Гарри Гаррисон - Мир на колесах (пер. О.Колесников)
– Давай в следующий раз не будем делать этого, если можно будет обойтись, – сказал, наконец, Ян. Отанар смог лишь слабо кивнуть в знак согласия.
Гизо наложил противоожоговую мазь на ногу Яна, затем замотал ее бинтом. Это было болезненно, но таблетка избавила его то боли. Да и от усталости заодно. Вновь одетый, он сел в кресло водителя и проверил контроль.
– Есть признаки протечки? – спросил он инженера.
– Никаких. Эта зверюга крепкая.
– Хорошо. Дай мне побольше тяги. Я собираюсь столкнуть этот танк с дороги. Что я сломаю, если толкну его носом?
– Пару фар, больше ничего. Там прочная сталь толщиной в четыре сантиметра. Толкай, сколько угодно.
Ян так и сделал – на одной малой скорости повел машину вперед – пока металл не прижался к металлу. Движитель задрожал. Он потихоньку нажал на акселератор. Протекторы тяжело взревели, и движитель затрясся, борясь с мертвой глыбой танка. Что-то должно было уступить.
Танк двинулся. Как только он покатился вспять, Ян, оставив скорость постоянной, чуть повернул баранку, зацентрировав ее на постоянный поворот. Пядь за пядью они разворачивались, пока кабель не остался позади, и танк не повернулся к Дороге под прямым углом. Ян зацентрировал колесо и повел прямо. Ближе и ближе к краю.
Внезапно танк опрокинулся, и Ян нажал на тормоза. Танк мгновенно перевалился через кромку, и движитель сам оказался на самом краю, чуть под углом. Медленно и тщательно он установил задний ход и повел назад, подальше от опасности. Лишь когда они вновь выпрямились над центром Дороги, он облегченно вздохнул.
– Я согласен, – сказал Отанар. – Я надеюсь, это последняя неурядица здесь.
Было непросто, но не составило слишком уж большой проблемы перевести поезда через затонувший участок Дороги. Понадобилось лишь время. Потерянное время. Машины, значительно более легкие, чем движители, имели тенденцию плыть в воде. Их нельзя было перетягивать больше двух за один раз. Челночная переправа продолжалась безостановочно, пока все машины не оказались на той стороне. Лишь когда поезда были вновь восстановлены по ту сторону затонувшего участка, Ян позволил себе отдохнуть, поспать считанные часы. Прежде чем они отправились дальше, он распорядился о восьмичасовом отдыхе.
Каждый нуждался в отдыхе, экипажи движителей были изнурены, и он знал, что так будет лучше, чем если он принудит водителей работать. Они моги отдохнуть, он – нет. В течение всей операции по переправе через затонувший участок, его тревожила проблема, которую никак нельзя было обойти вниманием. Очевидная проблема, которая прямо глядела ему в глаза, когда он вел движитель обратно по покрытой водой Дороге к эскадрону уединившихся танков. Он остановил истекающий водяным паром движитель около танков, натянул костюм с охлаждением и отправился к командирскому танку.
– Я думал ты забыл об этом, – сказал Лайос Наджи.
– Совсем напротив. Я целыми днями ни о чем другом не думаю.
– Хочешь оставить танки здесь?
– Нет. Они нам слишком нужны.
– Но на собственной тяге нам не добраться.
– Я и не ожидаю этого. Взгляни.
Ян раскатал синьку, боковую проекцию танка. Он обильно разрисовал ее большим красным карандашом, и теперь постукивал по линиям, которые добавил.
– Вот наш проблемный участок, – сказал он. – Мы собираемся обрызгать его жидким пластиком, и это сделает его достаточно водонепроницаемым, чтобы пройти под водой до противоположной стороны.
– Погоди-ка, – сказал Лайос, указывая на рисунок. – Ты задраиваешь все люки. А как выберется водитель в случае необходимости?
– Не будет водителей. Мы протянем тросы от передач, законсервируем танки и потянем их. К каждому подведем по одному кабелю. Я уже пробовал, и это получилось.
– Надеюсь, – с сомнением сказал Лайос. – Но мне бы страшно не хотелось находиться в движители, ведущем эти танки, если один из них унесет за край Дороги. Он утащит движитель за собой.
– Вполне возможно. Вот почему мы поставим устройство расцепления, которым можно будет управлять от движителя. Когда танк понесет, мы немедленно его обрежем.
Лайос покачал головой.
– Думаю, судить да рядить не о чем. Давай сначала попробуем с танком номер шесть.
Когда план удался, послышался анонимный вздох облегчения. Ведомый танк исчез под водой и не появлялся до противоположного берега. Морской ил быстро счистили, и кроме нескольких лужиц из небольшой течи, танк был невредим. Началась переправа всех остальных.
