Йэнна Кристиана - Дороги. Часть первая.
Народная Система. Просто проверяют документы. Теперь положено в поездах возить с собой документы. Ильгет вытащила билет, удостоверение личности... А что, если не просто проверяют?
Господи, страшно-то как! Ильгет почти ничего не видела перед собой, все заволокла белесая пелена. Сердце бешено билось.
– Ваше удостоверение, пожалуйста...
Ильгет, не видя, молча протянула корочки контролеру. Или кто это... полицейский... вроде не в форме. Кто это?!
Прошло несколько секунд, длинных, как часы.
– Пожалуйста.
Вернул... Пальцы Ильгет дрожали. Она засунула корочки в потайной карман. Господи, ну и трусиха...
Ильгет стояла, озираясь, на перроне. Вроде никого нет похожего... Высокая худая светловолосая женщина. По описанию – прямо модель, длинноногая блондинка. Ну и где она?
– Вы комнату хотите снять?
Ильгет едва не подскочила. Обернулась, хватая ртом воздух. Да, ничего не скажешь – высокая, худая, светловолосая. Правда, больше тут подошли бы слова – длинная, тощая, белобрысая. Очень спортивная, ловкая девица, возраст неясен, движения – ловкие, скрадывающие, как у кошки. Одета непритязательно, по-туристски – куртка-штормовка, лыжные штаны. Тонкий нос горбиком, лицо бледное, неяркое.
– Я... интересуюсь... только отдельные квартиры, – промямлила Ильгет. Неправильно... но повторять правильно было бы как-то нелепо. Блондинка сказала, понизив голос:
– Ильгет.
– Да... а вы... Иволга.
– Правильно. Пошли?
Спустились, похрустывая свежевыпавшим снежком, к переходу. Иволга замахала рукой ближайшему такси. Ничего себе, шик, подумала Ильгет. А как это с конспирацией согласуется?
Через четверть часа они уже стояли у дверей квартиры, которую Иволга отпирала своим ключом. За дверью слышался нетерпеливый цокот когтей и фырканье. Иволга открыла. Увидев собаку, Ильгет ахнула.
Большой белый пудель. Великолепный кобель. Стрижен коротко, но профессионально. Похож на ту собаку спасателей.
– Вот это да, – Ильгет погладила ластящегося к ней пса, – а у меня точно такая же... только девочка. И серебристая.
– Ну, у нас таких много, – улыбнулась Иволга и добавила негромко, – отличный рабочий пес.
Да ведь он ей, наверное, и правда нужен для работы. Если она с Квирина, подумала Ильгет. Зачем бы она просто так потащила сюда собаку?
А она, наверное, с Квирина... нездешняя какая-то. И как они рискуют работать здесь – что она, что Арнис? Ведь у них же на лице написано, что не отсюда они.
Девушки разделись, прошли в комнату. Ильгет сразу отдала Иволге пакет, и теперь сидела, осматриваясь. Квартирка ей понравилась. Явно меблирашка, Иволга, наверное, ее сняла на время. Но здесь уже царил какой-то особый, полубардачный уют – горит монитор, вещи кое-где разбросаны, на столе недопитый кофе и тарелка с огрызками, на стене – красивый стереоснимок, дети и собаки... Трое маленьких детей, два мальчика и девочка, все белобрысые, все чем-то похожи на Иволгу, и несколько белых и черных больших пуделей с бритыми добродушными мордами.
Иволга тщательно изучила содержимое пакета и понесла его куда-то в кухню. Видимо, прятать. Ильгет не двигалась с места. Меньше знаешь – лучше спишь. Хотя какая это тайна... но все равно.
– Иди сюда, – крикнула Иволга с кухни, – пожрать-то надо, как считаешь?
– Ага, – откликнулась Ильгет, – только руки помою.
После поезда осталось ощущение какой-то грязи. Да так оно, собственно, и есть, в поездах всегда грязновато.
Ильгет улыбалась, моя руки в маленькой ванной комнате. Утренняя тоска прошла, как рукой сняло. Как-то очень у Иволги было спокойно, уютно... Как будто домой пришла. В настоящий свой дом. Чушь, не мой ведь это дом. Это Иволга здесь все создала. А я... я не могу создать уюта в своем доме. Плохая хозяйка.
И почему так легко с Иволгой? Как будто сто лет ее знаешь... Ведь еще и не говорили, обмолвились несколькими словами – и уже ясно, что Иволга – свой человек, хороший, и уходить не хочется. И мы точно подружимся! Хотя она и старше, и дети на снимке, наверное, ее. Наверное, все это просто потому, что мы с ней... ну как бы это сказать – словом, товарищи. В одной войне участвуем.
– А ты с Квирина? – спросила Ильгет, зачерпывая очень вкусный, но очень горячий суп, поправилась тут же, – если это нельзя, то не говори...
Иволга улыбнулась.
