Джеймс Лусено - Дарт Плэгас
Дождавшись, когда Квайюк закончит свою пламенную речь, Ларш Хилл сквозь зубы процедил:
– Боюсь, даже Сенат не вынесет такого.
Дамаск выдержал ожесточенный взгляд Квайюка и, едва заметно поведя рукой, протянул:
– Йинчорру нет нужды в сенатском кресле.
Квайюк возмутился:
– А с какой тогда стати я проделал весь этот путь?
– Йинчорру нет нужды в сенатском кресле, – с напором повторил Плэгас.
Квайюк оглядел своих зеленокожих собратьев, а затем уставился на Хилла:
– Магистр Дамаск оглох или сильно болен?
Хилл обеспокоенно посмотрел на босса, но промолчал.
Дамаск с трудом скрыл потрясение. Слухи не врали: йинчорри действительно были неуязвимы для ментального воздействия Силой! Но как же вышло, что мидихлорианы, заключенные в существах с таким слабым умственным развитием, смогли воздвигнуть стену, непреодолимую даже для сита? Имел ли место какой-то защитный механизм, с помощью которого мидихлорианы ограждали сознание носителя от манипуляций? Нужно будет заполучить одно из таких существ в свою коллекцию, чтобы впоследствии всесторонне исследовать.
– Думаю, мы сможем продвинуть в Сенате ваше предложение, – сказал он после долгого молчания, – но процесс может занять годы или даже десятилетия, и я не уверен, что у вас хватит терпения дожидаться.
Широкие ноздри Квайюка раздулись:
– Что такое десятилетие, когда мы терпели целый век? Разве мы недостаточно разумны? Или мы должны на каждом углу распинаться о вашем великодушии – вдобавок к тому, чтобы просто принять условия?
Дамаск покачал головой:
– Никто не ждет, что вы станете рукоплескать соглашению.
Квайюк немного смягчился:
– В таком случае, мы договорились?
– Мы заключим контракт, – сказал Дамаск. – Между тем, я хотел бы иметь гарантии, что смогу попросить вас о личной услуге – если возникнет подобная необходимость.
Квайюк уставился на него:
– О личной услуге? Какой услуге?
Дамаск расправил перед собеседником ладони:
– Такой, которая мне потребуется, председатель.
Йинчорри и его спутники озадаченно переглянулись, но в конце концов Квайюк кивком выразил общее согласие:
– Да будет так, магистр.
– Об услуге? – переспросил Хилл, когда йинчорри выпроводили из зала.
– Просто проверка, – сказал ему Дамаск.
Следующими на аудиенцию явились два грана. Более рослым из пары был Пакс Тим, республиканский сенатор и представитель Протектората гранов. Даже не успев толком усесться, он выпалил:
– Скажите же, магистр Дамаск, что вы не заключали никаких сделок с Гардуллой.
– Наши сделки с хаттами, – вмешался Хилл, – так же конфиденциальны, как и сделки с вами, сенатор Тим.
Три глаза-стебелька грана задрожали от гнева:
– Ходят слухи, что Гардулла хочет перестроить гоночный трек на Татуине и вступить в прямое соперничество с Маластером.
Дамаск смотрел на него безучастно:
– Уверен, вы проделали весь этот путь не для того, чтобы обсуждать со мной слухи.
Челюсти грана непроизвольно задвигались.
– Нам были даны обещания, магистр.
– И они выполнены, – парировал Дамаск. Затем уже спокойнее добавил: – Чтобы отчасти возместить потери на гоночных треках, можно поднять тарифы на экспорт маластерского топлива.
Гран обдумал перспективу.
– Больше похоже на возможность, чем на гарантию.
Дамаск пожал плечами:
– Мы озаботим этим вопросом руководящий комитет. Пока же считайте это отправной точкой для дискуссии. – Откинувшись в кресле, он смерил Тима взглядом. – Вас еще что-то беспокоит, сенатор?
– Благосклонность, которую вы оказываете Торговой Федерации.
– Мы всего-то помогли им получить представительство в Сенате, – бросил Хилл.
Тим ощерился:
– Директорат превосходно справлялся и без представительства. И что они дали взамен – отказались от монополии на перевозки во Внешнем кольце?
– Честная сделка есть честная сделка, – ровным голосом сказал Хилл.
Взгляд Пакса Тима вполне мог бы прожечь в мууне дыру.
– Причем здесь честность? Вам только и нужно, чтобы директорат танцевал на Корусканте под вашу дудочку. – Внезапно он вскочил на ноги и заскрежетал могучими зубами. – Даже от роста тарифов на маластерское топливо Торговая Федерация и «Капиталы Дамаска» выгадают куда больше, чем я!