Когда поезда вновь были в полном составе, освобожденные штурманы вновь вернулись в движитель. Элзбета принесла узелок, который поставила на пол, прежде чем стала снимать костюм с охлаждением.
– Это кое-что особенное, – сказала она. – Я сама делала. Это семейный рецепт для особых случаев. Я думаю, сегодня особый случай. Бефстроганов.
Кушанье оказалось восхитительным. Впервые с начала перегона экипаж сел за еду, от которой можно было получить удовольствие. Тут был свежевыпеченный хлеб, литровые банки пива и свежий зеленый лук. Был даже сыр, хотя и немного – для него ведь требовалось место в желудках, которого уже не было. Но они героически стонали, запихивая сыр в пищеводы.
– Спасибо тебе, – сказал Ян, взяв ее за руку, невзирая на присутствие остальных. Никто не протестовал – очевидно, никто не заметил. Они уже приняли Элзбету как члена экипажа, и уважаемого члена, поскольку никто из них ничего не умел стряпать, кроме как разогревать замороженные концентраты. Ян почувствовал внезапное воодушевление.
– Мы отправляемся примерно через полчаса. Пришло время проверить тебя в водительском кресле, Элзбета. Не быть же тебе всю жизнь штурманом.
– Хорошая идея, – сказал Отанар.
– О, нет, я не могу. Это пока невозможно…
– Это приказ, и ты должна повиноваться, – последовала улыбка, и через секунду все они смеялись.
Гизо схватил тряпку и протер перед ней кресло. Отанар подвел ее и установил кресло так, чтобы она могла легко доставать до педалей. При выключенной тяге она осторожно надавила на тормоза и акселератор и покрутила баранку. Она уже знала принцип действия всех приспособлений.
– Смотри, как это просто, – сказал Ян. – Сейчас поставь на задний ход и чуть отъедь вспять, – она была бледна.
– Это совсем другое. Я не смогу.
– Почему?
– Ты понимаешь. Это твоя работа.
– Ты хочешь сказать, что она только для мужчин?
– Да, видно, так.
– Тогда попробуй. Ты уже неделю выполняешь мужскую работу, та и другие девушки, и мир от этого не перевернулся.
– Хорошо, я попробую.
Она сказала это вызывающе – да это и было вызовом. Привычное менялось, и ей нравились перемены. Не услышав ни слова указаний, она завела движитель, отсоединила автопилот и сделала все необходимое, чтобы подготовить движитель к работе. Затем, все еще осторожно, она включила заднюю скорость и чуть подала движитель назад. Затем, когда она вновь заглушила движитель, все успокоилось.
Когда они вновь тронулись в путь, все были в наилучшем расположении духа, отдохнувшие и довольные. И это было хорошо, потому что худшая часть пути была на подходе. Инженеры, строившие дорогу, делали все, от них зависящее, чтобы обойти естественные препятствия на планете. Дорога, насколько это возможно, отстояла от прибрежных горных барьеров обоих континентов. Переход через горы осуществлялся посредством туннелей. Дорога большей частью огибала берега, проходя по морским насыпям. По поднятой цепи островов – перемычке, отсоединившей два континента. Дорога шла, как по позвонкам.
Но было одно препятствие, которое нельзя было обойти. Рано или поздно, Дорога должна была пересечь барьер тропических джунглей. В южной части континента было вечное пылающее лето при температуре воздуха чуть ниже точки кипения воды – это были джунгли ада.
Дорога вновь ненадолго зашла на континент, пройдя через горную гряду. Танки находились в тридцати часах впереди и трудились над расчисткой Дороги, так что Ян получал доклады об обстановке. Но, как всегда, реальность отличалась от описаний. Туннель спускался под пологим углом; лучи фар движителя вспахивали на склонах скал и Дороге. Там были буквы, навеки врезанные в поверхность самой Дороги, они прочитали: МЕДЛЕННО. МЕДЛЕННО – повторялось вновь и вновь. Покрышки вздрагивали, проезжая по шрамам букв. Когда пылающая пасть туннеля появилась впереди, поезда плелись со скоростью в 50 километров в час.
Деревья, лианы, побеги, листья – джунгли взорвались жизнью. Дорога была здесь двухсотметровой ширины, вдвое против обычного. И все же джунгли одолевали ее, словно растительная жизнь сражалась с солнечным светом. За четыре года со времени последнего переезда деревья по обе стороны протянули длинные ветки, требуя света. Многие из них вытянулись настолько, что повалили на Дорогу родительские деревья. Некоторые погибли и стали основой для других побегов и лиан, а некоторые, чьи корни были все еще закреплены в джунглях, преуспели и поднялись выше по сравнению с прежним положением. Там, где деревья не закрыли Дорогу, вьюны и лианы, и иные толщиной в метр и более, переползли через освещенные солнцем пространства.
