Михаил Ахманов - Вторжение
– Я не предназначена для этого.
Руку она не отняла – может быть, не понимала, зачем Литвин прижал ее к своей щеке. Кожа на ощупь была нежной, как у юной девушки, ногти овальными и розоватыми, прикосновение пальцев – приятным.
– Не предназначена, вот как! – повторил Литвин. – Тут я чего-то не понимаю, милая фея. Вы размножаетесь делением или клонированием? Или наладили конвейерное производство?
Он выпустил руку женщины. Ее лицо снова было застывшим.
– Этот вопрос я не могу обсуждать. Говори с посредником.
– Почему?
– Способ воспроизводства расы – ключевой момент ее выживания.
Литвин кивнул. Эту истину ему сообщили еще в Байконурской школе, причем теми же словами. Вздохнув, он произнес:
– Могу я осмотреть корабль?
Вспыхнул кафф на голом черепе Йегга, и переводчик пробудился. Его глаза открылись; какое-то мгновение он сидел, вытянув шею и будто прислушиваясь к телепатемам, витавшим в воздухе, затем произнес:
– Йата р’зрешает. Йата думает: полезная демонстрация для б’но т’гари.
– Йата? Кто такой Йата?
– Столп Порядка. Тот, кто у сферы н’блюдений. Тот, кто увидел тебя первым.
«Клюворотый ублюдок», – вспомнил Литвин и поднялся.
* * *Корабль был огромен. С ним не могли сравниться самые крупные орбитальные станции, вращавшиеся около Земли, даже гигантский комплекс «Центавр», заатмосферная верфь, где собирали крейсера и рудовозы, ходившие в Пояс Астероидов. Корабль представлял собой цилиндр длиной шесть километров и диаметром три; в центре его проходила шахта, где был смонтирован гиперсветовой конвертер. Для внутрисистемных полетов и маневрирования служили гравитационные движки, располагавшиеся вне корпуса, на двух тороидальных поясах. Как действовала эта машинерия, Литвину не сообщили, да и вряд ли он смог бы осилить такие объяснения; для него двигатель был термоядерным реактором с бушующей в магнитных кольцах плазмой. Однако, разглядывая голографический план корабля и слушая комментарии Йегга, он понял, что тут нет ни прямоточного привода, ни дюз, ни струи раскаленных газов, ни магнитных ловушек и диафрагм. Все было проще и сложнее: огромная труба, в которой создавалось нечто, искривлявшее Вселенную – пусть не в глобальном масштабе, но ту ее малую частицу, что пролегла между стартом и финишем.
Конвертер, разумеется, был самым таинственным устройством, но и других загадок хватало. Имелось, конечно, что-то понятное – можно сказать, неизбежное для существ с двумя руками и двумя ногами: колодцы невесомости меж палуб, широкие, километровой длины коридоры, подобие лифтов и шлюзов, отсеки непривычных форм, но ясного назначения, лаборатории, рециркуляторы, места приема пищи, пустые или заполненные трюмы, решетчатые конструкции, от которых тянуло воздухом. Человек, даже рожденный на другой планете, должен есть, дышать, справлять естественные надобности, а также работать и двигаться, своим ли ходом или, учитывая размеры корабля, при помощи лифтов и транспортных капсул. Но это отнюдь не исчерпывает людских потребностей – по крайней мере, тех, что были привычны Литвину. Человек нуждается в уединении, а значит, в доме, где можно отдохнуть и выспаться, но общество тоже ему необходимо. Контакты с другими людьми, личные вещи, предметы, украшающие быт, средства и способы развлечений – все это было такой же неотъемлемой частью любого земного корабля, как термоядерный реактор или система жизнеобеспечения.
Но здесь подобных излишеств не признавали. Тянулись вдаль, вверх и вниз нескончаемые шахты и коридоры, в безлюдных залах за прозрачными стенами кружились огни, мерцало зарево над странными машинами, а иногда попадался отсек с фигурой вроде бы человеческой, но затерявшейся среди кабелей, трубок и пленок и, похоже, подсоединенной к каким-то приборам – может быть, ставшей их частью. Кроме Йегга и Йо, Литвина сопровождал охранник в браслетах, но других скоплений публики, хотя бы пары человек, ему не встретилось. Не видел он и жилых помещений, кают или кубриков, салонов для отдыха, прогулочных палуб, оранжерей. Попался зал с низкими, уже знакомыми столиками, аналогом раздаточных автоматов, но абсолютно пустой. Зал, как и другие помещения, был огромен – пожалуй, тут можно было усадить всех дремлющих красоток из т’хами.