Гран повернулся к муунам спиной и, громко топоча ногами, зашагал к выходу. Помявшись пару мгновений, его ассистент также поднялся и поспешил прочь.
Рот Хилла раскрылся в изумлении.
– Нельзя, чтобы он…
– Пусть идет, – сказал Дамаск.
Пожилой муун сжал тонкие губы:
– Если мы хотим выгадать от влияния, которое они имеют в Сенате, нужно найти способ задобрить их, Хего.
– Напротив, – возразил Дамаск. – Нужно показать Тиму, что он не более чем расходный материал.
К тому времени, когда стража впустила в зал четверку госсамов – руководство горнорудной корпорации «Подтекст» – его раздражение усилилось настолько, что было почти осязаемо. Четыре миниатюрных ящера имели типичные для своего вида обратно изогнутые ноги, рыбьи головы и длинные шеи, которые Дамаск мог при желании переломить двумя пальцами. Возможно, что и переломит – за то, как они поступили с Тенебрусом.
– Известие о приглашении ошеломило нас, магистр, – произнес главный исполнительный директор «Подтекста». – Мы и не подозревали, что находимся у вас на радарах.
Губы Дамаска растянулись в едва заметной улыбке:
– Мы внимательно следим за всеми событиями в Галактике. Надеюсь, наше угощение и гостеприимство пришлось вам по душе.
– Более чем вам кажется, магистр, – ответил старший госсам, издав многозначительный смешок. – Или, вероятно, более чем мы готовы признать.
Дамаск вымученно усмехнулся в ответ:
– Более чем мне кажется… И впрямь забавно. – Его усмешка внезапно разгладилась. – Позвольте показать вам нашу, так сказать, внутреннюю кухню.
Госсамы изумленно переглянулись, после чего их вожак произнес:
– Почтем за честь.
Поднявшись, Дамаск кивнул четверке солнечных гвардейцев, и те обступили госсамов с обеих сторон, тогда как сам он, Хилл и два других мууна повели гостей к древним лифтовым кабинам.
– Настоящее действо происходит там, внизу, – промолвил Дамаск, легким касанием руки приводя кабину в движение.
В молчании они спустились на два этажа и, когда двери кабины распахнулись, высыпали в просторный, похожий на пещеру подземный зал. В центре тускло освещенного пространства находилось несколько массивных платформ на гидравлических пилонах, которыми управляли бригады потных, пыхтящих техников-угнотов. Одна из платформ, заваленная грудами металлического шлака, в эту минуту опускалась, и сквозь отверстие в потолке в зал проникали хриплые возгласы ликования и гром аплодисментов. На соседней платформе, закованный в кандалы и цепи, бесновался клыкастый зверь размером с банту.
– Мы – непосредственно под внутренним двором, – пояснил Дамаск, когда платформа с чудовищем начала подниматься. – Каждый груз символизирует один из омерзительных аспектов Республики. Порядок, который нам всем так не терпится ниспровергнуть.
Платформа уже поднялась на уровень земли. Толпа на мгновение притихла, затем несколько мощных энергетических залпов вызвали новый гром оваций.
– Лазерные пушки, – произнес Дамаск достаточно громко, чтобы перекрыть грохот опускающейся платформы: на месте чудища были лишь дымящиеся зловонные кости и сухожилия. Он адресовал госсамам зловещую ухмылку. – Все это – спектакль, как вы понимаете. Развлечение для масс.
– Вы знаете, как угодить толпе, магистр, – глотая слова, проговорил один из госсамов.
Дамаск широко развел тонкие руки:
– Тогда вам стоит присоединиться. – Подойдя к ним, он кивком указал на одну из платформ, рядом с которой уже разместилась четверка солнечных гвардейцев. – Забирайтесь.
Ящеры уставились на него.
– Ну же, – подстегнул их Дамаск уже без малейшего намека на шутливый тон. – Залезайте.
Два гвардейца извлекли бластеры.
Старший госсам в ужасе переводил взгляд с одного мууна на другого.
– Магистр, неужели мы совершили что-то такое, чем вызвали ваше недовольство?
– Хороший вопрос, – сказал Дамаск. – И вправду совершили?
Старший госсам молчал, пока вся четверка забиралась на платформу. Наконец он спросил:
– Каким образом вам стало известно о нашей корпорации?
– От одного общего друга, – ответил Дамаск, – бита по имени Руджесс Ном. Не так давно вы снабдили его отчетом геологоразведки и дроидом-проходчиком.
Платформа начала подниматься, и госсамы в страхе вытянули длинные шеи.
– Мы можем все исправить! – взмолился один из них.
