в улыбке, и через секунду ползет ко мне, как рогатый ящер, через всю кровать, в изголовье которой я вжалась.

— Я в тебя не влюбилась…

Слова мои звучат очень неубедительно.

— Пусть ты меня дразнила, — он садит и хватает меня за лодыжки, чтобы потом рывком притянуть к себе. Я с визгом падаю на матрас, — появлялась, а после убегала, но… во снах человек всегда открыт.

— Отстань! — рявкаю я, когда он нависает надо мной, расставив руки по обе стороны моей груди. Выдыхаю, — сам придумал, сам поверил…

Замолкаю, потому что Айрон тоже молчит. Молчит и всматривается в глаза. Его волосы касаются моих щек.

Зрачки Айрона расширяются, и шепчу:

— Не смотрит на меня так…

Не отвечает и продолжает смотреть, а я краснею и не могу моргнуть. Его зеленые глаза завораживают мягкими вспышками, гипнотизируют.

Он рад меня видеть.

Он соскучился.

И теперь он не сожрать меня хочет, чтобы моя душа насытила его. Он желает в ней согреться и вновь почувствовать то полное принятие, которым я его укрыла тогда на столе после “десерта”.

— Не смотри на меня.

— Буду.

И сама я тоже тянусь к его тьме, что затаилась в зрачках и ждет. Голодная и одинокая.

Я ее не боюсь. Я не раз была готова к тому, что меня выпьют до дна и не сопротивлялась, принимая неизбежность.

А Айрон и есть неизбежность.

В нем сила, которая одним легким касанием может иссушить человека, а я взращиваю ее черную искру под сердцем и не боюсь.

— Зачем ты сказал, что я умру?

— Затем, чтобы увидеть, поверишь ты или нет.

— А если бы поверила?

— Я не знаю, — честно отвечает Айрон, — я же чудовище, Каталина, и все меня боятся.

— И нашего сына будут бояться? — шепчу я.

— Будут, — хрипло отвечает он. — И ему будет сложно. И ему тоже будет нужен кто-то, кто не будет его бояться. И он будет пугать и пугать в поисках того, кто скажет ему, что он рогатый урод. Это будет очень обидно, знаешь ли, и он сильно укусит.

— Это неправильно…

— Этому его и придется научить тому, кто не испугается. Например, тому, что очень плохо уничтожать город мятежников…

— Так ты согласен, что это было плохо?

— Они мне знатно крови попили, Каталина, — Айрон щурится, делает паузу и нехотя продолжает, — ну, может, перегнул чуток.

— Чуток?

— А еще я хотел тебя впечатлить.

— Миллионами жертв? — охаю я.

— Да. Со мной шутки плохи, — понижает голос до низкого рыка. — Но я согласен, что мне надо побольше в дипломатию, однако, — он щурится, — совсем уж размазней я не буду.