Литвин остановился, осмотрел его, приподнял брови. Пол с мягким серым покрытием, множество столов, и ничего похожего на украшения – ни статуй, ни картин, ни цветка в вазе, да и ваз никаких нет, все монотонно, функционально и повторяется, как ячейка кристалла… Впрочем, зал мог являться резервным объектом, поджидавшим спящий экипаж, ту его часть, которой пока не требовалось ни пищи, ни питья. Возможно, имелись тут другие коридоры, залы и отсеки, более оживленные, запрятанные в корабельных недрах. Как-никак, а корабль был не плоской, а пространственной структурой с сотнями палуб и ярусов, площадь которых была не меньше чем у земного мегаполиса. Тысяч пять квадратных километров, прикинул Литвин, ощутив легкое головокружение.
Он оглянулся на своих спутников. Красавица Йо, дававшая пояснения, была к нему ближе, почти что рядом, и он ощущал ее запах, сильный пряный аромат женского тела. Охранник и Йегг стояли поодаль; широколицый страж возвышался над щуплым переводчиком, словно крепостная башня. Его кираса и браслеты тускло поблескивали, но никакого оружия в руках и на поясе не замечалось. Здоровый лось, подумал Литвин, примериваясь, куда при случае ударить. В нервные узлы на шее и затылке? Или сонные артерии пережать? Насчет узлов он не был уверен, они могли располагаться совсем не там, где у землян, а вот артериям, снабжавшим кровью мозг, деваться некуда. Артерии в шее, с обеих сторон под челюстью, как у нормального человека. Шея, правда, бычья, лом о такую согнешь…
«Выберу момент, проверю, – решил Литвин. – Ручка Йо чудо как приятна, а вот каким на ощупь будет этот тролль?» Охранник весил килограммов на двадцать больше Литвина, но в схватке вес и мышцы принципиального значения не имели. Главное, как боец обучен, а Литвин не сомневался, что его самого обучили отлично.
Он вытянул руку, стукнул по прозрачной переборке и произнес:
– Пустота! Где люди, моя фея?
– Тхо отдыхают. Фаата в контакте с Кораблем. Не стоит им мешать.
– Фаата?
– Полностью разумные. Такие, как Айве.
– Мешать я им не хочу, а вот посмотреть бы не отказался. Это возможно?
Ничего не ответив, Йо быстро двинулась вперед. Поспешая за ней, Литвин считал шаги: через каждые двести двадцать коридор перегораживала прозрачная мембрана. Лишь слабые световые блики позволяли ее заметить; они, все четверо, миновали преграду, словно пустое место. Справа от них тянулся бесконечный зал со столиками, слева и внизу просвечивали сквозь стену контуры каких-то сложных механизмов. Любопытные машинки, но разглядеть их в подробностях не удавалось – они лежали на дне глубокого трюма-колодца, сотнями метров ниже. Литвин подумал, что они напоминают огромных свернувшихся змей в блестящей чешуе, с вытянутыми над спинным хребтом шипами.
Трапезная кончилась, за ней в стене открылась ниша с темным куполом потолка.
– Здесь, – сказала Йо. – Здесь можно увидеть.
Литвин запрокинул голову. Потолочный купол казался таким же, как в его камере, черным и бездонным, будто пропасть меж галактическими ветвями. Компьютерный терминал, мелькнула мысль. Вероятно, один из многих тысяч, разбросанных среди коридоров, залов и транспортных линий. Локальная станция? Или все пространство корабля находится под контролем?
Шарик-кафф в волосах Йо озарился светом, стена и потолок растаяли. Теперь перед ним был овальный зал в форме куриного яйца – сплошные изогнутые поверхности, мерцавшие молочно-белым светом. В самом центре зависла странная конструкция, как бы собранная из множества зеленоватых льдинок; этот агрегат мерно сжимался и расширялся, будто живое существо с неторопливым ритмом дыхания. На нем виднелись пять или шесть темных наростов, и Литвин не сразу понял, что это головы людей, тела которых погружены в льдистую массу. Один из них был знаком: морщинистое лицо с отвисшими губами и тусклые волосы принадлежали Айве. Другие выглядели моложе, но ненамного – у всех вертикальные морщины над переносьем и рты, похожие на птичьи клювы. «Совет старейшин? – мелькнуло в голове. – Только к чему они в лед вморозились?»
– Посредники, – произнес Йегг за его спиной. – Айве и… как ск’зать?.. его команда, его группа. Так пр’вильно?
– Правильно, – подтвердил Литвин. – А что это за штука, в которую они погружены? Что они там делают?
– Прибор для ментальной связи, – на этот раз ответила Йо. – У вас нет термина… Не совсем прибор, но нечто, объединяющее интеллекты, когда решают сложную задачу. Они пытаются анализировать данные, что поступают из вашего мира. Они очень, очень опытные… Понять устройство общества и психологию личности – так это у вас называют? – все, что нужно для успешного контакта. Понять, создать модели, предугадать реакцию…