– Да... то есть нет. Я сейчас на Квирине живу, а вообще-то я из другого мира. С Терры.
Глаза Ильгет расширились.
– С самой Терры?
– Да, а ты разве о ней слышала? Вроде такое захолустье... на вашу Ярну очень похоже, но там вообще никто ничего не слышал о других цивилизациях. Они до сих пор думают, что одни в космосе... Вот сагоны их посещают иногда.
– Но это же Терра, – сказала Ильгет, – Прародина, мир, где воплотился Сын Божий!
– А, так ты тоже в церкви... ну все понятно. Тьфу, надо было суп остудить сначала. Это называется – борщ, у нас так готовят. На Терре.
Ильгет задумалась.
– А у вас на Терре есть христианская церковь?
– Конечно есть, да еще несколько... ну в смысле, разные конфессии, понимаешь, что это такое? И вообще она у нас прямо скажем, кардинальную роль в истории сыграла.
– Но терране никак не контактируют с космосом, живут в полной изоляции...
– Ты сейчас умрешь, Ильгет! Они пока добрались только до орбиты своей собственной планеты, пару раз слетали на спутник планеты и с гордостью называют это космическими полетами. У них только последних два века технологический рывок начался, НТП так называемый...
– Слушай, – сказала Ильгет озадаченно, – а как же тогда получилось, что христианство с Терры распространилось на всю Галактику? И даже вот до нас дошло? И потом, ведь Терра – прародина, они что, потом одичали?
Иволга пожала плечами.
– Да, похоже... расселение произошло около 15 тысяч лет назад. Потом терранская цивилизация... там бедствие стихийное было какое-то. В общем, они заново начали. А как христианство распространилось – люди с других-то миров многократно бывали на Терре. На Эдоли народ был шустрый, пассионарный, они побывали на Терре, привезли оттуда святого Квиринуса, проповедника, ну и других, наверное, еще... А эта эдолийская империя ведь и стала главной основательницей Квирина. На Квирине есть даже специальная Терранская комиссия, я, к примеру, в ней состою. Мы изучаем тамошнюю культуру и все такое.
Иволга убрала тарелки, поставила вазочку с явно самодельным печеньем.
– Люблю готовить, – сказала она, – на Квирине этим уже почти никто не занимается, так, в качестве хобби...
– А, у вас эти... кухонные машины.
– Да, коквинеры. Все автоматизировано. Но ведь есть что-то в том, чтобы касаться продуктов руками, разминать тесто, сыпать специи, вдыхать эти запахи, верно? Я на Терре с детства привыкла... иной раз балуюсь. Муж ценит.
– А дети там, на снимке – твои?
– Да, трое у меня. Люку уже семь, Дэну пять, и девочке – Эрике – три. Сейчас они с отцом остались. Он не летает в последние годы. В науку ушел. А я вот... А ты ведь тоже замужем?
– Арнис говорил? Да, я замужем. Но детей нет. Не получилось...
Иволга посмотрела на нее с сочувствием.
– Попробуй печенье, это называется «лахундрики». У вас продукты тоже очень похожи на терранские... вкусно, честное слово!
– Ого! Это с творогом? Рецепт дашь?
– Обязательно.
Ильгет вдруг подумала, что вот ей так уютно, хорошо здесь... остаться бы с Иволгой. Побродить по Тригоне, здесь развалины старого замка есть, и собор хороший, древний... Вечером посидеть, попеть под гитару – инструмент вон в углу комнаты стоит. Но не за этим же она здесь...
А жаль. Ильгет почему-то казалось, что не кончится все это добром. Смертью кончится... так и не успеешь подружиться с Иволгой.
– Слушай, я не знаю, когда мне домой-то лучше ехать.
– Ты с какой легендой здесь?
– Ну якобы ты – моя одноклассница, это я мужу сказала. Сказала, что вернусь до ночи, а если заночую – то позвоню.
– Езжай лучше сегодня, – решила Иволга, – по легенде... ну часов в шесть я тебя провожу на поезд.
Она улыбнулась.
– Ничего, вот после победы... на Квирине будешь, я тебя в гости приглашу. Обязательно! Мы обязательно потом будем встречаться. Увидишь, какой у меня дом! Я сама проектировала. И собак моих увидишь. Я ведь одно время не хотела летать больше, завела питомник, у меня и сейчас пять собак. Зевса я взяла, потому что он в самой лучшей форме...
Иволга потрепала по загривку пуделя, лежащего у ее ног.
– У нас считается, что это чисто декоративная порода, – заметила Ильгет, – хотя я свою тоже дрессировала, она даже след хорошо берет.
– Даже! – фыркнула Иволга, – даже обычный пудель – одна из лучших собак в смысле пригодности к обучению, сообразительности, послушания. А наши-то генетически изменены, Зевс может взять след десятидневной давности... знаешь, до сих пор не изобрели машин, способных сравниться с носом такой собаки. А то, что они еще и красивые... ну так это же плюс.
